— Что делаем? — уточнил кузнец. — Едем дальше или ночуем тут?

— Горячая ванна, нормальная постель, ужин из трех блюд! Доступно объяснил?

— А также спускание всех имеющихся денег на чушь, вроде одежды, — проворчал иролец.

— Во-первых, одежда не чушь! Во-вторых, когда это я тратил на нее все деньги?!

Пока герцог возмущенно объяснял спутникам свои принципы, касающиеся внешнего вида, компания медленно ехала по кривым мощеным улочкам. Филара спрашивала у прохожих, где здесь можно остановиться, иролец из вежливости слушал разглагольствования друга, Эрлада делала вид, что едет сама по себе и этих людей не знает, Шун зевал и тоже прислушивался к монологу гендевца, в надежде, что ему удастся ввернуть туда ехидный комментарий, если вдруг представится такая возможность.

Старания Филары принесли плоды — очень скоро путешественники прибыли в одну из местных гостиниц. Название «Явление в лунный полдень» изрядно заинтриговало товарищей, но, поскольку по заверению опрошенных местных жителей, это был лучший постоялый дом Цебала, вопросов остановиться тут или поискать местечко с более понятным имечком не возникло. Тем более что Ральдерику по какой-то причине название понравилось. Хозяин был им ужасно рад: постояльцев у него последнее время почти не было, поскольку позволить себе проживание тут могли немногие, а гостями в этот сезон город не изобиловал. Те же, что приезжали, предпочитали (очевидно, по глупости) потратить свои деньги на что-нибудь другое. С долгожданными постояльцами носились, как курица с яйцом, делали им скидки на все услуги, предоставляли всё, о чем они только не просили, лишь бы те не передумали и не уехали к конкурентам. Гудрон был уверен, что это все влетит в копеечку, и с содроганием ждал, когда им выставят счет. Герцог посоветовал ему молча есть фаршированного орехами рябчика (тот факт, что бедному кузнецу кусок в горло не лез при мысли, сколько это удовольствие стоит, его не волновал), поскольку дворянин, не напрягаясь, мог себе позволить двухнедельное проживание всей честной компании в «Явлении…» за свой счет. Однако когда Шун заикнулся, что хотел бы попробовать черной икры, ему принесли блюдечко молока и кусок сырой рыбы.

После этого автоматически встал вопрос покупки гендевцу новых сапог в связи с преждевременным приходом старых в полную негодность. Эрлада заявила, что собирается идти мыться, и ходить за покупками остальным придется без нее. Кузнец тоже был вынужден остаться в гостинице, поскольку Ральдерик позаимствовал у него сапоги для своих нужд, несмотря на то, что те были ему несколько не по размеру — появляться на улице в изодранной обуви он категорически отказался. Обиженный кот старательно слизывал с себя суп. Он подозревал, что герцог сознательно заказал себе максимально пачкающееся блюдо, чтоб бедное животное потом мучилось, пытаясь его отчистить. Ладно, хоть негорячий был, и на том спасибо. Однако главный для него удар заключался в том, что Филара вызвалась составить компанию человеку, хладнокровно надевшему миску с этой жижей несчастному зверю на голову.

А девушка с юношей пошли по магазинам. Волшебница, обожавшая все историческое и героическое, боялась, что на следующий день утром они покинут город, а она даже не успеет по нему погулять. Гендевец быстро сообразил, что той до его обуви не было никакого дела, и не стал рассказывать, какой фасон предпочел бы найти. Вместо этого он ковылял в тесных сапогах, расспрашивал прохожих, где находилась ближайшая обувная мастерская, и не мешал Филаре восторженно глядеть по сторонам. Хотя сам он слабо понимал, что ее столь восхищало. Его родная Мэвба, по мнению дворянина, была куда красивей и интересней. На это замечание девушка возразила, что глупо сравнивать такие разные города и радостно бросилась рассматривать фасад какого-то дома. К облегчению Ральдерика, на нем висел кованый сапожок.

