— Кто такие? Зачем пожаловали в славный город Лапада? — задал дежурные вопросы один из охранников, думая, как бы дождаться конца дежурства и пойти праздновать в казармы.

— Да это еще одни циркачи от своего табора отбились, — окинул путников мрачным взглядом второй прежде, чем те успели хоть что-то ответить. — Проезжайте быстрее, не задерживайте очередь. А то понаехали тут в город… Чего встали?! Идите фургоны свои догоняйте, не одни вы такие умные… Я не собираюсь свое время на вас тратить.

Чувствительный к разного рода неприятностям и прекрасно знавший своего хозяина Мерзавец нервно дернул ушами и быстро проскочил вперед, затылком почувствовав, как у Ральдерика в гневе забурлила кровь. Остальные последовали за ним, искренне беспокоясь о стражниках.

— КАК они меня назвали?! — возмущался герцог, пытаясь развернуть коня и возвратиться к воротам для серьезного разговора. — Я! ЦИРКАЧ?!

— Успокойся, — пыталась вразумить его Филара, преграждая Геранью дорогу. — Они не имели в виду ничего плохого.

— МЕНЯ?! Да они хоть представляют, с КЕМ позволили себе так разговаривать?!

Общими усилиями дворянина-таки удалось успокоить и увести дальше.

Улицы города были под завязку набиты людьми, твердо решившими весь день веселиться, пить и есть. В толпе сновали предприимчивые лоточники, торговавшие сластями и пирожками с самой разнообразной начинкой. Везде развевались цветные флажки и гирлянды. Иногда попадались маленькие оркестры, игравшие зажигательные народные мелодии. Вокруг них залихватски отплясывали местные жители и гости города. На площадях уже начали свои представления многочисленные цирковые труппы, полуголые танцовщицы с бубнами, мимы и кукольные театры, разыгрывавшие незамысловатые сценки, в которых главный герой зарубал нереально большим мечом какого-нибудь несчастного дракона под веселое улюлюканье и гогот толпы.

Все это страшно бесило Ральдерика. Дунгаф смотрел на все происходящее с чисто исследовательской точки зрения, беря на заметку наиболее любопытные элементы праздника, чтобы позже можно было подробно все описать в своей тетради. Все остальные же получали от происходящего истинное удовольствие. Шун развел герцога, практически единолично владевшего деньгами, уже на три пирожка и жареное мясо, Филаре кто-то подарил цветы и большую конфету, однако невезучему ухажеру пришлось быстро ретироваться под яростным огнем суровых взглядов гендевца с котом. Гудрон же просто пораженно воспринимал бешеный калейдоскоп цветов, звуков и запахов, крутившихся вокруг него со все нараставшей мощью и скоростью.

Праздник Полных Улиц обрушивался на сознание бетонной плитой и выбивал почву из-под ног. Он ревел, хохотал, улюлюкал, кружился волчком и бил в барабаны. Пах специями, жареным мясом, пивом и потом. Хотелось слезть с лошадей и присоединиться к общему веселью, однако здравый смысл пока брал верх. Сбоку от кузнеца раздался хлопок. Обернувшись, он увидел обсыпанных конфетти Филару с Шуном. Юноша сжимал в руках останки хлопушки и удивленно хлопал глазами — такого эффекта он явно не ожидал. Ральдерик презрительно фыркнул и отвернулся, осторожно ведя коня сквозь толпу, чтобы ненароком не затоптать какого-нибудь нерасторопного гуляку.

— Пошли посмотрим выступление наших знакомых циркачей! — радостно предложила девушка, вытряхивая из волос бумажные кружочки.

— ДА! А еще я тут где-то видел голую женщину с бубном! — подхватил инициативу рыжий парень, направляя взрыв очередной хлопушки в сторону сурового дворянина.

Ральдерика осыпало дождем из конфетти, а Мерзавец испуганно вздрогнул от неожиданного «бабах».

— Мы не веселиться сюда приехали, — раздраженно заявил герцог, отбирая у расшалившегося товарища оставшуюся пиротехнику и вышвыривая ее прочь. — И уж тем более не смотреть на голую женщину с бубном…

При последних словах гном заметно погрустнел.

