— Беги, Иелкон! — крикнул Эстрил, не выпуская шест и нащупывая у бока рукоятку сабли. Едва не захлебнувшись от ужаса, я, не раздумывая, швырнула комок голубого огня в страшную морду. Змея отшатнулась от светящегося клубка, вылетевшего из моих рук, но сила Келлион не причинила ей вреда: обитатель чужого леса оказался неразумной тварью, и на ее рассудок нельзя было воздействовать.

— Не хочешь бежать — тогда тащи Шайсу, — велел Эстрил Иелкону.

Выставив перед собой саблю, он направился к чудовищу.

— Эстрил! Я могу отправить нас прочь! — крикнула я мужчине.

— Держись, не отвлекайся, — просопел Иелкон.

С разочарованным чавканьем болото выпустило меня. Расплатой за спасение стал сапог, оставшийся в трясине, — к сожалению, тот, который был целым.

Едва вскочив на ноги, я обернулась к Эстрилу.

Змея возмущенно шипела и яростно скалила огромные желтые зубы. Если бы у нее был разум, она удивилась бы крошечному двуногому существу, осмелившемуся противостоять ей, размахивая тонкой блестящей железкой. Несмотря на чудовищные размеры, тварь обладала молниеносностью, присущей всем змеям. Глядя на Эстрила сверху вниз, она вдруг стремительно бросилась на него. Эстрил ловко отпрыгнул, сабля неуловимо взлетела в воздух и со звоном ударилась о чешую. От неожиданности он упал, но не выпустил оружия и тут же вскочил, не дожидаясь нового нападения. Мы с Иелконом помчались к нему на помощь. Жрец Воды наставил на змею свою саблю, а я неутомимо посылала против чудовища потоки голубого света. Пусть они не могли обездвижить змею, но она шарахалась от огня, который слепил ее и мешал прицелиться. Несколько раз змея принимала голубые сполохи за своих врагов, бросаясь на них. Очередной раз погнавшись за голубым огнем, она сбила меня с ног, и Эстрил бросился вытаскивать меня из-под змеиного хвоста, пока чудовище не повернулось к нам мордой.

— Осторожно, дерево! — крикнул нам Иелкон.

На нас обоих едва не упал огромный ствол, поваленный телом огромной рептилии.

Деревья трещали повсюду, и место битвы превратилось в огромную просеку, а змея все не уходила. Мои спутники пытались найти на змеиной шкуре уязвимое место, но сабли не могли пробить чешую. Я с ужасом думала о том, что будет, когда силы покинут нас.

— Гадина загоняет нас в болото! — кричал охрипший от ругательств Иелкон.

И верно, змее не страшна была трясина. Она легко скользила по ненадежной почве, а наши движения замедлялись. Еще немного, и кто-нибудь из нас снова провалится.

— Отвлеките ее!

Эстрил бросился на южную сторону просеки, туда, где на поросшем мхом пригорке росли стройные молодые деревья, похожие на сосны. Вернее, осталось там уже только одно: остальные были сметены ударами хвоста могучей твари. Эстрил мчался к самому дальнему из поваленных деревьев. Удар переломил его на высоте человеческого роста, дерево раскололось, превратившись в заостренный кол. Одним ударом сабли Эстрил срубил пушистые ветки, схватил ствол, тяжело взвалив его на плечо, и, проваливаясь в болоте, побежал обратно.

Разъяренная змея вновь и вновь бросалась на нас, едва сдерживаемая голубым огнем и меткими ударами сабли Иелкона. Впрочем, ни то, ни другое не наносило ей вреда и не мешало продолжать охоту. Эстрил крикнул:

— А теперь все замрите! Шайса, прекрати свой фейерверк!

Мы застыли на месте. Эстрил сильно затопал ногами. Змея насторожилась. Она не слышала звуков, но чувствовала колебания почвы. Зрение и осязание подсказывали ей, что противник наконец-то был один. И он стоял неподвижно. Ей никто не мешал приготовиться к прыжку…

Огромная пятнистая молния промелькнула мимо меня. Могучее тело пронеслось над поваленными деревьями, как стрела. Страшная пасть разверзлась, чтобы поглотить жертву. Но навстречу ей Эстрил выставил заостренный ствол, попавший прямо в змеиную глотку. Еще не поняв, что произошло, змея продолжала рваться вперед, прочно насев на острие, распоровшее ей горло. Густая, черная кровь толчками хлынула из раны. Мы с Иелконом едва успели отбежать, когда чудовище забилось в агонии. А Эстрил продолжал поворачивать свое оружие в глотке змеи, пока могучие кольца не ослабли в безжизненной неподвижности. Наконец-то тварь была мертва!