Юноша позвал девушку, указал ей на дверь с вывеской и зашел внутрь. Когда он оттуда вышел через полчаса, примерив около десятка пар обуви, ее нигде не оказалось. Он, в общем-то, не надеялся, что та согласится сидеть в совмещенной с мастерской лавке и принимать живое участие в выборе сапог, но рассчитывал, что без него она хотя бы не уйдет. Тем более что с этого места открывался прекрасный вид на город, стой и любуйся. Волшебницы не оказалось ни в книжном магазине, ни в оружейной лавке, куда она легко могла забрести. Герцог снова вернулся к двери мастерской в надежде, что девушка нагулялась и вернулась. Этого не произошло. Юноша попытался поставить себя на ее место и снова взглянул на городскую панораму, как ему хотелось думать, другими глазами. Среди относительно новых домов громоздилась каменная глыба, являвшаяся, похоже, самым древним строением Цебала.

— Я ненавижу замки! — простонал гендевец, соображая, что Филара наверняка именно туда и направилась, если увидела старую крепость с этой точки обзора.

«Городской музей. Является достоянием народа и охраняется государством. С собаками и конями вход запрещен» прочитал Ральдерик табличку на воротах. Рядом с ними стоял столик, за которым сидел и торговал билетами невзрачный мужичок. Он подтвердил, что соответствующая данному герцогом описанию девушка, действительно, некоторое время назад вошла внутрь. Юноша раздраженно вздохнул. Ждать снаружи не имело смысла: увлекшись чем-то, Филара могла потерять счет времени и забыть обо всем на свете. Просто так зайти в «великий замок стольного града Цебал», как упорно величал его билетер, не получилось. Хилый и мягкотелый с виду мужчина готов был костьми лечь, но стрясти с посетителя плату за вход. Дворянину пришлось расплатиться, несмотря на его уверения, что ничего нового он там не увидит, следовательно, ни о каких деньгах не может быть и речи. Ральдерику кое-как удалось отвязаться от раззадоренного «темнотой» и «глупостью» «непонимающего, что говорит, нахала» билетера, набивавшегося в добровольные гиды, пообещав, что он пополнит фонд на восстановление данного конкретно взятого наследия, если мужчина перехватит девушку на выходе и заставит ее дождаться спутника. Гендевец не был уверен, что Филара не подложит ему очередную свинью, и не уйдет на экскурсию в другое место, пока он будет бродить из комнаты в комнату в ее поисках. Однако ему повезло. Юноша достаточно быстро нашел ее в картинной галерее.

— Вот ты где! — сердито воскликнул он, направляясь к ней под неодобрительные шиканья приобщавшихся к прекрасному посетителей, свято веривших, что в музеях и библиотеках нужно говорить исключительно шепотом.

Эти полунемые упреки он совершенно проигнорировал, укрепив значительную часть присутствовших в убеждении, что современная молодежь пала глубоко.

— Пошли обратно, я в ванну хочу! — не снижая голоса, провозгласил юноша на весь зал, подходя к увлеченно разглядывающей какой-то портрет волшебнице.

На этой фразе степень общественного негодования возросла еще больше, а особо благообразная старушка даже демонстративно покинула помещение.

— Привет, — Филара отвлеклась от произведения искусства. — Что с обувью?

— Как видишь, — герцог продемонстрировал надетые еще в лавке сапоги из темно-синей кожи. Взятые на время у Гудрона он нес в выпрошенном у мастера мешке. — Так что всё, пошли назад.

— Ага, сейчас, — послушно сказала девушка, отходя к следующей картине.

На портрете был изображен какой-то правитель с горящими очами. Также там присутствовала свора собак, труп оленя, восходящее солнце и дерево. Обратив, наконец, внимание на то, что находилось вокруг (осуждающие взгляды, впрочем, он привычно пропустил), Ральдерик заметил, что все представленные здесь картины были примерно одной тематики.

— Генрих IV, — пояснила Филара, не заботясь о том, что спутнику это было неинтересно. — А вон там Генрих VI и Генрих IX.

— У них что, других имен нет? — дворянин понял, что «сейчас» может растянуться на долгое время и начал раздражаться.

— Это традиция рода Утаров, — пояснила неизвестно когда и от кого успевшая нахвататься фактов девушка. Хотя у нее редко возникали проблемы с поисками жаждущих помочь и подсказать, особенно среди старушек и лиц противоположного пола. — Все правители династии носили имя «Генрих»! Здорово, правда?