— Чего?
— Мы заблудились.
— Ну и что?
— Может быть, вы все же заткнетесь и перестанете действовать мне на нервы?! — взорвался Ральдерик. — Раз все такие умные, может быть, сами тогда дорогу показывать будете?! Мне что, больше всех это надо?!
— Э-э-э… А разве нет? — осторожно поинтересовалась девушка.
— Тихо-тихо… — успокоительно махнул рукой гном, пока гендевец не разозлился и не разобиделся окончательно. — Я, кажется, помню одну развилку. Мы ее минут двадцать назад проехали. Покажи-ка мне свою карту.
С гордым и по-аристократически высокомерным видом герцог протянул ее Дунгафу. Внимательно рассмотрев бумажку с писаниной и рисунком главы крепости, библиотекарь довольно кивнул и решил при первой же возможности внести данные в тщательным образом дорисовываемую им карту этой местности.
— Так и думал, — поведал он через какое-то время. — Вот эта развилка. Я помню, тропинка отходила влево от главной дороги. Она не очень заметная была, проселочная, заросшая… Ничего удивительного, что ты на нее внимания не обратил. Судя по тому, как она тут изображена, нам даже не нужно возвращаться. Мы можем просто срезать по лесу.
— Ты правда думаешь, что идти по такому лесу — нормально? — протянула Филара, своим тоном прекрасно давая понять, что лично она считает это совершенно не нормальным.
— А ты правда считаешь, что дорога в таком лесу лучше его чащи? — в свою очередь поинтересовался у девушки гном.
Филара крепко задумалась и пожала плечами. Спутники с сомнением поглядели друг на друга и в сторону потенциального нахождения необходимой тропки.
— Может быть, мы все же лучше вернемся? — с надеждой спросил Гудрон. — Тут недалеко ведь идти, в общем-то…
— Что думаешь, Шун?
— Отстаньте все от меня! Сами как-нибудь этот вопрос решите уж…
— А… Хм… Ладно. Возвращаемся тогда.
Всадники развернули коней и поскакали в обратном направлении. Они ехали уже полчаса, а обещанной развилки все не было и не было…
— Ты уверен, что она где-то здесь? — уточнил у гнома кузнец.
— Да, — растеряно пробормотал тот. — Может быть, чуть дальше?
— Ну, давайте еще немного проедем…
И они проехали еще немного. А потом еще немного. И так они ехали, пока не сообразили, что окружающая местность им совершенно незнакома.
— А вот это дерево здесь раньше было? — Филара указала на огромную старую корявую сосну, росшую невдалеке. — А то я его совсем не помню.
— Не было, — с мрачной уверенностью заявил Ральдерик, злившийся все сильнее и сильнее. — Кто-нибудь может мне объяснить, как вы ухитрились заблудиться, не сходя с единственной дороги?!
— Ну, это было несложно, — пожал плечами кузнец, решив не привлекать внимание герцога к тому факту, что тот заблудился вместе с ними.
— Прекрасно! Просто замечательно! У меня слов нет!
Филара с Гудроном обменялись понимающими взглядами, Дунгаф тяжко вздохнул и покачал головой. Шун по-прежнему находился где-то в себе и отрешенно молчал. Побесновавшись какое-то время, дворянин взял себя в руки и принялся размышлять здраво.
— Мы пойдем вперед, — гендевец снова развернул Мерзавца в том направлении, куда они шли изначально, и спокойно продолжил. — Черт с ней, с дорогой. Мы и раньше плохо представляли, где находимся, так что мало что изменилось.
— Меня не устают поражать твои перепады настроения, — гном на ходу набивал свою трубку табаком. — Эти мгновенные переходы от бешенства к абсолютному спокойствию и самоконтролю…
— О чем ты? Я всегда доброжелателен и мил.
— Ну да, ну да… — впервые за долгое время подал голос Шун.
Тем временем лошади вяло цокали по булыжникам тракта, мысленно досадуя на своих хозяев, никак не могущих определиться, куда им нужно ехать. Через три часа езды произошло знаменательное событие — дорога закончилась. Как будто древним строителям стало скучно, и они ее забросили, подыскав себе занятие поинтересней. А может быть, их на этом этапе строительства просто кто-то съел, поэтому она так и не была закончена. Мысль об этом пришла в головы всем путникам, но только Ральдерик понадеялся, что именно эта версия была верна. Остальные же хотели верить, что недостроенности тракта есть другое, более жизнеутверждающее объяснение.
