— Ну и каким боком он сюда? — не понял Ральдерик, разглядывая фигуру с протянутыми руками. — Где кисточки?

— Ты можешь ошибаться, — произнесла Эрлада. — Вдруг эти люди не имеют никакого отношения к звездам?

— Ага! Как же! — возмущенно фыркнул юноша. — Четыре попадания из пяти! Возможно, у мастера, изготовившего браслет, было своеобразное виденье образа.

— Этот человек демонстрирует свои руки, — протянул неизвестно когда подошедший кузнец. — Значит, для него они являются таким же опознавательным знаком, как для Лучника лук, а для Бражника — бутылка. Он ими часто пользуется…

— Не хочу тебя огорчать, — прервала его супруга. — Но мы все так поступаем.

— В смысле, они — его инструмент, — Гудрон попытался пояснить свою мысль. — Выражение «золотые руки» вам о чем-нибудь говорит? Мастер, который может сделать что угодно.

— Нет, ну при желании, под эту фигуру любое объяснение подогнать можно, — Эрлада была настроена скептически. — Вы хотите, чтоб он оказался Художником, и теперь придумываете различные удобоваримые теории.

— Нет, но логично ведь! — гендевец, действительно, очень этого хотел. — Мастер на все руки. Рисовать тоже умел. Художник.

— Творец, — добавила Филара, по-прежнему глядя на Охотника. — Художник не обязательно должен рисовать. Человек, добившийся таких высот в ремесле, что все его изделия являются произведениями искусства, способный создать что угодно…

— По-моему, тебя занесло.

— Ладно. Предположим, что ты прав, — согласился кузнец, которому тоже хотелось, чтоб это было так. — Что это вообще за созвездия, мне кто-нибудь может объяснить?

— Обычные, — пожала плечами драконья дочка. — Никогда не слышала о них ничего интересного.

— Я тоже, — подтвердила вторая девушка. — Сказать по правде, я о них вообще ничего не знаю, кроме того, что они есть.

— Ясно. Надо найти того, кто знает, — решил Ральдерик. — Так. А что у нас с сосудом?

— Подозреваем, что то же самое, только в цвете, — отозвалась Эрлада. — Только разобрать нарисованное очень сложно, потому что кое-кто не хочет чуток поколдовать.

Герцог попытался вытащить пробку, но та не поддалась.

— Что там внутри? — потряс он предметом посуды возле уха.

— Мы тоже не смогли открыть, — пояснила Филара.

— Вы просто плохо старались, — гендевец предпринял еще одну попытку раскупорить бутылку.

— Отбить горлышко мы тебе не позволим, — правильно истолковала его задумчивый взгляд претендентка на престол Савараха.

— Дай я попробую, — протянул руку иролец.

Дворянин нехотя вручил ему сосуд. У Гудрона тоже ничего не получилось.

— Крепко сидит, зараза, — встряхнул он заболевшей от натуги рукой.

— Ладно, потом придумаем, как его открыть, — Ральдерик снова забрал посудину себе и принялся разглядывать рисунок.

Да, фигуры были те же самые. Изображенные в другой последовательности и в иных позах, но то, что это были именно Лучник, Бражник, Охотник, Дудочник и Художник лично у него не вызывало сомнений.

— Ничего не видно, — пробормотал он, проводя ладонью по тому месту, где осыпалась краска.

От этого всё стало только хуже. Блондинка напряженно ожидала неизбежной просьбы.

— Филара, — позвал вельможа, не сводя глаз с мутного фрагментарного изображения. — А тебе не интересно посмотреть, как этот рисунок выглядел изначально?

— Интересно, — не стала отпираться девушка. — Даже очень. Но как-нибудь без этого проживу. Даже не уговаривайте!

— Ты уверена? — гендевец прокрутил на пальце браслет и принялся демонстративно разглядывать бронзового Охотника.

Волшебница вздохнула. Шун все еще спал, развалившись на плаще и умудрившись занять собой его половину. Выглядел кот довольным жизнью и пышущим здоровьем. Хозяйка неуверенно посмотрела на своего питомца, перевела взгляд на литую зеленую фигуру с собакой, немного задержала его на ней, а потом остановилась на сосуде, предусмотрительно развернутом Ральдериком нужной стороной. От изображения Охотника мало что осталось. Сапоги, часть одежды, едва угадываемый силуэт. Опознать его можно было по бесформенной выцветше-осыпавшейся черной туше на четырех лапах, стоявшей рядом.

