– Пока, Лон, – Блу ухмыльнулся. – Будет чудесно хоть разок побыть сыщиком!

Как только часы, расположенные где-то неподалеку, пробили два, Алонзо, сумевший открыть одно из двух складывающихся окон, которые выходили на лужайку перед домом Клаата, проник внутрь и, плотно закрыв за собой шторы, включил электрический фонарь.

Он пересек комнату, открыл расположенную на противоположной стороне дверь и вышел в библиотеку. Прямо перед ним находился вмурованный в стену сейф. Алонзо подошел к нему и, поместив фонарь на удобно стоявший рядом столик, начал действовать.

Сам сейф был не трудной загадкой, хотя каждому следящему за работой – из тех, кто знал бесшумную работу Мактавиша, могло показаться, что тот производил лишнее количество шума. Иногда казалось, что он специально делает так, чтобы его обнаружили. В конце концов он открыл тяжелую дверь сейфа, в этот же момент вспыхнул электрический свет и обернувшийся Мактавиш увидел, что перед ним стояли Теодор Клаат и четыре его друга.

Клаат мрачно усмехался.

– Ну, наконец-то, великий Алонзо Мактавиш попался, – издевательски произнес он. – Мы поймали вас, мой друг, на месте преступления в момент, когда вы вынимали жемчужину Тиндора из моего сейфа. Для вас это означает пять лет!

Он обернулся к одному из своих людей.

– Карл, позвоните в полицию, – усмехнувшись, приказал он.

Человек подошел к телефону и назвал номер. Алонзо, чьи актерские способности были на уровне, внутренне улыбнулся, представив себе Блу Стивенса на другом конце провода, тщательно старающегося произвести впечатление, что он – сотрудник рейгейтского полицейского участка. Алонзо улыбнулся еще шире, когда подумал о маленьком пакетике, который успел положить в сейф Клаата в тот момент, когда вспыхнул свет.

Карл кончил разговор по телефону.

– Они пришлют сержанта и двух полицейских, Клаат, – сказал он. – Они будут здесь через две минуты.

Клаат обернулся к Алонзо.

– Таким образом, мой умный друг, это – ваш конец. Конец жулика, которого никак не могла поймать полиция! Надеюсь, вы приятно проведете несколько следующих лет. У вас будет много времени подумать о Теодоре Клаате!

Послышался резкий стук в дверь, и один из людей Клаата направился, чтобы открыть ее. Он вернулся в сопровождении сержанта и двух полицейских. По глазам Алонзо ничего нельзя было понять, когда он смотрел на «сержанта», который был никем иным, как Инки, и двух других полицейских, которыми были Граф и Маггинс. Они определенно здорово играли свои роли.

– Сержант, я обнаружил этого человека во время изъятия им жемчужины Тиндора из сейфа, – произнес Клаат.

– Все в порядке, сэр, – ответил сержант. – Мы за ним охотимся в течение длительного времени, но он всегда уходил от нас. Мы заберем с собой жемчужину как вещественное доказательство, а утром вернем ее вам. Наденьте на него наручники, – приказал он.

На запястьях Алонзо щелкнули наручники, и через минуту двое полицейских увели его под аккомпанемент хохота Клаата.

Приблизительно четыре часа спустя Алонзо, Лон, Блу, Граф, Инки и Маггинс, все еще одетые в форму полицейских, собрались вокруг камина на квартире Мактавиша.

– Ну, Мак, тебе снова удалось провести Клаата, – восхищенно произнес Лон. – Он с ума сойдет, когда поймет, какую шутку ты с ним сыграл. Но тебе придется быстро смыться. Он без промедления напустит на тебя полицию.

– Я так не думаю, Лон, – улыбаясь возразил Мактавиш. – Видишь ли, я жду, что его арестуют в течение нескольких часов. Почему? Объясню тебе. Знаешь, я решил украсть рубин Гаррата только по одной причине. Когда я открыл сейф Клаата перед тем, как он включил свет, я успел положить туда рубин Гаррата. Несколько минут назад один из моих друзей позвонил Гаррату и сообщил, что вором является доктор Теодор Клаат и что рубин можно найти в сейфе в его доме на Рейгейте. Думаю, что полиция через несколько минут отправится туда, а какие объяснения представит Клаат? Он не сможет произнести ни одного слова в свое оправдание и, думаю, снова окажется в английской тюрьме. И все это доказывает то, – произнес Алонзо со своей очаровательной улыбкой, – что хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Алонзо внимательно прислушался, но не смог услышать ни звука, кроме пыхтения буксира, медленно пробиравшегося вверх по течению реки. Сквозь туман он мог видеть неясно мерцавшие огоньки на противоположном берегу.

