Ральдерик невозмутимо прошествовал на свое место, запахнувшись плащом, лег и отвернулся к стене. Супруги какое-то время лежали с открытыми глазами в образовавшейся тишине и переваривали произошедшее. Привидение больше не давало о себе знать. Со стороны гендевца скоро стало доноситься спокойное размеренное дыхание — заснул. Кузнец тихонько хмыкнул и, устроившись удобней, тоже задремал. Эрлада снова моргнула, отменяя действие того, что сгоняло с нее сон, и зевнула.

— Может быть, всё и обойдется, — подумала она, засыпая. — С отрубанием руки пока повременим.

Утро наступило как-то слишком быстро — конечно, если считать утром время пробуждения. Солнце еще не взошло, за день до этого путники и то встали позже. Камин за ночь потух, поэтому в комнате царил ничем не разгоняемый полумрак. Трое вздрогнули и проснулись, как один.

— Что случилось? — прошептал иролец, замечая, что его спутники тоже бодрствуют.

— Если это вчерашний придурок с цепями, то он покойник, — прорычал герцог, зарываясь лицом в подушку.

— Подъем! — объявила Эрлада, вскакивая на ноги.

— Но еще же так ра-а-ано… — зевнул ее муж, поворачиваясь на другой бок.

— Совсем сдурела? — Ральдерик спросонья забыл, кто был перед ним, и как он совсем недавно мучился, выбирая стиль общения с наследницей престола. — Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?!

Девушка ничего ему не ответила. Гудрон оторвал голову от постели и внимательно посмотрел на жену. Та явно была чем-то встревожена.

— Так что случилось? — осторожно повторил он.

— Сам посмотри, — волшебница стояла у оконного проема и наблюдала за улицей.

Юноша послушно подошел и взглянул в указанном направлении. Землю застилала клубившаяся серая пелена, чем-то напоминавшая густой туман, однако явно им не являвшаяся.

— Что это? — спросил кузнец, недоверчиво разглядывая тянувшееся со всех сторон марево.

— Догадайся с трех раз, — услышал он над своим ухом мрачный голос.

Герцог оттеснил супругов в сторону и, по пояс высунувшись из окна, окинул взглядом окрестности.

— До двора эта штука пока не добралась, — констатировал он, спрыгивая с подоконника обратно в комнату. — Почему она движется так медленно?

— Потому что на то, чтоб изменить мир под себя, требуется время, — отозвалась Эрлада.

— Ага, значит она из тех сильных призраков, о которых ты упоминала, — Ральдерик в задумчивости прошел по комнате туда-сюда. — Ты можешь определить, откуда это ползет?

— Если тебя интересует, можем ли мы незаметно покинуть замок, то спешу огорчить — со всех сторон. Мы окружены. Я это чувствую.

— Стоп, почему ты вчера ничего не чувствовала? — герцог остановился и удивленно посмотрел на девушку. — Передвигаясь с такой скоростью, оно не могло находиться далеко от замка, иначе бы к этому моменту не успело до нас доползти.

— Вчера его не было, — отозвалась волшебница, наблюдая за тем, как под серой колышущейся массой исчезают метры земли. — Но я что-то чувствовала. Не могла понять, что именно, но явно не его присутствие.

— Я надеюсь, сейчас тебе не лень думать, что здесь можно сделать? — осведомился гендевец с легким намеком на сарказм.

— Этим я и занимаюсь, — огрызнулась Эрлада.

— Что происходит, когда призрак изменяет мир под себя? — спросил Гудрон, глядя, как обломки крепостной стены исчезают в липком «тумане».

— Всё, что оказалось в поглоченной зоне попадает в его реальность. То, какой она для него была при жизни.

— Грубо говоря, если это призрак воина, то мы окажемся на поле битвы, где он погиб? — уточнил гендевец.

— Сам додумался или услышал где? — удивилась девушка. — Ты прав. Только это будет не призрак война, а призрак самой битвы. Немного людей после смерти обладают достаточной силой, чтоб менять под себя окружение. А вот значительная их совокупность, особенно, если они разделяли одни и те же эмоции, на это способна.

— И что мы можем сделать?

— Так, если на нас ползет отголосок реально существовавшего неважно чего, значит, там должны действовать те же правила и законы, что и в прототипе, так? — рассуждал герцог, снова меря комнату шагами.

— Не всегда, но в основном, — согласилась Эрлада.

— Если предположим, что я попаду в зону действия его реальности, я стану его частью и смогу по ним действовать, так? На поле боя я могу пользоваться мечом, потому что это вписывалось бы в мировосприятие призрака, так?

