Ещё дважды накатывали приступы проклятия — настойчивые приглашения в гости. Хорошо, что Дартон, перебравшийся в мою каюту, наловчился каким-то образом улавливать приближение припадков и будил вовремя, прежде чем я уходила слишком далеко. Оставалось только надеяться, что моё письмо дошло до Дара… иначе придется, очертя голову, совать её в мышеловку — и надеются, что капкан обломает об меня свои стальные зубы.

ДАРМ" РИСС

За день до того, как Лаэли должна была вернуться, я бросил свой пост, дал Каланмису приказ вызывать меня при малейших намеках на беспорядок и оставил страшно довольного друга "за главного". Надеюсь, впрочем, за пару дней ничего не произойдёт.

За время, прошедшее со времени последнего наблюдения с помощью Рыбьего Глаза я прошёл все возможные стадии отвратительного настроения: от ярости до депрессии. Наверное, исчерпал все свои эмоциональные возможности, и сейчас на душе было пусто и пыльно; это было что-то сродни Лимбо, преддверию Ада, где нет ни света райских кущ, ни пламени демоновых костров.

Алхаст нервничал, часто подходил к окну башни, где мы заперлись с самого утра, смотрел на солнце.

— Они должны были быть здесь уже в полдень!

— Кто? — я отвлекся от разглядывания "Святого Грааля", который светлый эльф отобрал у некроманта.

Вместо ответа Алхаст поморщился, даже не взглянув на меня. Наблюдая за ним, я понял, что не ошибся: он старается держаться от меня как можно дальше, не встречаться взглядом, говорит резко и отрывисто. Ах, светлый, ну что ж ты не скажешь прямо, что нашей дружбе конец? Ведь ты же — светлый…

— Собирайся, прогуляемся, — бросил бывший друг уже на лестнице.

Я одел личину и нехотя последовал за ним. Всё решил, всё спланировал, но так хочется остановить время, заморозить его навеки, чтобы никогда не пришло время действовать…

Мы успели немного проехать верхом по главной дороге, как впереди, на вершине холма, показались пятеро всадников — две девушки и трое парней. Зрелище рыжей ведьмы, гордо восседающей на черном демоническом верблюде, едва не заставило забыть обо всём. Она была так простодушно-нелепа, что отметала напрочь все подозрения в фальши. Но, посмотрев на хмурого Алхаста, я встряхнулся, не подчиняясь очарованию.

Они заметили нас: трое помчались наперегонки, погоняя скакунов. Первым рядом с нами остановился Олег, сероглазый эльф со следами шрамов на лице.

— Первый! — закричал он, а потом обернулся к нам, и его широкая улыбка сразу же померкла, как только он увидел меня.

Ага, вспомнил. К моему удивлению, молодой светлый чуть поклонился, прижав ладонь к сердцу.

— Лорд Олег к вашим услугам. Я перед вами в долгу, магистр…

— Это нечестно! — завопили два очень звонких девичьих голоса.

Лаэли и Хлоя, пылая благородным гневом, спрыгнули на землю и стащили туда же несчастного парня.

— Нельзя было применять заклинания! — верещала блондинка, награждая жениха подзатыльником.

— Каким заклятьем?

— Подковы Пегаса, не хочешь? — фыркала рыжая кошка, обличающим жестом указывая на копыта коня Олега. — Алхаст, Дар, я вам ужасно рада, и обниму… как только убью этого шулера!

К тому времени, когда Олег уже лежал на обочине под двумя хорошенькими противницами, мы встретили оставшихся путешественников — Дартона (в личине очень смуглого эльфа) и какого-то мага, в котором я узнал (по лиловым глазам) стихийника-преподавателя из Академии.

— Как всё прошло, Оливер? — Алхаст обменялся рукопожатием с самым здравомыслящим существом в этой компании. — Где Октар?

— Остался в порту. Ваше Магичество, я хотел кое-что уточнить, — Оливер покосился в сторону Дартона, который с превеликой осторожностью спускался со своей кобылки на землю. — Это молодой эльф…

— Всё в порядке, Оливер. Объясню позже, — поспешил успокоить его Алхаст, и, как только маг отвернулся, окутал его чарами забвения.

— Так оно спокойнее, — пояснил для меня. — Интересно, кто ещё знает об истинном облике Дартона?

