Какие они другие, эти македонцы, странные. Другое у них отношение к своему телу, к телесному. Никакого стеснения, не прячут его, а, наоборот, выставляют наготу напоказ. Сначала их бесстыдство отталкивало Сисигамбис, как все чужое, и рождало презрение к дикарям, не знающим приличий. Потом, постепенно привыкнув, она начала понимать, что нет однозначного понятия «плохое — хорошее», «правильное — неправильное», что на все можно посмотреть по меньшей мере с двух сторон. Вот и сейчас, стоя за занавеской и глядя на голые тела молодых тренированных мужчин, она смущалась и краснела, но при этом не могла не признать, что это… красиво.

Другие они, к другому привычные… Да хоть бы понравилась Александру внучка. Красавица, есть в кого, высокая, глазастая, тело ядреное, пышет молодостью. Да что толку? Роксана тоже ведь восточная красавица, придраться не к чему! А детей нет, значит, не привлекла, не привязала.

А эта привязала… Сисигамбис посмотрела на единственную зрительницу Таис, сидевшую в кресле под навесом. Улыбается, хлопает в ладоши, подбадривает. Яркое лилово-розовое платье с золотым бордюром по вороту оттеняет черные блестящие кудри, ясные глаза. Сидит в небрежной позе, откинувшись на спинку кресла и выставив ногу в золотом сандалии, горловина платья сдвинулась и обнажила плечо. Сисигамбис, не отрываясь, разглядывала ее. А ведь не специально так села, так, что даже увлеченные игрой мужчины нет-нет да и повернут голову в ее сторону. В том-то и дело, что все в ней — не специально, а совершенно естественно. Так мою кобылицу не посадишь, а посадишь, научишь так садиться, все равно будет выглядеть неестественно. В Таис же такая сильная женственность, как сказать? притягательная сила, которой не научишься. Она или есть, или ее нет. Но это еще не все. Притягательная женская сила есть во многих куртизанках, но как часто она отдает пошлостью. В афинянке же она уравновешивается, облагораживается невероятным чувством собственного достоинства, которое сквозит во всем. Эти два качества дополняют и усиливают друг друга. Так, драгоценному камню, как бы хорош он ни был сам по себе, требуется искусная золотая оправа для того, чтобы он засиял во всей красе. В Таис все так гармонично, располагающе, живо, все источает нежность. Что может противопоставить этому моя кобылица, кроме молодости и новизны? Хватит ли этой новизны, чтобы зачать ребенка?

Игра в гарпастион кончилась. Команда Александра проиграла. Это Сисигамбис поняла по тому, что игроки выигравшей команды, став «царями», с шутками и издевательствами сели на плечи проигравших «ослов», которые пронесли их по полю. Ну и порядки, клянусь Ахура-Маздой, чтоб царь на своих плечах нес… кого это? Неарха-морехода.

У самой Сисигамбис хватало ума регулярно проигрывать Александру в петейю-шахматы. Хотя он частенько разгадывал ее хитрость и заставлял переделать ход, если она явно «поддавалась». Приподнимал выразительно одну бровь и грозил пальцем. И сейчас вот машет ей рукой. Ах, ты, незадача! Они заметили ее подглядывания. Сисигамбис неловко помахала в ответ и поспешно удалилась.

Когда свадьба свадеб, длившаяся пять дней, прошла, Таис почувствовала резкую потребность как следует отдохнуть и отоспаться после гуляний, танцев, представлений, обжорства и пьянства. Из всего этого списка утомителей самым опасным Таис считала обжорство, вернее, его последствия на своих идеальных боках. Танцы, которым она предавалась с почти такой же страстью, как и поглощению многочисленных вкусностей и сладкостей, не спасли ее от появления нежелательных округлостей. На втором месте стояли последствия недосыпа, выразившиеся в припухлых глазах, окруженных предательскими синяками и, о, боги! что это? Неужели морщины?! Нет, нет, нет! Это от смеха. Она так насмеялась. Особенно над сатирой «Аген», где прямолинейно, но жутко смешно склонялся злополучный казнокрад Гарпал, фигурировавший под недвусмысленным именем «сына фаллоса».

