— И не только он, — подтвердила догадку драконья дочка.

— Как?! Как мы могли их там оставить?! — недоумевал иролец.

— Думаю, они должны быть нам за это благодарны! — дворянин вцепился в скамью в преддверии нового спуска.

Лодка на мгновение задержалась на гребне волны и снова понеслась вниз.

— Прощайте весла! — подытожил Гудрон, с тоской провожая увлекаемое толщей воды последнее из средств управления шлюпкой.

Однако он зря переживал. Что бы там наблюдатель не утопил, работала эта штука исправно. Если и было у данного способа передвижения какое-нибудь достоинство, то это скорость, которую не смогли бы обеспечить ни пара десятков гребцов, ни сложная система парусов, способная уловить и использовать малейшее дуновение ветра. Лодка резво (пожалуй, даже слишком) неслась вперед, грозясь по пути просыпать часть пассажиров и груза. Поэтому главная проблема заключалась не в утере весел, которые всё равно были без надобности, а в опасности разбиться о маячившее впереди побережье. Спустя несколько минут пути люди уже перестали вскрикивать на спусках — привыкли. Они устали, обессилели и укачались. Шун сидел под лавкой, сбившись в комок и прижав к голове уши. Чувствовал он себя лучше, чем остальные, — постоянные превращения уже выработали у него своеобразный иммунитет к тошноте. Только шуту всё было нипочем. Он сидел и с видом выпавшего из этого мира человека наигрывал на губной гармошке по кругу какую-то заунывную мелодию. То, что его даже ни разу не попросили прекратить, лучше всего иллюстрирует состояние остальных пассажиров.

Что характерно, большая часть моря была совершенно спокойна, волны бушевали лишь вокруг лодки. Но, пожалуй, заинтересовать это могло только Филару.

— Почти приплыли, — наблюдатель оторвал от губ музыкальный инструмент.

Люди на это почти не отреагировали, удостоив уродца лишь замученными мутными взглядами. Все искренне радовались, что завтрак в тот день не состоялся. Как именно они будут при такой скорости причаливать, их уже мало волновало. Главное — хоть как-нибудь. Взмыв на гребень очередной волны, путники увидели уже знакомые очертания уничтоженного порта.

— Все дороги ведут в Варнус! — продекламировал коротышка, забираясь на нос лодки. — Вам повезло. Значит, он был уничтожен с помощью таких штучек. Удачно же я одну позаимствовал. Настройка на это место сохранилась.

Море обрушилось на город, сметая то, что еще уцелело. В этот раз оно ударило гораздо слабей, — волна не прошла и четверти пути своих предшественниц. С глухим ударом шлюпка врезалась в мостовую, теряя пассажиров, сумки и отсыревший музыкальный инструмент Филары. Вода схлынула обратно и успокоилась.

— Чудно. Вот мы и на месте, — шут выжал и водрузил свою шапку на место.

Уродцу никто не ответил. Его спутники неподвижно валялись на земле и ждали, когда им полегчает. Скорее всего, завтракать, а также обедать в этот день они точно не станут. Да и насчет ужина тоже не были уверены.

— Вопросы есть? — привычно осведомился наблюдатель, примериваясь к лодке. — Видимо нет. Тогда до свиданьица.

И он исчез, прихватив с собой шлюпку.

Люди полежали еще немного. Земля раскачивалась и грозилась опрокинуться. Требовалось некоторое усилие воли, чтоб убедить себя в том, что это невозможно. Перед глазами расплывались фиолетовые пятна, усиливая тошноту своей беспорядочной дерготней. А от опасения, что когда-нибудь придется шевелиться и вставать на ноги, хотелось стонать. Думать было трудно — от звука шевелившихся мыслей голова начинала раскалываться. Раздалось недоуменное ржание. Кузнец почувствовал на лице горячее дыхание и прикосновение мохнатых губ к виску.

— Добейте меня кто-нибудь! — донесся едва различимый стон Шуна.

Он хотя бы был в состоянии говорить. Гудрон вяло попытался уклониться от навязчиво лезшей лошадиной морды, но Неветерок была настроена решительно.

— Перестань, — с огромным трудом взмолился он, переползая на бок.