— Ну ты даешь, приятель! — от волнения лицо Иелкона стало еще краснее обычного. — Если бы не ты — как это называют? — она бы нас доконала. Я уже еле ноги переставлял.

Эстрил тяжело дышал, глядя на поверженного врага. Я смотрела на него и не узнавала. Беспомощный пленник, раненый, нуждающийся в моей помощи, человек, переживший тяжелую потерю — но сейчас он выглядел настоящим героем. Я оторвала от платья клочок ткани и направилась к нему, чтобы вытереть черные брызги змеиной крови. Но не сделала этого — смех Иелкона остановил меня.

— Ха-ха-ха, а вот и награда победителю, — заливался коротышка.

Эстрил отобрал у меня тряпку и сам вытер лицо.

Нам хотелось поскорее уйти подальше от этого болота, от мертвой змеи. У меня болела раненая нога, но я решила заняться собой на привале.

Лес становился все влажнее и гуще; стволы деревьев оплетали лианы с листьями, на которых можно было сидеть, как на стуле. Некоторые ползучие растения цвели красивыми бледно-сиреневыми цветами, но, памятуя опасности моих прежних странствий, я старалась держаться от них подальше. Папоротники в два человеческих роста раскачивали над нами свои кружевные листья. Под ногами у нас кишело несметное количество насекомых: жуков, гусениц, муравьев; попадались ящерицы и змеи, которые при нашем приближении пугливо скрывались между корнями деревьев. Один раз вдали мелькнуло гибкое тело какого-то зверя — судя по повадкам, хищника. Но к счастью, больше ни для каких обитателей этого леса мы не показались легкой добычей.

Когда совсем стемнело, над лесом поднялась полная луна. Изумрудная окраска растений приобрела голубоватый оттенок. Железный треугольник на шее Иелкона загадочно поблескивал. Я, наконец, решила спросить его об этом украшении.

— Висюлька? Это — как это называют? — подарок матушки, — ответил он и тут же принялся нас подгонять: — Поднажмите! Мы почти у цели.

Действительно, скоро между деревьями забрезжил просвет, мы отодвинули последние ветви и остановились, пораженные открывшимся зрелищем.

Посреди леса оказалось небольшое озеро. По его черным водам к нашим ногам бежала искрящаяся дорожка лунного света; на другом берегу возвышались развалины древнего храма. Возле одинокой остроконечной стелы с причудливой резьбой висела огромная ярко-желтая луна.

— Так, разбиваем лагерь здесь, — распоряжался Иелкон. — А завтра переберемся через озеро. Мои приятели оставляют там друг другу сообщения, я знаю, где искать, но хотелось бы сделать это при свете дня. А на сегодня — уф-ф-ф! — хватит приключений. Давайте спать. Устраивайтесь, а я пойду, силки поставлю. Авось, повезет, и кто-нибудь попадется нам на завтрак.

Перекусив нашими припасами и запив их озерной водой, чистой и сладковатой на вкус, мы устроились на ночлег. Скоро я услышала ровное дыхание спящего Эстрила. Иелкон смешно присвистывал носом во сне. А мне не спалось.

Я вспоминала ночь на берегу Дугона, когда Рейдан спас меня во время бури. Промокшие, измотанные, мы улеглись между древесных корней, и всю ночь я чувствовала тепло — рядом были Рейдан и Готто. Боль потери снова занозой шевельнулась в моем сердце. Наверное, эти воспоминания были вызваны тем, что сейчас рядом со мной тоже были двое мужчин — мои спутники на трудном пути. Но тем острее я чувствовала, что ничего не вернуть — и даже не потому, что Рейдана нет в живых. Дело во мне самой. Я постарела на целых пять лет — да, именно постарела: юность покидала меня, словно я истекала кровью. Юность, когда все было впервые, — прекрасная сказка, о которой остались самые лучшие воспоминания. Радость, вернувшаяся ко мне в стране Золотых статуй, теперь казалась надуманной, все хорошее в моей жизни уже произошло. Неужели обман Эстрила так подействовал на меня?