— Почему не будет?

— Очень просто. Только вчера сняли военное положение, и красноармейские части уехали обратно в Коканд, Маргелан, Самарканд и Ташкент. Считается, что борьба закончена. Долина очищена от басмачей.

— Но если очищена, мы можем ехать совершенно спокойно?

— Да, но возьмите на всякий случай винтовки. Основные банды разбиты, частью перебиты, частью взяты в плен, сдались, а отдельные спасшиеся бегством отряды, возможно, бродят где-нибудь в горах.

Мы отправились в горы на лошадях, на больших повозках. Несколько человек ехало верхом; винтовки мы достали, вооружились и двинулись среди разрушенных кишлаков и сожженных в гражданской войне поселений. Осторожно продвигаясь, опасаясь внезапного нападения какой-нибудь вооруженной банды, мы приехали к Русскому Селу.

Русское Село лежало на полпути между станцией Федченко и рудником. Здесь происходили главнейшие события гражданской войны этой области. Оно было центром, откуда шли наши красноармейские отряды на бандитов и куда последние в свою очередь направляли свои силы.

Русское Село — типичное украинское поселение в Средней Азии: выбеленные хатки, садочки, украинская речь — все это так не вязалось с пестроцветной Азией, которую мы только что покинули на станции.

Мы узнали, что отдельные шайки басмачей еще остались, но на рудник не нападают. Там работает исключительно местное население, получает хорошую зарплату, снабжение и чрезвычайно дорожит этим уголком. Возможно, что бывшие басмачи точно так же работают на руднике.

— Значит, на рудник не было нападений?

— До сих пор нет. Недавно был такой случай. Завхоз из нашего рудника поехал верхом и остановился на минуту у разрушенного дома. С другой стороны дома, оказывается, стояли восемь басмачей, но, узнав завхоза рудника, они решили его не трогать. И он спокойно вернулся обратно, не подозревая, что находился на волосок от смерти.

— Чем же объяснить такое отношение басмачей к руднику?

— Очень просто. Рудник военного стратегического значения не имеет, русских там очень немного, всего несколько человек, все рабочие — узбеки. Грабить там тоже особенно нечего. Таким образом он и сохранился неприкосновенно, несмотря на то, что вокруг него не раз шли сражения.

За Русским Селом пошла гористая дорога. Мы поднимались вверх. Местами, над дорогой свисали скалы. Наконец, мы забрались высоко вверх, и перед нами открылся грандиозный вид необозримого снежного Алайского хребта. Могучие горные вершины высились десятками перед нами. А за ними, невидимый для нас, находился грандиознейший в Азии Заалайский хребет.

Рудник был перед нами. Он лежал на склоне безжизненной гряды известняков.

— Вот откуда название «Тюя-Муюн» — верблюжий горб, — сказал наш проводник. Этот проход в горах, не правда ли, похож на верблюжий горб?

В горах было холодно. Мы попали на руднике в климат Вологды или Архангельска. Было странное ощущение. Только что утром мы ехали по Ферганской равнине под палящими лучами солнца. Через неделю в Фергане уже начнут собирать абрикосы. А здесь, на расстоянии 60 км, кое-где под камнями, в тени, холодно поблескивал снежок.

Мы вылезли из повозок и стали согреваться горячим чаем. Все мы волновались. Наконец-то мы на радиевом руднике! Этот рудник был под покровом некоторой таинственности. Открытый во время мировой войны горным инженером Антуновичем, он являлся первым радиевым месторождением России.

С радием связывали наши ученые, главным образом физики, целый ряд новых интереснейших проблем по изучению разрушения атома и по превращению одних элементов в другие. Радий представлялся каким-то своеобразным «философским камнем», который ряд столетий отыскивали многочисленные алхимики. Запасы радия в мире были очень ограничены. Единственное крупное месторождение известно было в Чехословакии — на руднике Иоахимсталь, где глубоко, на расстоянии нескольких сот метров, в рудной жиле встречалась урановая смоляная руда — черный минерал со смолистым блеском, содержащий в большом количестве уран и, как показали дальнейшие исследования, радий. Значительно позднее, уже после войны, найдены крупные залежи радиевой руды в Бельгийском Конго — в Африке. Имелась еще третья страна — Америка, где радий в виде желто-зеленых примазок встречался в песчаниках штата Юта.