В любом случае, дальше им предстояло идти по бездорожью, пробираясь сквозь кусты и коряги. Лошади очень четко дали понять, как они относились к подобной перспективе, однако выбора у них не было, так что, недовольно фыркая и тряся головами, они все равно пошли вперед. Ничего особенного вокруг не происходило. Лес был очень старым, но впечатления неприятного не производил. Различные виды хвойных деревьев замечательно уживались с богатым разнообразием лиственных, для полноты впечатления не хватало лишь пальм. Вся земля была покрыта толстым слоем опавших листьев, иголок, мха, костяники, мелких кустарников, хвороста, пней и шишек. Некоторые стволы едва угадывались под приятно зеленевшим мхом, лишайниками и старыми птичьими гнездами. Местные деревья настолько давно росли рядом, что их ветви переплелись, образуя полупрозрачную крышу, сквозь которую почти не было видно плывущих в вышине облаков. Практически наверняка то же произошло и с их корнями. Трудолюбивые пауки оплели все, до чего дотянулись их лапки. Сети, поблескивавшие на солнце и слегка покачивавшиеся на едва заметном ветру, тянулись от ветки к ветке, от дерева к дереву. Некоторые рассыпались в пыль при малейшем прикосновении. Чтобы все это богатство не липло к лицу и волосам при прохождении между очередными стволами, Ральдерику пришлось взять палку, которой он снимал белые липкие нити, расчищая путь как себе самому, так и всем остальным, ехавшим позади него. Где-то долбил дерево дятел. Ритмичный стук далеко разносился в пропахшей прелыми листьями лесной тишине, придавая лесу определенную бодрость.
Еще через час друзья окончательно утратили последнее представление о своем местоположении и шли вперед чисто на удачу, в надежде, что хоть куда-нибудь они да выйдут. Искомому монстру в этот день крупно повезло: сами того не зная, путники все дальше и дальше отходили от его логова.
Постепенно все больше и больше членов команды стало задумываться о необходимости ужина. Однако Филара весьма образно и доходчиво объяснила, что произойдет, если здесь разжечь костер, и что продуктов, которые можно есть сырыми, у них нет. Впрочем, как и тех, которые есть сырыми нельзя. Проблема пропитания в очередной раз встала ребром. Нужно было собирать дары природы, что, в общем-то, большой проблемы не составляло, из-за обилия этой самой природы вокруг. Черный пес, которому так никто и не додумался дать мало-мальски нормальное имя (дальше всех в этом деле продвинулся Шун: его самыми распространенными обращениями к собаке были «сволочь», «дура», «тварь» и иные, обычно не употребляемые в приличном обществе), внимательно выслушал девушку и куда-то ушел. Через какое-то время он вернулся с зайцем в зубах. Надо ли говорить, что у того была сломана шея?
Мертвую съедобную тушку зверь с гордостью попытался вручить Шуну. Спустя несколько минут тыканья слюнявой мордой с зажатым в челюстях трупиком в колено «хозяина» собака все же добилась своего. Не веря, что он это все же делает, юноша поборол собственные инстинкты, рефлексы и принципы, забрал у «питомца» обслюнявленного зайца, и что-то буркнул в знак благодарности. Дунгаф с возросшим интересом взглянул на собаку. Получив доказательства, что это именно она без особых усилий уничтожила больше варафел, чем кто-либо иной за всю историю человечества и всех дружественных или враждебных ему рас, он твердо решил исследовать пса и выяснить, кто же он такой на самом деле. А наличие еще совсем недавно живого зайца свидетельствовало о том, что земли этих опасных и противных тварей закончились. Иначе теплокровные животные здесь бы просто не водились. Пока Шун мучительно думал, что ему теперь делать с подарочком, брезгливо держа его двумя пальцами на вытянутой руке, небольшая процессия подъехала к весьма занимательному дереву. На одной из его нижних веток находился чудной шар, размером со среднестатистический мяч, сплошь покрытый длинными, топорщащимися во все стороны отростками-волосками приятного зеленого цвета.
