Примерно через час бывший кот уже тряс прутья тюремной решетки и орал: «Немедленно выпустите нас отсюда!» На вопли явился сонный тюремщик и, позевывая, поинтересовался:

— Чё надо?

— На каких основаниях нас арестовали?! — обрушился на него юноша.

— А я-то почем знаю? Мое дело вас сторожить, а не выяснять обстоятельства, при которых вы сюда загремели.

— Хотя бы в чем нас обвиняют? — не унимался энергичный молодой человек. — Вы мне можете ответить на это?!

— Конкретно тебя — в сопротивлении властям, нанесении телесных повреждений представителям органа правопорядка при исполнении ими служебных обязанностей, а также помощи лицу, подлежащему немедленному задержанию, — донесся откуда-то знакомый голос, и из-за угла вышел давешний главный стражник с вонючей папиросой в зубах

При виде его Шун по привычке угрожающе зашипел и напрягся. Все остальные, кроме ирольца, полностью проигнорировали его появление, продолжая заниматься своими делами.

— Ну а меня-то в чем обвиняют? — устало поинтересовался кузнец, закидывая руки за голову и прислоняясь к стене.

— Ну, для начала в сопротивлении при аресте и опять же нанесении телесных повреждений городской страже, — затянувшись и выпустив струю дыма, поведал охранник.

— Вот видите. Все и прояснилось, — умиротворенно молвил тюремщик и пошел спать дальше.

— Ничего не прояснилось! — взвился Шун, продолжая сотрясать решетку под равнодушным взглядом стражника, ждущего, когда же он наконец устанет, — По обвинению в чем его пытались арестовать?!

— Понятия не имею, — спокойно пожал плечами блюститель порядка, вызывая этим еще одну волну антипатии по отношению к себе со стороны заключенных. — Мне приказали его схватить — я его схватил.

С этими словами он развернулся и ушел. Какое-то время питомец мага еще пинал решетку и кричал оскорбления ему вслед, но, убедившись, что пользы это никакой не приносило, успокоился и присоединился к остальной компании, сидевшей на полу.

— Здесь вообще кормят? — спустя несколько минут опять подал голос рыжеволосый юноша.

— Кормят, — с закрытыми глазами ответил Гудрон. — Только на твоем месте я б на многое не рассчитывал. В тюрьмах еда просто отвратительна.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно поинтересовалась Филара, сидевшая, обхватив колени, возле Ральдерика.

— Определенный опыт есть, — спокойно ответил иролец.

— Не грусти, сестренка, — бодро обратился к девушке Шун, накидывая ей на плечи свой кафтан. — Вот увидишь, очень скоро мы отсюда выберемся и накостыляем этим сволочам по полной!

— А ведь вы почти победили… — печально протянула Филара. — Если б он меня не схватил, вы бы абсолютно точно их побили…

— Конечно, — не стал спорить «братец», усаживаясь рядом. — Им до нас — как до луны. Скажи ведь, Дунгаф! Здорово мы их отделали?!

Гном насуплено молчал. У заключенных забрали не только все оружие, вещи, коней и деньги, но и его драгоценную тетрадь с канцпринадлежностями. Это явилось для библиотекаря тяжким ударом. Гораздо более тяжким, чем само заключение в тюрьму. Вдруг в коридоре послышались шаги, звуки разговора и хохот. Мимо камеры шла компания неприятного вида солдат, судя по всему, после отмечания праздника Полных Улиц.

— И тогда я ей говорю: «А не подняться ли нам к тебе в комнату? Уверен, тебе есть, что мне показать…» — размахивая полупустой бутылкой, рассказывал один из них под одобрительное ржание товарищей.

Ральдерик брезгливо сморщился. Тут один из загулявших военных вдруг обернулся в сторону решетки и, прищурившись, восхищенно присвистнул.

— Вы только посмотрите, какая кошечка! — поманил он пальцем своих сослуживцев.

Те подошли поближе и тоже принялись свистеть.

— Вот уж сюрприз так сюрприз, — произнес другой, окидывая Филару масляным взглядом.

— Киса-киса-киса, — принялся звать третий. — Иди к нам, мы тебя не обидим…

— Что вам от меня надо?! — рявкнул до этого державший себя в руках Шун. — Хотите подраться, так и скажите! А вот «кис-кисать» не надо! Я это всю жизнь ненавидел!

