Ладно, этот кошмар как-то можно пережить.

Он пригляделся к танкам. На них не было никакой символики. Ни единого опознавательного знака Георге не заметил.

Только когда грохот затих где-то вдали, он решился завести машину.

…Вообще-то, его считали удачливым. Работать на такси — это, все-таки, какие-никакие, но деньги. А уж когда соседи выяснили, что двоюродный брат Георге служит в «шербими», их зависти не было предела. Ведь всем было известно — конечно, служба безопасности — это страшно, зато ее бойцов обеспечивают — страшно и подумать! — отдельными однокомнатными квартирами! А уж зарплаты у них такие, что и армейскому полковнику могут привидеться только в радужном сне. А если родственник дорастет до хороших чинов, то уж непременно поможет всем своим…

Соседи завидовали. А Георге давно уже не видел своего брата. Тот служебными секретами не делился, но как-то обмолвился о новом назначении. И — исчез, как в воду канул. Его шикарная однокомнатная квартира пустовала — и год, и второй…

А теперь Георге оказался здесь, в этой местности, где его машину запросто могли смять проезжающие танковые колонны — и даже не заметить. Надо быть осторожным, очень осторожным…

Именно из-за танковой колонны он не услышал другого подозрительного звука — шума лопастей вертолета…

Георге включил радио. Сегодня там постоянно передавали новости.

— …Диктатор, десятилетиями терзавший наш народ, бежал, как последний трус, спасаясь от народного гнева… — услышал он чей-то голос. Должно быть, веди репортаж с митинга.

Бежал — и черт с ним. Он, Георге, человек маленький, ему все эти разборки неинтересны. Лишь бы сегодня было все в порядке. Лишь бы денежек подзаработать. Сейчас многие будут уезжать из Михайграда, может быть, попадутся беженцы. Но с этими надо быть поосторожнее — если на дороге их окажется много, могут ведь и из машины выкинуть. Вот если один-два, если они при деньгах, захватили все свои сбережения — тогда, пожалуй, можно и подзаработать.

Подходящий, по мнению Георге, объект показался на дороге примерно через километра полтора. Он успел несколько раз проклясть ту самую танковую колонну — дорога, и без того-то неровная, теперь стала и вовсе непроезжей. Да еще эта осенняя грязь!..

Путь шел по вершине холма, поросшего редкими деревьями. И именно тут Георге увидел женщину, «голосующую» у обочины. Еще не подъехав, он обратил внимание, что она как-то очень странно одета. Так может одеваться городская дама не из самых бедных.

Она была очень немолода, а плащ, в который женщина укуталась, был просто роскошным — Георге не видел ничего подобного у своих пассажиров. Лица дамы водитель не разглядел — оно было полускрыто капюшоном.

— До Коритзэ можете довезти? — отрывисто спросила женщина, когда он приоткрыл дверку.

Вот странная дама!

Вообще-то, Коритзэ — это черт знает сколько километров отсюда. Но если у нее есть деньги или ценности — да хоть до самой границы, ему-то что?!

— Могу. Деньги — вперед! Двадцать тысяч…

— Двадцать тысяч? — возопила дама, будто ее булавкой укололи. — Да за что?! Ты с ума сошел?!.

Она ошалело посмотрела на него — и тут же осеклась.

— И ни одним талером меньше, — твердо сказал Георге.

— Хорошо, — поморщилась она, держась за дверцу машина. Стала рыться в одежде — и внезапно в висок Георге уткнулось что-то холодное. И твердое.

— Сиди спокойно, барыга. Руки — за спину. Дернешься — тебе конец, — прошипела женщина. Сказано это было так, что Георге понял — это не шутки. Она его действительно прикончит.

Позади него хлопнула дверца — похоже, у дамы были сообщники.

— Не оглядывайся, — прошипела она. — И только пикни…

— Зоя, убери пистолет, он больше не нужен. Еще пристрелишь ненароком, — проговорил позади раздраженный голос. И не узнать этот голос было невозможно.

Почему-то по телу Георге разлилась слабость, он даже удивиться ничему не мог. Он, конечно, слышал, что Леон Андруцэ бежал, но это случилось в каком-то совершенно другом мире, как будто бы и не здесь.

