Луна исчезла из окна, скрывшись за горами. Освещение в доме теперь сводилось к мерцанию телевизора и лампе на кухне.

Квин рискнул выглянуть из-за дивана. Вокруг, казалось, все пребывало в прежнем порядке. Для пущей уверенности он вновь обследовал комнату внимательным взором. На этот раз его насторожило кожаное кресло с откидывающейся спинкой, стоящее лицевой стороной к дивану приблизительно в десяти футах от него. Что-то с ним было не так. Тень, которую оно временами отбрасывало в отблесках телевизионного экрана, казалась слишком большой.

Квин понаблюдал за ней немного, пытаясь удостовериться, что причина не в оптическом обмане. Когда же тень зашевелилась, сомнений у него не осталось.

Выбравшись из-за своего укрытия, Квин стал подкрадываться к креслу. Подойдя достаточно близко, он расслышал чужое дыхание — слабое, но вполне различимое.

Он поднял пистолет:

— Встать!

В ответ Гибсон резко высунулся из-за кресла и выстрелил. Пуля прошла всего в нескольких дюймах от Квина. Тот, в свою очередь, тоже нажал на спусковой крючок. Выстрел грохотом прокатился по дому, и запах пороха заполонил всю комнату. Пуля прошила кресло насквозь.

— Ах ты, гад! — болезненным голосом воскликнул Гибсон.

— Ну что, может, хватит? — осведомился Квин. — Бросай оружие. И выходи. Только без резких движений.

Гибсон встал во весь рост, его раненая левая рука безжизненно висела вдоль тела.

— Брось пушку, — скомандовал Квин.

Сначала ему показалось, что Гибсон готов сдаться. Но в следующий миг наемный убийца шагнул назад и молниеносно вскинул правую руку, нацелив пистолет на Квина.

Но тот был к этому готов. И выстрелил первым.

Когда тело Гибсона рухнуло на окно, тот уже был мертв. Пуленепробиваемое стекло затряслось, но выдержало удар, не дав ни единой трещины.

Квин бросился на кухню. Стул по-прежнему накрывал тело Нейта. Отшвырнув его в сторону, Квин приложил руку к шее ученика. Пульс у него прощупывался, причем сильный и ровный. Обследовав грудь и не найдя на ней никаких повреждений, Квин перевернул недвижимое тело Нейта на живот. На спине тоже не обнаружилось никаких следов пуль, а на полу — ни капли крови.

Прижав губы к левому уху Нейта, Квин негромко произнес:

— Нейт.

Тот не шелохнулся и не произнес ни звука.

— Нейт. Проснись.

Сначала парень издал тихий стон, а в следующий миг веки его затрепетали.

— Не переживай, Нейт, — продолжал Квин. — Ты цел?

Глаза парня медленно открылись.

— Квин? — пробормотал он.

Прижатые к полу губы мешали ему говорить.

— Ты цел? — повторил свой вопрос Квин.

— Пожалуй.

— Может, тебе лучше это проверить?

Нейт снова закрыл глаза и, совершив над собой усилие, перевернулся на спину.

— Черт, — сморщившись, пробормотал он.

— Что? — спросил Квин.

Прежде чем ответить, Нейт потер рукой подбородок:

— Он врезал мне в челюсть.

На месте удара осталась красная отметина, но все остальное, казалось, было в целости и сохранности.

Квин встал:

— Если хочешь, можешь приложить лед.

И удалился в гостиную.

Телефон валялся на диване — там, где он его бросил. Квин поднял его и собрался было набрать номер, когда услышал приглушенный голос Питера:

— Квин?

— Ты еще здесь?

— Что там у тебя стряслось?

— Гибсон сорвался с крючка.

— И?

— Он мертв.

Питер ответил не сразу:

— Было бы лучше, если бы ты взял его живым.

— Черт побери! Что же ты раньше меня об этом не предупредил? Или, может, мне следовало попросить его обождать минуточку, пока я выслушаю твои распоряжения?

— Как это произошло? Расскажи поподробнее.

Квин глубоко вздохнул, прежде чем поведать Питеру о случившемся.

— Нужна помощь, чтобы избавиться от трупа? — осведомился Питер.

— Сам справлюсь, — ответил Квин и, немного помолчав, добавил: — Ты не хочешь мне рассказать, что там у вас творится?