— В общем, да. Но не боишься ли ты остаться там навечно? Чтоб твой меч там действовал, ты должен верить в истинность происходящего. Если забудешь, что всё это не правда, кто ты и где на самом деле находишься, то, действительно, станешь его частью. Навсегда. Растворишься в нем.

— Ты обещала подумать, что можно сделать, — напомнил волшебнице дворянин.

Девушка молчала и смотрела, как иная призрачная реальность ползет по двору. Интересно, как там лошади? Их привязали с другой стороны замка, которую из окна их комнаты видно не было.

— Я полагаю, тайным экзорцистом ты не являешься, — произнесла она. — Но даже, если я тебя недооцениваю, это бы всё равно не помогло. Здесь нужна целая группа священников, экзорцистов. Профессионалов, одним словом. Также весьма эффективно драконье пламя, но здесь я вам не помощник. Можно попытаться, конечно, обычным огнем воспользоваться, просто для успокоения души. Чтоб можно было умирать с чистой совестью и мыслью, что мы не стояли столбами, не бегали в панике, а хладнокровно применяли все доступные средства.

— Ясно, — Ральдерик застегнул на поясе перевязь с мечом. — Тогда мы делаем так. Вы двое поднимаетесь на самый верх замка, желательно на крышу. Оттуда поливаете его огнем. Я пойду по низу.

— Что за тупой план? — поинтересовался кузнец. — Почему с крыши? Почему я тоже? Эрлада может, а я-то нет — не спичками же мне кидаться! Что ты внизу собираешься делать?

— Жертвовать собой, — пояснила девушка.

— Я так сразу и подумал, — закатил глаза иролец.

— Вы — два не ценящих жизнь психа! Сами же видите, что сделать здесь практически ничего нельзя! Ты мне сам обещал, что вы сбежите, если станет совсем опасно. Ему нужен я, не вы. Поэтому, если я пойду в его реальность, вас он, возможно, не тронет. Вы пересидите на крыше, а когда он уползет, спуститесь и уедете.

— А ты героически погибнешь, — буднично закончил иролец. — И это ляжет тяжким грузом на нашу совесть.

— Почему сразу погибну? — фыркнул герцог, — Кто я, по-твоему?! Я собираюсь пойти к этой штуке, проникнуть в нее и уничтожить изнутри! Я помню, кто я и где я. Я — Ральдерик Яэвор лам Гендева, герцог Заренги. Посмотрим, как оно попытается заставить меня это забыть!

— Боже мой, сколько пафоса, — усмехнулась Эрлада. — Хорошо. Иди. Я обеспечу тебе огневую поддержку. Но, если ты не вернешься в течение получаса, мы пойдем тебя доставать. Не думаю, что за это время призрак успеет уйти далеко.

— Никуда вы не пойдете.

— Нет, — согласился Гудрон. — Если через тридцать минут увидим тебя живым и здоровым. Вне этой серой завесы. Имей в виду.

— Прежде, чем ты туда пойдешь, давайте хотя бы проверим, какой эффект оказывает пламя, — не дала возразить дворянину волшебница.

Клуб огня, сорвавшийся с ее ладони, вылетел в окно и с громким хлюпом столкнулся с серой пеленой. Та заколыхалась и на несколько секунд затормозила. Место удара почернело и скукожилось.

— Отлично, — сообщила девушка. — Вред оно явно наносит, продвижение замедляет. Но не думай, что тебе это сильно поможет, потому что призрак слишком большой, моих усилий будет мало.

— Спасибо и на этом, — кивнул Ральдерик, направляясь к двери. — Я пошел.

— Иди, — кивнула Эрлада, пуская в противника новую порцию огня.

— И возвращайся, — добавил ее муж, прислоняясь спиной к каменной стене. — Я думаю, на крышу мы не пойдем, — добавил он, когда шаги герцога затихли в коридоре. — Всё равно скоро выходить.

Призрачная реальность дошла уже примерно до середины двора, когда дверь замка, которую за день до этого так и не смогли открыть, распахнулась от сильного пинка. Из нее вышел сильно хромающий гендевец, успевший уже тысячу раз раскаяться, что не попытался ее терпеливо выдавить из проема или не вылез через окно, как все нормальные люди. Черт! Не хватало ему только сломанной ноги для полного счастья! Морщась от боли и в который раз за последние два дня проклиная свою глупость и несдержанность, он заковылял к колыхавшейся перед ним кисельной серой массе. Юноша остановился и оценивающе посмотрел на своего противника в надежде, что его все-таки посетит гениальная идея, как с ним бороться. Герцога постигло разочарование, не сказать, что жестокое, потому что он ни на что особо и не надеялся. Ральдерик глубоко вздохнул, собирая всю волю в кулак, мысленно влепил себе очередную затрещину и шагнул в неизвестность.