<i>Пауза. Затемнение.</i>
<i>Антракт.</i>
Сцена шестая
<i>Магазинчик, лето, четыре месяца спустя. На стенах несколько афиш к фильму «Человек из Арана», который идет в церкви. На прилавке банки с конфетами и камень, у прилавка стоит</i> БАРТЛИ, <i>который молча кривит губы и переминается с ноги на ногу в ожидании, когда вернется</i> КЕЙТ. <i>Входит</i> ХЕЛЕН, <i>она несет несколько десятков яиц.</i>
ХЕЛЕН. Ты чего тут ждешь?
БАРТЛИ. Она пошла поискать для меня Хубба-Буббу.
ХЕЛЕН. Затрахал со своей Хубба-Буббой.
БАРТЛИ. Хубба-Бубба — очень вкусные конфетки.
ХЕЛЕН <i>раскладывает яйца на прилавке.</i>
Я смотрю, ты яйца принесла.
ХЕЛЕН. Боже мой, какая наблюдательность.
БАРТЛИ. Я думал, это ТОРГОВЕЦ яйцами должен их приносить.
ХЕЛЕН. Он и должен был их принести, но я ему сегодня врезала по ногам, и он не смог прийти.
БАРТЛИ. И за что же ты ему врезала?
ХЕЛЕН. Да он тут стал слухи распускать, что это я убила гуся Джека Эллери и кошку Пэта Бреннана.
БАРТЛИ. Так ведь это ты и убила гуся Джека Эллери и кошку Пэта Бреннана, они сами тебя попросили.
ХЕЛЕН. Да знаю я, но если это разойдется по всему городу, то мне ничего не заплатят.
БАРТЛИ. И сколько тебе должны заплатить?
ХЕЛЕН. Восемь шиллингов за гуся и десять за кошку.
БАРТЛИ. А почему кошка дороже?
ХЕЛЕН. Да мне пришлось заплатить Рэю Дарси за аренду топора. Понимаешь, гуся я затоптала. А кошку так просто не затопчешь.
БАРТЛИ. Для кошки и какая-нибудь доска сгодится, и шиллинг сэкономить, чем за топор отдавать.
ХЕЛЕН. Уж, наверное, я хотела, чтобы все было сделано профессионально, Бартли. Доска — оружие для малых детей. Я бы доской не стала и навозную муху убивать.
БАРТЛИ. А чем бы ты стала убивать навозную муху?
ХЕЛЕН. Ничем бы я не стала убивать навозную муху. За навозных мух никто не платит.
БАРТЛИ. А дочка Джима Финнегана однажды убила двенадцать червяков.
ХЕЛЕН. Ага, дыхнула на них, наверное.
БАРТЛИ. Нет, воткнула им в глаза иголки.
ХЕЛЕН. Сразу видно дилетанта.
<i>(Пауза)</i>
Я и не знала, что у червяков глаза есть.БАРТЛИ. После того как дочка Джима Финнегана с ними разберется, уже нет.
ХЕЛЕН. А для чего здесь этот камень?
БАРТЛИ. Я застукал миссис Осборн. Она с ним разговаривала, когда я вошел.
ХЕЛЕН. И что она сказала камню?
БАРТЛИ. Она сказала: «Как поживаешь, камень?», а потом приложила его к уху, как будто он ей отвечал.
ХЕЛЕН. Очень странное поведение.
БАРТЛИ. А еще спрашивала, как там Калека Билли в Америке.
ХЕЛЕН. И что же сказал камень?
БАРТЛИ
<i>(пауза).</i>
Камень ничего не сказал, Хелен, потому что камни не разговаривают.ХЕЛЕН. А, я подумала, миссис Осборн говорила и за камень.
БАРТЛИ. Нет, миссис Осборн говорила только за себя.
ХЕЛЕН. Давай спрячем камень и посмотрим, а вдруг у нее будет нервный припадок.
БАРТЛИ. Это ведь будет не очень-то по-христиански, Хелен.
ХЕЛЕН. Это будет не очень-то по-христиански, да, но зато как весело.
