Брюнетка с фигурой, подобной песочным часам, выглядевшая значительно моложе своих лет, прошествовала через помещение и остановилась возле Квина. Похлопала по плечу его соседа и жестом попросила пересесть. Тот поначалу хотел воспротивиться, но, когда разглядел ее внимательней, взял свою кружку с пивом и, не проронив ни слова, покорно удалился к столику, стоящему в дальнем углу.

Тем временем дама устроилась на его месте и сказала:

— Макс, как всегда.

Бармен кивнул.

— Привет, Джонатан, — обратилась она к Квину.

— Как поживаешь, Софи?

— Ты сидел на этом самом месте, когда мы виделись с тобой в последний раз, — произнесла она. — Ничего не изменилось. Имею постоянных клиентов. Они оплачивают мои счета.

Макс принес Софи бокал коктейля «Розовая белка». Она поблагодарила кивком, и бармен удалился. Пригубив коктейль, она поставила бокал и спросила:

— Опять дела?

— Прости, не понял?

— Опять дела? Из-за них ты опять здесь?

— В Берлине?

— В моем баре.

— Да.

— Что ж, хорошо. Если бы ты сказал, что явился сюда повидать меня, я послала бы тебя к чертям собачьим. — Она говорила спокойным, слегка насмешливым тоном.

Губы Квина чуть тронула улыбка.

— Когда это было? Год или два назад? — осведомилась она.

— Что-то вроде этого.

— Что тебя сюда привело?

Квин, не сводя с нее взгляда, сделал очередной глоток пива и ответил:

— Мне нужно где-то переночевать.

— Сегодня? — уточнила она.

— Да. Сегодня, — подтвердил он и, помолчав, добавил: — А возможно, и завтра тоже.

— И что, по-твоему, подумает об этом мой муж?

— Ты же не замужем.

— К сожалению, не замужем.

— «К сожалению» — было бы наоборот.

Казалось, она хотела сказать что-то еще, но просто рассмеялась:

— Знаешь, а ты все такая же задница.

— Да, — ответил Квин. — Ты хорошо меня знаешь.

Только к трем ночи Софи с Максом удалось выдворить из бара последнего посетителя и приступить к уборке помещения. Чтобы им не мешать, Квин взял свою кружку и перебрался в дальний угол. Когда они закончили, Макс поехал домой, а Софи повела Квина наверх. Ее двухкомнатная квартира располагалась над баром. Попасть туда можно было двумя путями: первый — через отдельный вход прямо с улицы, второй — по лестнице, которая находилась рядом с кладовой в дальнем конце бара.

Поднявшись, Софи выудила из кармана брюк ключи. Открыла дверь, и они вошли. Едва дверь закрылась за Квином, как рука хозяйки дома скользнула по его предплечью, а их губы неожиданно слились в поцелуе.

В первый миг ему хотелось от нее отстраниться. Такой поворот событий вовсе не входил в его планы.

Кроме того, отношения, которые у них были два года назад и которые продолжались всего несколько месяцев, были не более чем очередной неудачной попыткой связи с женщиной. Он пришел к ней только потому, что ему больше не к кому было идти.

Но вместо того чтобы ее оттолкнуть, он ощутил, что его губы становятся все податливей, все нежней. Прежде чем он что-либо успел сообразить, его руки очутились у нее на спине. Крепко прижав ее к себе, он неожиданно для себя начал ее ласкать, попутно расстегивая пуговицы блузки. Жажда ее тела — нет, просто жажда соприкосновения — внезапно овладела им, поглотив его и лишив всяческого контроля.

Спустив вниз верхнюю часть ее облачения, он стал торить дорожку поцелуями к ее левой груди. Соски, маленькие и твердые, насколько он помнил, были ее самым чувствительным местом. Скользя вокруг них языком, но не касаясь их, он изводил ее. Тем временем ее руки принялись сдирать с него одежду.

Вскоре та лежала горкой у их ног. Квин потянул Софи к дивану, где продолжил изучать ее тело дюйм за дюймом. Его рот, его язык обратились в инструменты исследований, лобзаний и ласки. Запах ее тела, смесь пота, пива и лавандовых духов пробудили в его памяти воспоминания о прошлом.

— Сейчас, — шепнула она ему прямо в ухо, — давай же, трахай меня.

