Я слышу ахи и вздохи, но при этом мне не возражают. Я рассказываю Морису и Марку о том, как сходил в «Фогон». Морис там не бывал, в отличие от Марка, который не в восторге от ресторана. Он рад, что я напишу о «Фогоне» правду. Французские критики подобной прямотой не блещут. Он дает мне названия и адреса четырех ресторанов, которые стоит посетить, после чего встает и прощается — ему надо возвращаться в «Масео». Ресторанам, о которых он упомянул, придется подождать до моего следующего приезда.

Примерно через полчаса мы с Морисом тоже направляемся к выходу. Он хочет довести меня до ближайшей станции метро, но меня тянет прогуляться. Морису надо успеть на поезд обратно на юг. Между делом я спрашиваю, что он думает о беспорядках и вообще о межнациональных отношениях во Франции в целом. Морис признает, что для многих французов арабского происхождения сейчас нелегкие времена, но при этом он против расизма вне зависимости от того, кто из французов его проявляет — европейцы или африканцы, белые или черные. Морис еврей, детство провел в Каире. В те времена в том космополитическом городе даже представить было нельзя ссоры на национальной почве. Ему в голову не приходило порвать с друзьями-арабами только из-за того, что они арабы.

Я иду домой по рю Тюрго, которая по мере приближения к площади Анвер довольно круто забирает вверх. Я знаю, что сегодня на площади работает рынок. Я пригласил на ужин Мэгги Уилс. Собираюсь поступить как настоящий француз — посмотрю, что продается, накуплю продуктов, приду домой и наготовлю всяких вкусностей.

В нескольких шагах впереди меня по узкому тротуару идет высокий молодой парень, закутанный в темно-серое пальто. Он полностью погружен в разговор по телефону. У него длинные волосы, а голову он держит, наклонив к мобильнику, зажав его между ухом и плечом. В десяти шагах впереди из дверей неожиданно показывается дряхлый старик с палочкой. Когда молодой человек подходит, старик выставляет руку, встает на цыпочки и что-то хрипло шепчет. Мне удается услышать несколько последних звуков, нечто вроде «ПТТ». Я прохожу мимо и вижу, что молодой человек подает старику руку, тот подхватывает ее и они вместе начинают плестись вперед. Молодой человек все так же продолжает разговаривать. Я вижу, как он время от времени улыбается и хихикает. Несколько секунд спустя прохожу мимо почты. Парижане ее называют «ПТТ». Старик и молодой человек от нее на полпути.

А на ужин Мэгги Уилс я приготовлю паштет из кролика, леща, подслащенный лук и камамбер (в молочном меня уверяют, что сыр дозрел и сегодня вечером будет в самый раз). Все это мы запьем «божоле нуво», пусть даже урожай этого года не слишком хорош.