БАРТЛИ. Ладно, Хелен, давай оставим камень миссис Осборн в покое. Ей и так забот хватает — все время о Калеке Билли волнуется.
ХЕЛЕН. Нужно теткам Калеки Билли сказать, что Билли умер или при смерти, а то они ждут письма, которое никогда не придет. Четыре месяца, наверное, они уже ждут, и ни слова, и только они одни на всем Инишмаане не знают того, что знает Малыш Бобби.
БАРТЛИ. А какой от этого толк, если им сказать? Так у них хотя бы есть надежда, что он еще жив. Какой им толк от новостей Малыша Бобби? А потом, мы ничего не знаем, вдруг случилось чудо, и Калека Билли не умер там, в Голливуде? Может, доктор ошибся, когда дал Калеке Билли всего три месяца.
ХЕЛЕН. Надеюсь, Калека Билли действительно умер в Голливуде, а то занял там место, которое по праву принадлежит красивой девушке, а ведь прекрасно знал, что скоро сыграет в ящик.
БАРТЛИ. Красивой девушке? Какой толк от красивой девушки в роли парня-калеки?
ХЕЛЕН. Я все что угодно сделаю, только бы мне дали роль.
БАРТЛИ. Я сам слышал.
ХЕЛЕН. Что ты слышал?
БАРТЛИ. Слышал, что в Голливуде пруд пруди красивых девушек, это точно. А вот калек там как раз и не хватает.
ХЕЛЕН. Чего это ты Калеку Билли защищаешь? Разве он тебе не обещал пакетик Чупа-Чупсов, которых ты так и не дождался?
БАРТЛИ. Может, Калека Билли умер и не успел отправить мне Чупа-Чупсы?
ХЕЛЕН. Тебе лишь бы оправдание придумать, сорняк несчастный.
БАРТЛИ. Смерть — уважительная причина, если ты обещанных конфеток не прислал.
ХЕЛЕН. Больно ты добренький. Мне иногда даже стыдно признаться, что ты мой родственник.
БАРТЛИ. Добрым быть не больно.
ХЕЛЕН. У-гу. А так больно?
ХЕЛЕН <i>щиплет</i> БАРТЛИ <i>за руку.</i>
БАРТЛИ
<i>(испытывая боль).</i>
Нет.ХЕЛЕН
<i>(пауза).</i>
А так больно?ХЕЛЕН <i>делает ему «крапивку».</i>
БАРТЛИ
<i>(испытывая боль).</i>
Нет.ХЕЛЕН
<i>(пауза).</i>
А так больно?ХЕЛЕН <i>берет яйцо и разбивает его о лоб</i> БАРТЛИ.
БАРТЛИ
<i>(со вздохом).</i>
Лучше уж согласиться, пока ты не разошлась.ХЕЛЕН. Надо было соглашаться, когда я тебя ущипнула, мог бы головой думать.
БАРТЛИ. Надо было соглашаться, но ты бы все равно яйцо об меня разбила.
ХЕЛЕН. Теперь мы никогда не узнаем.
БАРТЛИ. Ты просто террористка, как только до яиц доберешься.
ХЕЛЕН. До чего же обожаю разбивать яйца о мужиков.
БАРТЛИ. Представь себе, я догадался.
ХЕЛЕН. А можно тебя вообще-то к мужикам отнести? Это не перебор?
БАРТЛИ. Я что-то не заметил, чтобы ты хоть одно яйцо разбила о Малыша Бобби Беннетта, когда он отказался от твоего предложения про поцелуи.
ХЕЛЕН. Мы же были в лодке за милю от берега. Где мне было взять яйцо?
БАРТЛИ. Отказался, потому что ты похожа на ведьму.
ХЕЛЕН. Отказался, потому что был расстроен из-за Калеки Билли, и вообще, эй ты, поаккуратней с ведьмами.
БАРТЛИ. Почему это сырые яйца не пахнут, а вареные пахнут?
ХЕЛЕН. Понятия не имею. Да и вообще мне плевать.
БАРТЛИ. Отказался, потому что ты похожа на плачущую вдову, которая ждет на скале своего подлеца, а он уплыл и больше не вернется.