Стражники поперхнулись, удивленно переглянулись и загоготали.

— Хватит ржать! — в бешенстве скрипнул зубами юноша. — Валите, куда шли, а то я вам всем рожи порасцарапываю!

— Они не к тебе обращались, — объяснил бывшему коту Гудрон, заметно напрягаясь, но стараясь этого не показывать.

Шун бросил на него краткий удивленный взгляд, предварительно убедившись в отсутствии других кошек в помещении.

— И я бы на твоем месте пересмотрел манеру выражать свои мысли, — подал голос Дунгаф. — Тебя могут неправильно понять…

— Что, котик, поиграть захотелось? — принялись глумиться стражники. — Ну иди сюда. Иди.

Парень было рванулся вперед, но его плечо стальной хваткой сжал Ральдерик и швырнул юношу обратно к стене.

— Ты меня, право, удивляешь, — демонстративно игнорируя сборище у решетки, максимально пренебрежительно сказал ему герцог. — Связываться с подобным БЫДЛОМ — все равно, что себя не уважать. И вообще, мои спутники должны вести себя достойно. Поэтому я запрещаю тебе общаться с этими плебеями.

— Что? — сплюнув, переспросил один из «собеседников», резко переставая смеяться. — И тебе, красавчик, тоже приключений захотелось? Ну, мы тебе это легко устроим. Ты вообще кем себя вообразил?

— А теперь начнется международный скандал, — уверенно шепнул гном безо всякого выражения в голосе. — Гендева нападет на Гирастан, погибнут тысячи людей и так далее, и тому подобное… Войны и из-за меньшего начинались…

— Ну зачем же мне себя кем-то воображать?.. — в глазах дворянина сверкнула сталь, иролец вдруг почувствовал, что повеяло холодом, и не на шутку встревожился. — Воображать себя кем-то — удел таких вот ничтожеств, как вы. Рожденных в канаве, живущих в канаве и дохнущих в канаве. А мне, в отличие от вас, нет необходимости бежать от реальности, топить себя в пойле, которое вы называете вином, влачить то, что вы зовете жизнью, и компенсировать свои комплексы за счет тех, кто слабее вас. Вот только сегодня вам не повезло, БЫДЛО, поэтому шли бы вы отсюда, пока можете ходить…

Филара, Шун и Гудрон с затаенным восторгом смотрели на Ральдерика. Дунгаф лишь еле слышно хмыкнул, прикидывая, что последует за этим. Солдаты за решеткой молчали и пожирали герцога глазами, все сильнее и сильнее наливавшимися кровью. Изо рта заводилы донесся сдавленный рык, свидетельствовавший о крайней степени бешенства и желании кого-нибудь попинать.

— Да это ж дружок того котика! — хохотнул кто-то позади него, разом разряжая обстановку. — Наверняка такой же ущербный!

— Сейчас станет еще ущербнее, — нехорошо улыбнулся третий, вынимая меч. — Эй ты! Слышал, да? Щас станешь еще ущербнее, — и принялся громко лупасить железкой о стальную решетку с одному ему ведомой целью.

Возможно, он считал, что это является эффектной психологической атакой, позволяющей показать свое преимущество над противником. Чувствительный слух Шуна был категорически против подобных звуков, и юноша вновь попытался добраться до обидчиков. Однако Ральдерик опять успел его остановить.

— Не надо, — покачал он головой. — У них мечи, их много. Ты не справишься.

— Ты что, предлагаешь молча сидеть и слушать?! — прошипел кот, сердито глядя в глаза друга. — В прошлый раз их тоже было больше, и у них были мечи! Однако им это не помогло.

— Не забывай, — сказал со своего места гном. — Что тогда ты мог свободно бегать, а сейчас полностью лишен такой возможности.

— Лучше всего спокойно сидеть и морально их давить, раз уж мы не можем с ними нормально сражаться, — подхватил герцог. — Порой слово ранит сильнее клинка. Главное — знать, куда бить…

— Принесите ключ, — тем временем крикнул один из стражей, плотоядно глядя на сжавшуюся в комок девушку и поглаживая меч.

Кто-то побежал будить тюремщика.

— Ну вот, началось… — вздохнул гном, поднимаясь на ноги.

— Филара, иди в тот угол, — принялся раздавать указания Ральдерик. — Дунгаф, закрываешь ее собой. Мы втроем попробуем что-нибудь придумать…