Кот осторожно поднял голову и осмотрелся. Их раскидало компактно и даже, можно сказать, аккуратно. Неподалеку бродили Мерзавец с Геранью. Первый — с нескрываемым ехидством на белой морде. Второй — озабоченно пытался добудиться до хозяйки. Каштана видно не было. Зверь не сомневался, что тот стоял там же, где его и оставили за сутки до этого. Шун неловко встал и поковылял узнавать, как себя чувствовала Филара. Что плохо, было понятно и так, но он всё равно считал себя обязанным задать вопрос, чтоб показать, что ему не безразлично. Однако на полпути к девушке лапы у него подкосились, и кот снова шлепнулся.

— Эй, все живы? — донеслось со стороны лежавшего на животе поверх какой-то кучи Ральдерика.

В ответ послышалось четыре согласных стона.

— Хорошо, — герцог медленно сполз на землю и привалился спиной к завалу камней и бревен, служивших ему лежанкой.

Непослушной рукой юноша принялся убирать с нездорово бледного лица налипшие пряди мокрых волос.

— А тебе идет зеленый, — слабо хихикнул Шун, наблюдая за процессом.

— Мне всё идет, — попытался огрызнуться тот, даже не желая представлять, как он сейчас выглядел.

— Неветерок, отстань!

— Кто бы знал, как мне плохо, — простонала Филара, закидывая руку на спину опустившегося рядом Герани.

— Я знаю, — отозвался дворянин. В глазах у него, вроде, начинало проясняться.

— И я, — подала голос Эрлада, силясь перевернуться на спину.

— Ага, — всё пытался отстранить от себя заботливую лошадь иролец.

— Ну да, — блондинка обессилено прижалась к теплому конскому боку.

— Думаю, я еще не скоро соглашусь на морское путешествие, — вздохнул гендевец, чувствуя, как кровь снова приливает к щекам.

Через несколько минут товарищи уже пришли в себя настолько, чтоб проверить сохранность своих вещей.

— Кошмар! Ценное, редкое издание, кожаный переплет, — жаловался дворянин, разлепляя страницы промокшего атласа. — Меня же дома убьют!

— Ты преувеличиваешь.

— Ну, не убьют, конечно, — легко согласился герцог, держа книгу за угол, чтоб вода стекала. — Но косо посмотрят.

— Кажется, всё на месте, — закончил осмотр имущества Гудрон. — Странно, что ничего не пропало.

— Ужас! Ужас! Вы только посмотрите, что с ним стало! — всё убивался над своим томиком Ральдерик. — Не удивлюсь, если чернила потекли. С книгами так обращаться нельзя!

— С каких пор тебя это волнует? — буркнула Филара, выжимая волосы.

— С тех самых, как я вспомнил, что этот атлас особенно дорог моему отцу. Он будет неприятно удивлен, получив его назад в таком виде.

Потом они разводили костер, переодевались, сохли сами и пытались высушить книгу. Лошадям наврали, что специально оставили их в городе, чтоб не подвергать таким мучениям и опасностям. А не предупредили, чтоб те несмотря ни на что не увязались следом из преданности своим хозяевам. Кажется, те поверили.

— Ты что, собираешься их носить? — удивился дворянин, глядя, как подруга надевает подарок кахоли.

— Конечно, — ответила та.

— И тебя не смущает, что это такое? — нахмурился юноша.

— Серьги.

— Да. Дареные женщине, по чьей вине случилась прошлая Намбату, человеком, ради которого она всё это и устроила, ходившей в них, не снимая, почти шестьсот лет. Тебе не кажется, что это несколько…

— Именно поэтому.

— Давай я лучше тебе новые куплю. Если хочешь, точно такие же.

— Нет, спасибо.

— А как насчет плохой ауры предметов или как там это у вас называется? — не сдавался герцог. — Если у чего-нибудь она и есть, то точно у этого подарочка. Это ж, наверное, просто клубок негативных эмоций.

— Так и есть.

— Тогда…

— Не пытайся понять, — встряла Эрлада. — Она хочет их носить. Сам же знаешь, что спорить с ней бесполезно.

— Мы не будем здесь ночевать? — на этот раз Шун решил проявить настойчивость в данном вопросе. — Мы же сейчас отсюда уйдем, да? ДА?!

— Наверное, — пожал плечами кузнец, жалея о тех временах, когда его волосы были короткими, гораздо быстрее сохли и не доставляли столько проблем.