— Все, — Олег отряхнулся и подошёл к нам, взял под узды своего коня, похлопал его по морде. — Никаких проблем, Вашмагичество, во мне, Хлое и Октаре вы можете быть уверены.

Алхаст неразборчиво хмыкнул.

Я отстраненно наблюдал за Лаэли — вот она убрала с лица растрепанные волосы, поправила рубашку и, заметив мой взгляд, улыбнулась. Я поспешил отвернуться. Чем меньше смотрю на неё, тем…

Сзади меня обхватили две слабые человеческие руки.

— Даррис, я скучала!

ЛАЭЛИ

Я уткнулась лбом в спину Дара, вдыхая знакомый аромат прохладных подземелий, выделанной кожи и чего-то терпкого, обняв темного эльфа изо всех сил. Он вздрогнул, словно от удара, а потом расцепил мои руки и подался вперёд.

— Наверное, тебе было совсем нечего делать.

Он даже не обернулся. Значит, ты оставлял мои письма без ответа не из присущей тебе вредности, а… а почему? Больно. Я закусила губу, но тут же заставила себя улыбнуться.

— Боишься заразиться хорошим настроением? Не волнуйся, при такой мине все бактерии умрут на подходе.

Оставив в покое друга, я взяла за руку Алхаста.

— Ваше Магичество, разрешите доложить: всё в порядке, все живы и здоровы, неразрешимые проблемы устранены.

— Кстати, о проблемах, — Алхаст мягко сжал мои пальцы, потом подвёл Фагота. — Почему ты скрыла от меня ситуацию в Ленти?

— Ну… Победителей не судят, правда ведь? Равновесие восстановлено, хоть и временно. Подробности — потом. И наедине, — я подмигнула. — В крайнем случае — втроём.

Втроём мы и остались, запершись в домике. Дар снял личину и расстегнул ворот камзола, откинулся назад, покачиваясь на задних ножках стула. Он упорно избегал встречаться со мной взглядом. Да что произошло, чертов дроу? Беспокойство и обида заставляли меня нервничать, ронять тарелки и вообще вести себя глупо. И Алхаст, кажется, это заметил. В общем, не могу сказать, что атмосфера в наше, когда-то дружной, компании, была легкой и непринужденной. Когда я закончила исповедь, Алхаст покачал головой. Дар продолжил ломать стул.

— Покажи перчатки, — в ту самую секунду, когда Алхаст собирался открыть рот для нравоучения, темный эльф сжалился и решил меня спасти. — Почему четыре?

— Одни из них, видимо, женские.

— Архитектору и его инженеру? Ничего особенного в них не вижу.

Алхаст вздохнул и тоже потянулся за белыми перчатками. Архимаги мяли их, выворачивали наизнанку, нюхали и только что на вкус не пробовали.

— Ни грана магии, — вынес вердикт светлый. — Ладно, подожду этого Архитектора, раз уж древние пообещали… А почему, скажи на милость, у тебя повязка на руке, если, как ты говоришь, от Командора вы вырвались без потерь?

— Царапины, — я подергала край повязки, выглядывающий из-под рукава. — Сейчас я вам покажу автора этого злодейства.

Из неизменной сумки я достала ещё одну перчатку, плотную, которую Олег мне помог выбрать сразу по прибытии в эльфийское королевство.

— Кнабэ! — по пояс высунулась в окно и выставила вперёд руку. В вышине раздался крик, и вниз спикировал ястреб, захлопал крыльями и аккуратно сел. Ярко-желтые глаза, словно вобравшие в себя солнечный свет, оглядели комнату, двух эльфов. Птица открыла клюв и издала что-то, похожее на смешок.

— Я еще не очень хорошо управляюсь с ним, — извинилась я, занося Кнабэ в комнату. — Не обессудьте, если он вознамерится выклевать вам глаза, подумав, что вы меня обижаете.

Дроу так засмотрелся на ястреба, что рухнул вместе со стулом. Ножки сломались, а вот чертов эльф остался цел.

— Ты же не думаешь… — Алхаст вскочил со своего места с быстротой, не подобающей Архимагу.

Они снова стали прежними, эти одержимые чародеи.

— Нет, — дроу поднялся с пола, подошёл к нам, засунув руки в карманы. — Если я поверю, что у твоей короткоухой подружки появился фамильяр, мне останется только утопиться от стыда за этот бестолковый мир.