— Не забывайте, что у нас здесь важное дело… — продолжил монолог гендевец. — Нет, Шун! Даже не думай! Больше мяса я тебе не куплю! Если такой голодный, обрабатывай Гудрона: у него должны были остаться какие-то деньги. Я предлагаю уйти подальше от толпы. Наверняка здесь где-то есть улочки, где этого безобразия не происходит. И еще нам нужно найти постоялый двор, бросить там вещи и начать выяснять полезную информацию.

— Ты, правда, думаешь, что сегодня в Лападе есть хоть одна свободная комната? — прищурившись, поинтересовался Дунгаф. — Очень сомневаюсь…

— Черт! Ну почему каждый раз, когда мы приезжаем в какой-нибудь город, там обязательно проходит праздник и все гостиницы забиты?! — окончательно разозлился герцог.

Решив не действовать товарищу на нервы, отряд принялся медленно продвигаться вперед, стараясь не отвлекаться на окружавшие искусы. Вскоре они выехали на менее людную площадь. Присутствовавший на ней народ почему-то не танцевал, а, сбившись кучей, смотрел в одну сторону и приветственно махал кому-то руками и шляпами, восклицая что-то верноподданническое.

— Что это с ними? — поинтересовался Шун, глядя поверх голов.

— Похоже, они кого-то приветствуют, — констатировал очевидное Дунгаф.

— Пойдем посмотрим, — предложил Ральдерик, бесцеремонно расталкивая Мерзавцем пешую толпу.

В образовавшийся проход тут же нырнули Неветерок с Геранью, предоставляя мирным людям право сколько угодно негодовать за их спинами. Лошадям удалось протиснуться почти до первого ряда — дальше стояли совсем уж непреклонные и стоические зрители. Взглядам путников предстал живой коридор, образованный такими же зеваками, радостно «эгейкавшими» и махавшими платочками. По нему двигалась достаточно внушительная процессия. Вначале ехали четверо стражников с выражением собственной значимости и гордости за свои обязанности на лицах. Следом катилась карета. Ральдерик тут же охарактеризовал средство транспорта как излишне вычурное, ненадежное и устаревшее. Создавалось впечатление, что кто-то взял повозку, в которой ездил еще его прадедушка, отремонтировал ее, почистил, покрасил и облепил всякими золотыми финтифлюшками, решив, что именно так и должна выглядеть уважающая себя карета, в которой ездят уважающие себя вельможи. Окна были задернуты розовыми шелковыми занавесками. Шествие завершали еще двое стражников.

— А вот и местный правитель поехал, — высказался герцог с легким презрением в голосе, наблюдая за приближением кортежа.

— Уверен? — обеспокоено спросил иролец.

Гендевец кивнул и указал пальцем на герб, вышитый на шторках. Первая пара караульных уже миновала то место, где стояли путешественники. У них на спинах Гудрон тоже разглядел карпов с бабочками.

— А ты дома в такой же карете ездишь? — обратился к дворянину Шун, разглядывая золотую лепнину экипажа.

— Разумеется, нет! — передернуло Ральдерика. — Такой каретой только печь топить. Она ж развалится на первом же вираже! К тому же это вопиющая безвкусица…

— А мне всегда казалось, что именно в чем-то подобном и должны ездить всякие правители… — пожала плечами Филара.

Гендевец ничего не ответил, не захотев спорить об очевидных, с его точки зрения, вещах. Тем временем обсуждаемое средство транспорта поравнялось с группой всадников. Кузнецу показалось, что одна из занавесок дернулась. Спустя пару минут экипаж с верховыми скрылись из виду в одном из переулков, а толпа вернулась к своим делам.

— Ну и что мы теперь будем делать? — спросил Дунгаф, втайне надеясь, что ему позволят пойти осматривать местные достопримечательности.

Ральдерик задумчиво глядел туда, куда поехала карета. Он быстро понял, что все с ожиданием на него смотрели, надеясь получить ответ на данный вопрос.

— Я не знаю, — наконец честно признался он. — Можно, конечно, напроситься на прием к местному правителю, пользуясь моим положением. Хотел бы я посмотреть на того, кто откажется принять герцога лам Гендевского. Но вот придем мы к нему, и что дальше? Что ему скажем?

— А давайте сначала напросимся, а там уж на месте решим? — предложил Шун.