Потом какое-то время ушло на то, чтобы помыть посуду, сбегать за продуктами и конем Филары, оставленным ей в какой-то конюшне. Так что собраться удалось лишь к десяти утра. Дунгаф запер дверь здания на большой амбарный замок, а парни пошли к дереву, где оставили коней. Взгляд лошадей, переживших ночь на улице под дождем на привязи и без клочка сена, светился обидой и презрением. Друзьям в который раз за последнее время стало стыдно.

Полный гномий доспех был весьма компактно уложен в мешок и прикреплен к седлу Ральдерика. Самого библиотекаря вез Гудрон, ибо своей лошади у того не было, ездить верхом он не умел, да и учиться не хотел. Как и ожидалось, к утру ливень закончился, снова вышло солнце. Ехать было хорошо, всю пыль прибило к земле, воздух стал чистым и свежим. Жара не успела пока вернуть свои позиции, поэтому солнце приятно припекало головы, не действуя на нервы и не мучая. Лошади бодро перебирали копытами и получали откровенное удовольствие от утренней прогулки по лужам.

Мерзавец и Неветерок быстро подружились с Геранью — низеньким бежевым черногривым и чернохвостым конем Филары. Если Мерзавец был хитрым и любил делать пакости исподтишка, Неветерок — послушна, наивна и доверчива, то Герань обладал такими душевными качествами, как откровенное нахальство, агрессивность и ослиное упрямство. Надо ли говорить, что коняга и его хозяйка друг в друге души не чаяли, в то время как ирольца он успел попытаться лягнуть, а Дунгафа — цапнуть за бороду.

Скоро Верхний Сурчук остался позади. По дороге девушке и гному рассказали все, что были известно о деле. Библиотекарь пообещал подумать. Особенно его заинтересовал рассказ старушки-разведчицы. К удивлению товарищей, он заявил, что считает, что это может иметь самое непосредственное отношение к похищению Тальры.

— Кстати, а почему образовалась та граница, за которой не живет нечисть? — поинтересовался Ральдерик под аккомпанемент журчания собственного живота.

Услышав желудочные звуки, Филара тихо хмыкнула, но от высказываний воздержалась, изо всех сил стараясь быть милой девушкой, не вызывающей отрицательного отношения.

— Понятия не имею, — отозвался гном. — Никогда прежде об этом не слышал. Надо сказать, это очень любопытно. Если будет возможность, обязательно постараюсь изучить этот феномен. Однако не знаю, что там у вас на востоке, только в этих местах всяких неприятных существ предостаточно. Так что я бы не стал надеяться, что нам удастся обойтись без всяких сомнительных встреч. Здесь нечисти в избытке.

— Кстати, вы ведь местность хорошо знаете? — обратился Гудрон к своему соседу по лошади. — Как нам лучше ехать, как думаете?

— По дороге, — ответил Дунгаф. — Езжайте по дороге и не ошибетесь. Кстати, у вас рисунок герба при себе?

— Да, — Ральдерик начал сильно жалеть, что пренебрег завтраком. — Он у меня где-то. На привале найду и вам отдам.

Помявшись немного, Филара достала из своей сумки большое красное яблоко и, подведя Герань поближе к Мерзавцу, протянула его страдавшему от голода герцогу. Тот подозрительно посмотрел в ее честные глаза, подумал, что за пакость девушка могла затевать на этот раз, с опаской глянул на фрукт, но все же его взял и что-то буркнул в знак благодарности. Филара отъехала на прежнее место и принялась тихо радоваться своей маленькой победе. Тем временем гном объяснял:

— По пути нам попадется несколько деревень. Думаю, останавливаться в них не имеет смысла, зато можно попробовать что-нибудь узнать. Завтра к обеду, если ничего не случится, мы доберемся до Каланура.

— Что такое Каланур? — поинтересовался Гудрон, в очередной раз досадуя на свою необразованность.

— Ты не знаешь о Калануре? — удивился Дунгаф. — Да ты что?!

— Я тоже о нем никогда не слышала, — вступилась за спутника девушка. — Это вы у нас умный, не забывайте об этом.

— Неужели и вы тоже ничего о нем не знаете? — потрясенно спросил гном у Ральдерика.

