— Что ты хочешь взамен, дроу?

— Да так, — я покрутил в воздухе пальцами, — какой-нибудь сувенир на память о том, что я разговаривал с величайшим из драконов. Но вначале, чтобы вы убедились, что я не лгу, вам следует проверить таланты этой девы — то есть…

— Рассмешить. Ну, это не сложно! — энтузиазм так и летел искрами от чешуи дракона. — Слушай. Подъезжает однажды рыцарь к пещере дракона и кричит: "Выходи на бой, рептилия поганая! Выпозай, червяк мусорный!" Долгго кричал рыцарь, но никто не вышел, и он уехал восвояси. И тогда выползает длракон из пещеры и тихо-тихо так говорит: "Ну и пусть червяк… зато жив остался".

Я изобразил какое-то хмыканье, Лаэли со строгим лицом учительницы младших классов посмотрела на ящера. Тот явно стушевался.

— Что, не смешно? Ну, тогда… А пойдем-ка ко мне в пещеру.

Могучим плечом дракон откатил в сторону камушек и начал, извиваясь, вползать в своё обиталище. Вход был явно маловат для такого гиганта, и мы с Лаэли имели отличную возможность наблюдать заднюю половину нашего гостеприимного хозяина, которую он пытался протащить в пещеру.

— Может, подтолкнем? — предложила Лаэли. — Парой молний.

Я пожал плечами, и с кончков пальцев сорвался ветвистый сиреневый заряд электричества. Ящер даже не почесался.

— Убедительно. Напомни мне, когда вернемся, чтобы я высказала тебе одельную благодарность за этот гениальный план.

В этот момент дракон наконец-то протиснулся в пещеру и подозвал нас. Пройдя каменную прихожую солидных размеров, мы вступили в драконью сокровищницу. В пещере, где мог бы свободно разместиться город дроу, не было иного света, кроме магических шаров, сияющих у стен. Их свет волнами скатывался по груде золота, украшений, драгоценностей, оружия, служивших паркетом, ковром и гнездышком нашему дракону… Неожиданно Лаэли толкнула меня локтем и указала на небольшую кучку самоцветов в углу прямо за задней лапой ящера. На самй её верхушке (груды, а не лапы) находился кубок из потемневшего от времени металла с эмблемой нашей alma mater — серебряный дракон, символизирующий Познание, на фоне трех полос: красной, черной и белой. Скоро у меня будет аллергия на пресмыкающихся.

— Вспомнил! — дракон повернулся устрашающей мордой к нам. — Некоторые думают, что драконы живут долго. На самом деле они живут мало, но медленно. Ну как?

Кончик его хвоста подрагивал, как у собачки, ожидающей похвалы. Я рассмеялся, не желая разочаровывать дракона. Лаэли зевнула, деликатно прикрыв рот ладошкой.

…Спустя десяток анекдотов изрядной степени бородатости дракон, против ожидаемого, еще больше раззадорился.

— Сейчас, подождите…

Подняв морду к потолку пещеры, он издал трубный звук, услышав который, стены Иерихона рухнули бы в один момент.

— Что это? — прошептала Лаэли, сплетая в пальцах узор атакующего заклятья. Вскоре она получила исчерпывающий ответ на свой вопрос: в сокровищницу, с любопытством оглядываясь, вползла дюжина драконов поменьше.

— Это мои детки, — похвастался "наш" дракон. — А меня, кстати, зовут Нидхегг(2). В честь дедушки. — Ну, Наполеон, есть еще планы? — моя спутница помрачнела. — Засмеяться у меня теперь точно не получится.

Планов не было, о чем я ей прямо и завяил. Лаэли оглядела желтые, оранжевые и зеленые глаза ящеров и, вздохнув, приготовилась выслушивать очередную порцию баек. Не думаю, что они сильно поднимут нам настроение

П р и м е ч а н и я: (1) Йотун — снежный великан из скандинавской мифологии

(2) Нидхегг — змей, живущий у корней ясеня Иггдрасиля. Всё те же скандинавские мифы.

ЛАЭЛИ

Бывает аллергия на пыль, на рыбу, на пыльцу…. на анекдоты, на драконов. В конце второго часа баек я уже не стеснялась открыто зевать и клевать носом, прислонившись к плечу дроу. Темный эльф был безмятежен, как мерзлый огурец, и это бесило несказанно. Ему-то хорошо, он здесь вообще не при чем — принес ящеру "подарочек" и расслабился. — Несправедливо, — шепнула я в перерыве между попытками насмешить меня до слез.

Дар услышал это, обернулся. На его губах мелькнула сухая усмешка, эльф пожал плечами — дескать, жизнь такая, детка. — Ты умеешь быстро бегать? — так же шепотом поинтересовалась я. — У тебя есть план? — Нет, — я не покривила душой. — Может, появится. Сейчас я попрошу перерыв, а ты пойди погуляй по пещере. И прикройся заклятьем — на всякий случай. Эльф потряс головой, потом кивнул. В то время как я предложила Нидхеггу и его многочисленным отпрыскам передохнуть, Дар пошел побродить по сокровищнице. Убедившись, что мои слова будут вне досягаемости его острого эльфийского слуха, я поманила Нидхегга. — Дроу обманывает вас, — трагическим шепотом сообщила я.

— Что?!

— Он хочет украсть ваши сокровища. Что естественно для темного эльфа, — заметила в скобках. — Я — бракованный товар. — Это как? — после слова о краже драгоценностей дракон был готов повеерить любой чуши — судя по нездоровому блеску огненных глаз и клубам дыма, валящим из ушей. Чешуйчатые детки тоже забеспокоились.

— Не умею смеяться. Так что меня сняли с производства и хотели выбросить на свалку, — я всхлипнула и добавила дрожания в голос. — А этот коварный и беспринципный темный эльф забрал меня, чуток починил, почистил и привел сюда.

— Как он посмел! Обман! Предательство! — зашипели рептилии. В пещере становилось жарковато, но я решила подбавить еще градусов.

— Он сейчас уже ходит, разглядывает ваши сокровища — вот посмотрите… Берегитесь!

Даю на отсечение свой любопытный нос, никакой магик (или даже взрослый маг) не удержится от того, чтобы не рассмотреть поближе сокровища дракона… так что Нидхегг, тихо скользнув между груд золота, убедился в справделивости моих обвинений — и издал возмущенный рев. Мои барабанные перепонки в ужасе объявили забастовку, и я, шепнув защитное заклятье, забилась в угол и закрыла глаза.

Или пан, или пропал. Причем второй вариант скорее относится к дроу.

"Я тебе это припомню!" — чужая мысль быстрее молнии пронеслась в голове, пока сам эльф, петляя между взбешенными драконами, задал стрекача к выходу из пещеры. Детки Нидхегга неслись за ним по пятам, азартно плюясь огнем.

Когда шум и гам переместился за паределы сокровищницы, я рискнула поднять веки. Чихнула — кисловатый запаз гари заставил пожалеть, что нет при себе противогаза.

Выкарабкалась из-под нескольких ожерелий и чаш, рухнувших сверху, аккуратно стряхнула с себя все монеты — от драконьего золота неприятностей иногда больше, чем от самого хозяина. Свет, проникавший в пещеру, пропал — его заслонила голова Нидхегга. Я похолодела, прикидывая все возможные проколы в моем "плане", но ящер неожиданно дружелюбно подмигнул.

— Спасибо. Теперь мои малыши ловят вора, а я, пожалуй, посмотрю, что он успел стащить.