Радиоактивных минералов известно много. Это, с одной стороны, темные смоляные, а с другой стороны, ярко-желто-зеленые минералы. Первые обычно встречались, как первичные образования, в рудных жилах или среди пегматитовых, гранитных образований. Вторые, напротив, залегали среди осадочных и метаморфических пород, песчаников и сланцев и являлись вторичными минералами. Здесь уран и радий тесно связаны с ванадием, этим практически важным для металлургии элементом, и вместе с ним путешествовали по земной коре, уносимые водными растворами, циркулирующими по трещинам и между пластами горных пород.

Месторождения радия тщательно скрывались. Иоахимстальское месторождение было объявлено государственной собственностью. Способы извлечения радия из руды хранились в глубочайшем секрете. И наше туркестанское месторождение было до этих пор недоступно для минералогов и геологов.

Едва успев напиться горячего чаю, все мы, как один, бросились на рудник и прежде всего к штабелям сложенной руды. Руда представляла собой куски серого, крупнозернистого, довольно рыхлого мрамора, между зернами которого то там, то здесь ярко блестели желтые пластинчатые вкрапленники тюямуюнита.

Тюямуюнит является сложным соединением урана, ванадия, кальция и кислорода с небольшим содержанием воды. Больше всего этот минерал напоминает минерал карнотит американского месторождения в штате Колорадо. Но в то время, как карнотит содержит уран, ванадий, калий и воду, в тюямуюните калий заменен кальцием. Поэтому в некоторых руководствах по минералогии его называют кальциокарнотитом.

Пустоты в кусках серого мрамора были сплошь усеяны желтыми пластинчатыми массами этого минерала. Мы с волнением смотрели на большие штабеля руды, сложенные на протяжении нескольких десятков метров.

— Огромное месторождение. Большие запасы. Как много здесь тюямуюнита, — слышались отдельные возгласы.

Темнозеленые, иногда как будто бархатные, натечные массы, кое-где включенные в мрамор, представляли собою соединение меди с ванадием, названное туранитом. Этот минерал впервые открыт в присланных с Тюя-Муюна образцах химиком Академии наук К. А. Ненадкевичем.

Кое-где виднелись красные пластинки, иногда медово-желтые кристаллы барита, нужного для промышленности минерала, представляющего чистый сернокислый барий.

Вооруженные молотками и мешочками, мы до самого вечера энергично работали на штабелях и отвалах, отбирая наиболее интересные образцы. Разнообразно был представлен кальцит. Некоторые его разности по форме напоминали сталактиты из крымских пещер.

Мы набрали довольно много кристаллов барита и бесконечное количество образцов драгоценного тюямуюнита.

На следующий день, с утра, мы отправились уже на самый рудник.

— Каким образом нашел Антунович это месторождение? — спрашивали мы у инженера, ведавшего разработками и бывшего нашим гидом.

— Очень просто, — сказал инженер, подводя нас к шахте в виде круглой дыры, в которую спускалась деревянная лестница.

— Вот шахта, обратите на нее внимание, — сказал он, — видите вы в ней что-нибудь особенное? Давайте, спустимся вниз.

Мы взялись за поручни лестницы и стали медленно спускаться, внимательно осматривая стенки шахты.

— Это необыкновенная шахта, — сказал кто-то. — Посмотрите, какая филигранная работа: известняки, в которых она пробита, как будто просверлены каким-то инструментом.

В самом деле, стенки шахты напоминали работу тесальщиков камня, обрабатывающих облицовочные камни под так называемый «рябчик», когда под мелкими ударами молотков весь камень принимает своеобразную шероховатую поверхность, придающую ему красивый вид.