— Что-то слышал краем уха, — ответил тот с набитым ртом.

Гном тяжко и обреченно вздохнул и начал лекцию.

— Каланур — большой и очень красивый город с потрясающей историей. Он был основан бежавшими из Гирастана улмачами еще 700 лет назад. Его много раз захватывали и сжигали, но он всегда восстанавливался, становясь с каждым разом все лучше и лучше. Каланур некогда стоял на морском побережье, однако не так давно море отступило. Причина этого мне не известна. Я всю жизнь мечтал там побывать. Вопросы есть?

— Что такое Гирастан и кто такие улмачи? — тут же спросил Гудрон.

Дунгаф устало покачал головой и закрыл глаза.

— Я тебе как-нибудь потом расскажу, ладно? Другие вопросы есть?

— Я не понял, — подал голос дворянин, — Кто им правит? Вообще, какой стране он принадлежит?

— А вот это тоже очень интересно, — видимо, гному было интересно абсолютно все. — Он никому не принадлежит. Каланур — вольный, самоуправляющийся город. Такой же, как и Верхний Сурчук. Только в случае последнего это возможно потому, что он маленький, удаленный от всех и вся и не обладающий почти ничем примечательным. Каланур же добился данного статуса в многочисленных войнах, благодаря умелой дипломатии и правильно врученным взяткам. Гирастан до сих пор не расстался с надеждой прибрать его к рукам.

— Что такое Гирастан? — Гудрон решил спросить у Ральдерика, раз уж Дунгафу было лень рассказывать известные всем факты.

— Достаточно крупное северное государство, — ответил тот. — Некогда он был очень влиятельным, однако сейчас находится в упадке.

— А ты там был? — поинтересовалась Филара, протягивая еще одно яблоко.

— Нет, не был, — отозвался юноша, принимая угощение. — Это уж очень от нас далеко. Я даже не представляю, сколько занимает дорога от Гендевы до Гирастана.

На этом разговор закончился. Гном, как и обещал, о чем-то напряженно думал, все остальные просто ехали. Через пару часов им попалась первая деревня. Местные жители долго не могли понять, что путникам от них надо, недоуменно хлопали глазами и пожимали плечами. Зато там удалось купить свежего молока, яиц и хлеба. Ральдерик с опаской посмотрел на Филару и с ужасом понял, что та уже думала, что бы приготовить на обед. Спустя еще какое-то время они решили устроить привал.

Это оказалось достаточно сложно, потому что путники никак не могли найти какой-нибудь водоем, на котором настаивала девушка. Спустя примерно час поисков им наконец попался ручей, весело журчавший среди камней в какой-то низине. Пока Филара издевалась над продуктами, готовя «питательное горячее блюдо, которое гораздо лучше и полезнее, чем какие-то бутерброды, от которых, кстати, все проблемы со здоровьем», Гудрон развел костер, а Ральдерик нашел рисунок, сделанный наблюдательной старушкой, и протянул его Дунгафу. Тот поправил очки и принялся внимательно изучать изображение.

— Я думаю, что уже видел этот герб, — сказал он наконец.

— Вы уверены?

— Пожалуй, да… Только я плохо помню, где именно. Если память меня не подводит, то в одной из книг. Я обязательно вспомню, — пообещал гном.

— Вы точно сможете? — засомневался герцог.

— Можете не волноваться, — заверил его Дунгаф.

У Филары в котелке что-то весело булькало. Судя по всему, «питательное горячее блюдо» находилось на последней стадии приготовления, и нужно было лишь немного подождать. По крайней мере, именно это сказала девушка ирольцу, когда тот поинтересовался состоянием их обеда. Воспользовавшись тем, что она была временно свободна, Гудрон приволок мешочек, подаренный Юладой.

— Скажи, ты ведь смыслишь в амулетах? — поинтересовался он, указывая на многочисленные подвески оккультного характера, висевшие у девушки на шее.

— Ну… В какой-то степени, — ответила та, помешивая свое варево. — Не сказала бы, что разбираюсь хорошо, но я этим интересовалась, поэтому что-то сказать могу.

— Отлично. Тогда, может быть, ты знаешь эти?

— Давай, — Филара отложила ложку и высыпала содержимое протянутого мешочка себе на колени.