Питер какое-то время не отзывался, потом наконец произнес:

— Мы пока не уверены.

— Надеюсь, ты догадываешься, что я не собираюсь появляться в округе Колумбия?

— Да, сейчас появляться не стоит. Наверное, тебе сейчас лучше вообще исчезнуть.

— Это официальный приказ?

— Скажем так: официально неофициальный. Постарайся затеряться. Мне все равно где. Я не хочу знать.

— Этот подонок знал, где я живу…

— Это еще одна причина, по которой тебе лучше убраться из дому. Тот, кто стоит за всем этим, может сделать еще одну попытку. И если ты останешься на том же месте, где тебя уже однажды нашли, второй раз тебя вряд ли упустят. Впрочем, думай сам. Выбор за тобой.

— Выбор за мной, — повторил Квин. — Ладно.

На этом разговор был окончен.

Квин стоял у окна в задней части дома, взирая на раскинувшийся внизу ночной Лос-Анджелес. Питер был совершенно прав. Если это ликвидация, то другого выхода у него и впрямь нет. Нужно как можно быстрее исчезнуть.

— Нейт! — крикнул он, повернувшись к кухне.

Парень, еле волоча ноги и покачиваясь из стороны в сторону, дотащился до дивана и рухнул на него.

— Что? — спросил он.

— Надеюсь, ты еще не успел распаковать вещи.

На часах еще не было десяти утра, когда Квин с Нейтом вошли в международный терминал имени Тома Бредли[9] лос-анджелесского аэропорта. Прокладывая себе путь через толпы людей, которых в субботу здесь всегда было невпроворот, Квин был вынужден то и дело себя одергивать, чтобы беспрестанно не озираться по сторонам. Вряд ли в таком людном месте кого-нибудь угораздит за ними следить, пусть даже охотясь за ним одним. Тем не менее излишняя осторожность никогда не мешала. Гораздо труднее было соблюдать то весьма шаткое равновесие, которое позволяло оставаться в курсе окружающей обстановки и при этом не привлекать к себе внимания. Первоклассные агенты могли это делать даже во сне. Но Квин — в особенности когда рядом с ним был Нейт — таким мастерством не обладал.

Он мог оставить Нейта в Лос-Анджелесе, но счел за лучшее взять его с собой. Тот, кто охотился за Квином, рано или поздно узнал бы, что Нейт его ученик. Поэтому бросить того в Лос-Анджелесе было все равно что кинуть врагу приманку. Будь у парня больше опыта, им можно было бы разделиться. Но он начал свое обучение всего четыре месяца назад, а оно должно длиться по меньшей мере года три-четыре. Четыре месяца — это почти ничего. Нейт даже понятия не имел, как в подобных ситуациях следует себя вести. В отличие от Квина он приступил к работе сразу после окончания колледжа по рекомендации одного из своих друзей. Оставить парня в Лос-Анджелесе было равносильно тому, что привязать его к стулу посреди гостиной Квина, постелив у его ног большой гостеприимный ковер. Результат не замедлил бы себя ждать.

Нет, у Квина не было другого выбора. Нейт должен был лететь вместе с ним и осесть вместе с ним на дно до тех пор, пока не закончится эта заваруха.

Они остановились напротив табло отправления самолетов. Прикинувшись обыкновенным собравшимся в путешествие пассажиром, Квин сделал вид, что изучает расписание рейсов. Между делом он поглядывал на часы и по сторонам, будто кого-то ждал. Повторив это несколько раз, он заключил, что слежки нет.

— Ну что? — обратился к нему Нейт.

— А что? — вопросом на вопрос ответил Квин.

Нейт кивнул на табло:

— Каким рейсом мы летим?

— Дай мне свой паспорт.

Нейт достал из кармана синий документ — один из двадцати имеющихся у них фальшивых паспортов — и передал наставнику. Каждый из них был выполнен по высшему классу — комар носа не подточит. Квин даже знал того парня, который их делал. Тот когда-то подвизался в одной пляжной лавке на Венис-Бич.[10]

Из терминала Бредли отправлялось несколько дюжин международных рейсов. В любое другое время Квин мог выбрать какую угодно точку планеты. Но сегодня такой возможности у него не было. Пока он не удостоверится в том, что нависшая над ними опасность миновала, большая часть мира для них была закрыта. Другими словами, ему нужно было избрать такое место, где преследователи никогда не догадались бы их искать.