На некоторое время наступила тишина. А через миг голос прогрохотал:

– Да начнется голосование.

Мяу, которого эти крики разбудили, сладко потянулся, повел острым ухом…

Ухом?! Дриада потрясенно уставилась на любимца и нервно икнула: прямо на ее глазах вышеупомянутое ухо плавно втянулось в мягкий мех и пропало. Заглот снова задремал.

Между тем голосование в зале, кажется, началось. Мужчины и женщины медленно подходили к замершим посреди комнаты Олбраму и его товарищам. Хрустальнее шары один за другим падали в ящик. В корзину не попал ни один.

Судя по вытянувшемуся лицу Матея, что-то шло не так.

– Интересно, по какому поводу они голосуют? – чуть слышно пробормотала дриада.

– Не знаю, но мне это все не нравится, – мрачно вздохнул Элиаш.

Последним к кафедре подошел старик с семью браслетами. И в воцарившейся тишине Летти отчетливо услышала его голос:

– Олбрам, ты уверен в своей правоте?

Приятель Матея, до этого момента не поднимавший взгляда, вскинул глаза и резко ответил:

– Да, отец. Нашему Истоку нужны перемены.

Мужчина медленно кивнул.

Пятнадцать хрустальных шаров один за другим упали в корзину.

– Старый закон гласил, – вновь загрохотал голос, – что верхние не могут жить в Истоке. Пришедший в Исток верхний подлежит смерти.

Дриада нервно икнула.

– В новом законе говорилось, что пришло время новых правил. Пришедшие сверху могут жить в Истоке. Новый закон принят. Да здравствует новый закон.

Эльф с дриадой и понять ничего не успели. Дверь неожиданно распахнулась, кто-то резко дернул Летисию за руку, выталкивая в центр комнаты, потом вслед за нею потащили Элиаша.

Голос Матея, казалось, звучал со всех сторон:

– Они пришли сверху!

– Как же мне это все не нравится, – мрачно протянул эльф.

А дриада хлюпнула носом и чуть слышно поинтересовалась:

– А можно меня прямо сейчас домой, наверх, отправить?

Мяу только зевнул. Сладко-сладко.

Все, что происходило потом, запомнилось еще хуже. В зале царил гвалт, шум, кто-то что-то кричал Матею и Олбраму, кто-то что-то спрашивал, кто-то возражал… Потом Летисию схватили за руку, повели куда-то в сторону, туда же потащили и Элиаша.

Кажется, их провели по коридорам, а после – через анфиладу комнат. В следующий миг дриада вдруг обнаружила, что стоит на каком-то балконе, рядом с эльфом. Внизу столпились вудаши. Молодые и старые, мужчины и женщины. Девушка испуганно оглянулась… Но дорога назад была перегорожена.

Старик, тот самый, что разговаривал с Олбрамом, шагнул вперед, положил руки на плечи дриаде и эльфу и медленно заговорил:

– В Истоке единый закон. Многие годы он гласил, что верхним здесь не место. Каждый верхний, проникший в Исток, подлежал смерти. Все помнят, все знают, что предложить новый закон могут обладатели семидесяти голосов. Если сверх семидесяти проголосует еще один, закон будет принят. Сегодня такой день. Принят новый закон – верхние могут жить в Истоке. Да будет так.

Молчание, последовавшее за речью старца, длилось недолго. Вскоре площадь взорвалась криками:

– У меня наверху погибла невеста!

– Верхним не место в Истоке!

– От верхних одни беды!

– Кто стоит рядом с тобою, Славой?!

– Ты всегда был против!

Старик отпустил Элиаша и Летти, шагнул вперед. Он говорил тихо, но почему-то все замолкли, стоило раздасться его голосу. А потому речь Славоя услышал каждый.