— Можешь повернуться, — произнес Леон Андруцэ. — Да убери же ты пистолет! — он почти что заорал на супругу.

Бывшая председатель Академии наук нехотя повиновалась.

Диктатор был не один, с ним рядом расположился охранник с каменным и ничего не выражающим лицом.

— Я… сделаю все, что вы скажете, вождь… — пробормотал Георге, все еще находясь в полубреду.

— Вот и хорошо. — Леон Андруцэ устало откинулся на сиденье. — Поведешь машину в Сильвару. Не бойся, там прорвешься. Будешь правильно себя вести — получишь орден и деньги. А ты, — он обернулся к жене, — ты могла бы и забыть кое-какие замашки!

— А кто бы его тогда остановил?! — все так же сварливо произнесла она.

Беглый диктатор не стал возражать. Что толку спорить с глупой бабой, которая, как была торговкой из портового города, так ею и осталась — при всех регалиях и постах.

Вот ведь незадача — на нее он никогда не мог оказать никакого внушения. А в результате она провалила все, что могла… Он с раздражением посмотрел ей в затылок. Поседела, а ведь когда-то ее волосы были рыжими. Как непрочна шкурка этих существ, как они быстро устаревают. Вот и его носитель — уже старик. А, казалось бы, миг назад был еще молод и полон сил!

Ничего, он позаботился о том, чтобы не исчезнуть со смертью носителя, очень хорошо позаботился. Вот только бы вылезти сейчас, выбраться из этого кошмара, который заварился в Михайграде. Ничего, все поправимо. Важно оказаться на открытой местности и начать действовать. Призвать на помощь… Нет, даже не так — не призвать. Ведь те, кто слепо и без раздумий выполняли его приказы, давно уже не были людьми. Они были им самим, его частью — как руки или ноги. Поэтому и не знали страха, и повиновались приказам.

Были другие, те, кого он просто подчинил себе. Резерв, так сказать. И вот этот резерв у него сегодня отняли. Кто? Кто эти твари, которые оказались на площади? Неужели те самые, которые проникали из-за границы и до этого? Похоже на то, похоже…

Приказ об их аресте уже был, не хотелось только, чтобы их выловили перед телекамерами. Он никак не мог предположить, что удар нанесут именно во время его утреннего выступления. Просчитался…

Ничего, все еще поправимо, — в очередной раз он постарался утешить себя…

Вдалеке показалась какая-то деревня.

— Туда, — приказал он водителю. Приказал голосом — просто для того, чтобы Зоя не возмутилась и не прикончила бы этого парня. С нее станется.

Такси затормозило около сельской управы.

— Оставайся здесь, — приказал он Зое, а сам, в сопровождении телохранителя прошагал в управу. Небрежным жестом оттолкнул секретаря — того даже и подчинять не при шлось, наверное, обмочил штаны со страху, увидев своего вождя. Телефон есть — вот и прекрасно.

Андруцэ набрал нужный номер. То, что он делал сейчас, было немного театральным жестом — но такова уж была его натура. Главный виновник его бед должен очень хорошо знать, откуда будет нанесен удар. Он будет знать — и ничего, ничего не сможет сделать.

— Ты должен забыть все, — сказал он скорчившемуся за своим столом секретарю. И в тот же момент невидимая простому зрению нить протянулась к голове перепутанного человека.

Готово!

Теперь можно было идти.

И еще одна нить-щупальце отделилась от СУЩЕСТВА, когда оно вышло из управы. Предателя Киву следовало уничтожить как можно быстрее!

— Теперь — вперед! — приказал он водителю, усаживаясь в машину. Сам же подумал, что, возможно, напрасно покарал изменника именно сейчас. Можно было бы и потерпеть немного, слишком много сил уходит на такие вот действия. Но месть была важнее. А силы он сможет восстановить ближе к ночи — и тогда можно нанести пробный удар. Если он будет неудачным — последуют новые, сильнее. Те идиоты, которые сейчас собрались на площади, еще не знают, чем это для них обернется.

Это будет обвалом. И тогда он не остановится. Констанца вновь окажется оплетенной паутиной, но этого будет недостаточно, очень недостаточно. Начнем, пожалуй, с территориальных споров с соседями, а дальше — поглядим. Этот мир будет принадлежать ему и его носителям. Он возьмет реванш!