Во второй раз они слились в более медленном танце плоти, уже переместившись в спальню. Спустя некоторое время Софи встала, чтобы принести стакан воды. Когда она вернулась в комнату, на лице ее играла улыбка.

— А ты зря времени не терял, — произнесла она. — Практиковался.

— Изредка, — ответил он, надеясь, что не слишком ее этим расстроит.

— Возьми — Она протянула ему стакан воды. — И успокойся.

— То есть?

— У тебя такой вид, будто ты боишься, что женщина, с которой ты только что переспал, признается тебе в любви. — Она фыркнула. — Не волнуйся. Этого не произойдет. Все будет как прежде, ладно? Останемся просто друзьями, которые какое-то время не виделись.

— Значит, таким образом ты приветствуешь всех своих старых друзей?

— Если останешься на ночь и завтра, тебе придется повторить еще раз. Считай, что это плата за ночлег.

Он слегка улыбнулся, но ничего не сказал. Отпил немного воды и отдал ей стакан. Допив то, что осталось, она поставила стакан на прикроватный столик. Потом забралась обратно в постель, и Квин накрыл ее и себя одеялом.

— Рада вновь тебя видеть, — сказала она.

— Я тоже.

Для него это была не то чтобы ложь, но и не то чтобы правда.

Она повернулась на бок, уютно прильнув спиной к его груди. Он обхватил ее сверху рукой, поместив ладонь ей на живот. Помнится, в таком положении она любила засыпать. В доказательство тому она через несколько минут погрузилась в мирный сон. К сожалению, Квину не удалось последовать ее примеру.

Наконец он задремал, но полностью забыться не мог. Перед внутренним взором плыли образы Орландо и Нейта. Мертвые. Умирающие. Подвергаемые пыткам. А он все время стоял с ними рядом и не в силах был ничем помочь.

Квин проснулся через четыре часа. Уже наступило утро, и вся комната была залита светом слабого зимнего солнца. Рядом с ним в том же положении на боку мерно посапывала Софи. Если она не изменила своим прежним привычкам, то ее сон ничто не сможет потревожить еще несколько часов.

Он отыскал свою одежду на полу гостиной — там, где скинул ее ночью. Оделся и окинул взглядом комнату. За время его двухлетнего отсутствия в ней мало что изменилось. Картины, трещины на стенах, слишком пышное кресло — казалось, все осталось таким же, как в ту ночь, когда Софи впервые привела его сюда.

Он познакомился с ней в перерыве между операциями. Его короткие каникулы, как он поначалу их называл, превратились в двухмесячный роман. Даже тогда он не знал, почему у нее остался. Софи пришлась ему по душе, ему нравилось находиться в ее обществе. Но ничего более он к ней не испытывал. Единственная причина, по которой он с ней сошелся, объяснялась его долгим одиночеством. Не слишком основательный повод для начала такого рода взаимоотношений, но для Квина он уже давно стал обыкновением.

Впервые он встретил ее в субботний день возле антикварного рынка рядом со станцией «Тиргартен» городской железной дороги. Она пришла туда с друзьями, а Квин один. Он шел за ними по пятам, пока Софи не остановилась у прилавка со старыми книгами.

У них завязался непринужденный разговор. Он прибег к своей излюбленной легенде и представился банковским консультантом, прибывшим в Берлин, чтобы помочь провести сделку одному из своих иностранных клиентов. Она не стала копать глубже. Как правило, люди почти всегда верили ему на слово. Банковское дело принадлежит к тому роду профессий, всякие россказни о которых всегда принимаются на веру теми, кто не вовлечен в данную сферу деятельности. Но даже натолкнись он на профессионала в этой области, ему хватило бы осведомленности, чтобы не ударить лицом в грязь и поддержать разговор.

В течение первой недели он покинул свой отель и поселился в квартире Софи. Они часами занимались любовью. А когда их страсть истощалась, Софи вела его через кухню на площадку, расположенную на крыше и обустроенную ею под внутренний дворик. Посреди площадки стоял деревянный стол, такие же стулья и несколько керамических горшков с кустами помидоров. «Моя ферма» — так она называла этот уголок своих апартаментов. Они сидели там, потягивая из бокалов вино или пиво, глядя на звезды и болтая о всякой всячине.