Александр тоже хохотал. Украденная Гарпалом огромная сумма в 5 тысяч талантов казалась ему смехотворной по сравнению с теми деньгами; которые он потратил на свадьбу. Одни лишь золотые венки, которые получили в подарок брачующиеся, обошлись ему в 15 тысяч талантов. И это не считая приданого невестам, подарков участникам и стоимости праздника. Александр остался доволен хорошей организацией и работой Хареса — распорядителя двора. А еще больше был он доволен собой, своей энтилехией — целеустремленностью, волей, той движущей силой, которая превращает возможность (и даже невозможность) в действительность.

Не менее доволен остался Гефестион. Александр не только породнился с ним, но показал всему свету, как высоко ценит своего друга, сделав его везирем-хилиархом, своим официальным заместителем. Никто не мог сказать, что Гефестион добился своего положения не по заслугам, а благодаря особому расположению царя, как раз наоборот, Александр относился к нему всегда особенно придирчиво. Не всем Гефестион нравился — всем мил не бывает никто, и не всем понравилось такое сосредоточение власти в его руках. Конечно, пока жив Александр, Гефестион без его согласия не мог ничего. Но в случае смерти царя, пусть даруют ему боги здоровья и долгие лета, как повторяли через слово персы, а с их легкой руки и македонцы, Гефестион становился наследником или опекуном сыновей Александра, если таковые появятся на свет. Гефестион, а не Антипатр или Пердикка.

За два дня до свадьбы Таис осведомилась, сможет ли она увидеть Александра вечером. Александр удивился, так как они виделись каждый вечер и каждую ночь проводили вместе. Ведь не стоит упоминать, что, после того как Таис поселилась в царском дворце, Александр перебрался туда же. За день до свадьбы намечался «мальчишник» под названием «прощай, холостая жизнь», а другими словами — жуткая попойка, и Александру будет не до разговоров. Сейчас же он еще пребывал в здравом уме, потому удивился: «Да что это у тебя за тайны от меня в последнее время?» Как бы то ни было, он вовремя пришел «домой» и посматривал на Таис со скрываемым интересом.

— Я приготовила тебе свадебный подарок. — Таис стала перед ним, смущенно улыбаясь.

— А-га… — Александр открыл рот и похлопал глазами, как это делал Гефестион, пародируя фессалийскую гетеру Калликсену, бывшую когда-то подругой Александра, да, видимо, и Гефестиона тоже.

Таис рассмеялась и погрозила ему пальцем, чтоб не смешил ее в такой торжественный момент. Александр кивнул и принял выражение подобострастное и тупое, типичное для старого рубаки лохага Антигена. Таис снова рассмеялась, а Александр смотрел на нее нежно.

— Я весь внимание.

— Я знаю, что у тебя есть все, что ты самый богатый человек в ойкумене, и что подарок надо делать собственными руками. Но на этот раз я не сама сделала, а купила. Это коврик. Я дарю тебе коврик. — Она развернула свой шелковый коврик у него перед ногами.

— Ты даришь мне коврик… — Александр смотрел на нее растроганно и нежно.

— Да… и себя в придачу, — прибавила она и отвела глаза.

— Моя девочка дарит мне коврик, — сказал он тихо.

— Да, он мне понравился. — Она тоже невольно переходила на шепот.

— И ты знаешь, что это теперь мой самый любимый коврик… — Он подался вперед, нашел ее руку и медленно притянул к себе. — Этот коврик мне дороже всех моих богатств, да?

— Да…

— И себя в придачу… Ты — чудо, Таис. — Он покачал головой, обнял ее за талию и захлебнулся в потоке томящей нежности.

В первые дни после свадьбы новоиспеченные молодожены поближе знакомились со своими женами, приходили в себя, трезвели и осознавали, что же это с ними произошло. Но, как нередко бывает в жизни, многие разделили мнение поэта Гиппонакта:

Для Александра не было секретом, что выполнение долга и получение удовольствия от жизни — вещи часто несовместимые. Ему было ясно, что представляет собой его новая жена Статира, и как будут развиваться их дальнейшие отношения. Что касалось его, он не собирался их углублять, ограничиваясь минимумом соблюдения приличий, а что касалось жен, он сразу понял, что они люто ненавидят друг друга и почему-то дружно любят его. Спрашивается, почему? Ведь он не давал им для этого никакого особого повода. Поистине, женщины странный (глупый) и загадочный (глупый) парод. Он попытался высказать эти свои соображения Таис, но она демонстративно не проявила интереса к теме.