— Ты понимаешь, что тебе должно быть стыдно? — поинтересовалась Филара.

— За что? — искренне удивился герцог.

— За то, что пользуешься нечестными способами, давя на мои слабости!

— Если работает, почему меня это должно смущать?

— Твой ответ меня, в общем-то, не удивил.

Шун потянулся всем телом, сладко зевнул и перевернулся на другой бок, дернув пушистым хвостом. Четверо на него задумчиво посмотрели.

— Вообще, да, — медленно произнесла блондинка. — Мы должны знать…

— Ты вовсе не обязана это делать, — герцог знал у подруги достаточно слабых мест.

— Нет, но все равно сделаю. Дай сюда сосуд.

— Подумай хорошенько, — не унимался дворянин.

— Подумала. И не спорь со мной!

— Ну как знаешь… — с напускным сожалением вздохнул вельможа, протягивая девушке керамическую бутыль.

Гудрон кинул на друга осуждающий взгляд, закатил глаза и покачал головой. К счастью, Филара этого не заметила, не то бы задумалась, пришла к выводам и с большой долей вероятности отказалась от затеи. А так она мысленно послала коту мольбу о прощении, сжала в ладони сосуд, а второй рукой извлекла из закрепленного на поясе мешочка какой-то амулет. Через несколько секунд последний рассыпался песком в ее пальцах, а вот керамика засияла свежими сочными красками. На хозяйском плаще проснулся рыжий олень с небольшими рожками. Это не было самым радостным пробуждением в его жизни.

— Тогда с мостом ты то же самое делала? — припомнил кузнец, пододвигаясь ближе к обновленному предмету.

Девушка ничего не ответила. Теперь, когда рисунок стал четким и ярким, можно было разглядеть множество подробностей. У Художника нашлись не только кисточки, но и еще куча инструментов, используемых в самых разных видах творчества — они все торчали из распахнутой, висевшей на плече сумки, Бражник тоже очень выразительно выглядел пьяным, Дудочник улыбался, наигрывая на своей то ли флейте, то ли свирели. А Охотник был рыжим. И вихрастым. Он стоял полубоком, гордо сложив руки на груди, а из-за него выходил огромный черный пёс. У троих перехватило дыхание. Только Эрлада не очень прониклась увиденным. Да, она слышала от мужа рассказы о его первом в жизни героическом походе. Причем достаточно подробные. Но, как человек, не принимавший в них участия, не впечатлилась, хоть и поняла, что так поразило остальных. Люди смогли оторвать взгляды от сосуда и сфокусироваться на страдавшем олене.

— Ну и зачем? — поинтересовался тот, кое-как поднимаясь на тонкие изящные ноги.

— Это же не… Так же не… — иролец растерянно наблюдал, как животное пошатывается и перебирает непослушными копытами.

— Разберемся, — буркнул Ральдерик, снова глядя на нарисованного человека.

Шун споткнулся и упал.

Через несколько минут вернувший свою нормальную форму кот сидел на земле и с подозрением поглядывал на окруживших его людей. Те в свою очередь молчали, смотрели на него и думали.

— Ну и? — раздраженно дернул ухом зверь. — Что?!

— Не обращай внимания, — вздохнула Филара.

— Ага. Тебе-то легко говорить, — Шун нервно лизнул лапу и принялся отплевываться от шерсти.

— Это ведь не… — кузнец снова попытался сформулировать свою мысль. — Не то, что мы думаем?

— Не знаю, — пожал плечами дворянин. — Нужно разобраться с этими созвездиями.

— Заедем в ближайший крупный город и найдем кого-нибудь сведущего, — решила Эрлада.

— И всё же, это ведь…

— Не будем приходить к преждевременным выводам! — резко прервала друга хозяйка кота. — В его жизни и так слишком много неопределенности!

Шуна изрядно нервировало, что о нем говорили так, будто его здесь не было. Но, раз уж на вопросы никто не отвечал, приходилось вслушиваться в разговор в надежде догадаться обо всем самому. Сказать по правде, у него это плохо получалось. Зверь по природе своей не был мыслителем, а люди несли большей частью какую-то чушь, так что скоро у него разболелась голова.