Чуть ниже его ног вода реки билась о широкие сваи пристани, на которой он стоял. Сзади него в дальнем конце пристани располагался первый этаж складов Сивертса. Мактавиш тихо пересек пристань и подошел к двери склада. Она была на замке и схвачена болтами. А тяжелая, закрепленная поперек двери, стальная балка надежно обеспечивала ее безопасность.

Очевидно, со Стивенсом что-то случилось. Алонзо не допускал возможности того, что его кто-то запер в складе. Он был или мертв, или находился на барже. Наверняка никто не мог проявлять ни малейшего интереса к нему до тех пор, пока он не встретился с Сивертсом на барже последнего, носящей имя «Гордость Мерсея». Но также было очевидно, что множество людей могло бы им заинтересоваться после того, как он покинул баржу, особенно если при нем был тот сверток, о передаче которого была договоренность с Сивертсом.

Алонзо присел у дверей склада и посмотрел на часы. Было одиннадцать тридцать – прошло четыре с половиной часа с того момента, как должен был объявиться Стивенс. Туман немного рассеялся, и Алонзо, напрягая зрение, старался увидеть очертания баржи, которая, как было договорено, должна была стоять на якоре прямо напротив причала, но так ничего и не смог разглядеть.

Алонзо показалось, что где-то чуть выше раздался очень своеобразный заунывный звук. Он прислушался и, когда звук стал более слышным, узнал его. Кто-то играл совсем рядом с ним на китайской камышовой дудке и довольно странно, но мелодия показалась знакомой Алонзо. Он удивился, кто бы это мог в такое время ночи прийти к заброшенному складу недалеко от Собачьего острова и играть китайскую музыку. И для чего? С причала над его головой раздался шуршащий звук, и Алонзо беззвучно прижался к подножию металлической винтовой лестницы, которая соединяла причал с посадочной площадкой пристани. Шум стал более явным и, спрятавшись в тени, он понял, что кто-то подошел к лестнице. Затем шум прекратился, и, взглянув наверх, Алонзо увидел на фоне неба коренастую согнувшуюся фигуру какой-то личности, которая, держась одной рукой за перила, на мгновение остановилась, прежде чем начать спускаться по лестнице.

Он поплотнее забился в тень. Казалось, человек, стоявший наверху, должен был бы быть одним из людей Сивертса, а если это так, то, видимо, «Гордость Мерсея» находится где-то рядом.

Человек медленно спустился по лестнице. Внизу он остановился, внимательно огляделся вокруг и, очевидно, уверенный в том, что он был на посадочной площадке в одиночестве, направился к реке. Алонзо беззвучно следовал за ним. В нескольких футах от края причала человек остановился и, встав за одной из поддерживающих колонн, стал напряженно вглядываться в туман.

Алонзо сделал шаг вперед и тронул человека за плечо.

– Ну, мой друг, и что же вы выглядываете? – поинтересовался Алонзо.

Человек резко обернулся.

– Черт! Это Мактавиш! – выдохнул он.

Алонзо тихо рассмеялся.

– Так это ты, Блу, – произнес он. – Где твой брат?

– Это как раз вопрос, – ответил Блу. – Где он? Я скажу вам, начальник, мне не нравится этот бизнес. У меня от него мурашки бегают. И тут нельзя ошибаться. Джордж сегодня утром получил вашу записку, в которой говорилось, что он должен прийти сюда к складам Сивертса в шесть тридцать и что его тут подберет лодка и переправит на борт баржи «Гордость Мерсея». А Сивертс должен будет передать ему какой-то пакет, который тот должен будет сразу же отвезти вам на Фаррен-стрит в Лаймхаус. Ну и где же он? Я говорю вам, Джорджу это дело тоже не нравилось. Он ни на грош не доверял Сивертсу. Ой, не доверял. С тех пор, как мы его втроем надули с его грязным бизнесом шесть лет тому назад. Я не удивлюсь, если Сивертс прикончил его, – мрачно закончил Блу.