– У меня было двое сыновей. Каждый из вас об этом знает. Так же все знают о том, что младший, Вавра, погиб три года назад. Погиб, не получив ни одного браслета, не заработав права голоса в совете, не завладев правом называться полным именем – Вавржинец. Погиб наверху. Я всегда был против общения с верхними. Каждый из вас об этом знает. Но время идет. Все меняется. Закон был выдвинут так, как полагается, – семьюдесятью голосами. Одним из предложивших его был мой сын Олбрам. Вы все знаете его. Так же, как знаете о том, что его горе, вызванное гибелью брата, было неподдельным. Времена меняются. Я согласился с законом. Верховный разум подтвердил его.

Кажется, потом были еще возмущенные крики, споры… Кто-то что-то кричал, в сторону балкона полетели комья грязи.

А потом все как-то стихло. Стихло в один миг. Стихло после того, как над площадью вновь зазвучал голос. Тот самый, из зала совета:

– Закон принят! Никто не может оспорить его. И действовать он будет не меньше века. Лишь через век ваши дети смогут изменить закон!

После это напряжение толпы как-то само собою спало. Олбрам отвел Матея и Летти в сторону:

– Пошли, вам здесь больше нечего делать. – И в ответ на удивленные взгляды пояснил: – Истоку надо привыкнуть к изменению закона.

– И… что теперь? – осторожно уточнила дриада.

– В смысле?

– Дальше что? – ответил за нее Элиаш. – Зачем было нужно наше присутствие на этом спектакле?

Олбрам потянул руку, то ли пытаясь погладить заглота, то ли просто делая вид, что собрался это сделать. Впрочем, Мяу хищно щелкнул острыми зубками, и рука зависла в воздухе, так и не достигнув цели.

– Город должен знать, что изменения уже пришли, – улыбнувшись, ответил вудаш.

В Исток снова пожаловала ночь. За окном стемнело. Небольшими источниками света служили крошечные существа, похожие на ярко горящие кожаные шарики. Летти так и не поняла, что это за светильнички.

Впрочем, в Истоке было непонятно не только это: город гостям так и не показали. Все, чего добились Элиаш и Летисия, – это расплывчатого обещания познакомить их с достопримечательностями местности завтра.

– Вы устали, – сказали им. – Отдохните в доме у Матея, а уже потом…

В отличие от Олбрама, Матей проживал в гордом одиночестве. После ужина Летисии и Элиашу показали их комнаты. Причем раздельно их поселили именно по просьбе эльфа. Когда Матей шепотом поинтересовался, как им лучше постелить: вместе или раздельно, Элиаш как-то резко покраснел – дриада так и не поняла причину – и выпалил:

– Раздельно!

Так что вечер Летти провела в гордом одиночестве. Если, конечно, не считать Мяу.

Ближе к середине дня домой к Матею заглянул Олбрам. Замков в домах у вудашей не было, так что парень некоторое время бродил по пустым комнатам. Наконец он остановился возле одной из них. Пробежал взглядом короткую записку, невесть когда пришпиленную кнопкой к двери, задумался на несколько мгновений… А потом попросту сдернул бумажку и, тщательно сложив ее, спрятал в карман брюк.

Летти проснулась от стука в дверь. Подскочив на кровати, девушка испуганно заозиралась по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Рядом, не обращая никакого внимания на шум, мирно спал Мяу.

– Эй, есть здесь кто? – жизнерадостно поинтересовались за дверью.

Голос показался дриаде смутно знакомым, а потому она, рассудив, что ничего опасного вроде быть не должно, откликнулась:

– Да, сейчас.

Вскочив с кровати и поспешно натянув брюки и водолазку (хорошая все-таки вещь самоочищающаяся ткань – бросил на спинку стула, а с утра все нормально), девушка направилась к источнику шума.

– Ты еще спишь? – бодро справился обнаружившийся за дверью Олбрам.

Летисия зевнула:

– Да вроде уже встала.

– Отлично. Завтракать будешь?

Дриада недоумевающе мотнула головой, оглянулась на Мяу:

– А что Матей? Элиаш?

– Их нет. Наверное, куда-то ушли.

– И меня не разбудили?

– Все они такие, – жизнерадостно рассмеялся парень. – Сперва наобещают с три короба, а потом сбегают. Пойдем позавтракаем, а потом я тебе Исток покажу, а?