– Только не Ржавки – это же под носом у сатра. У них там и мышь не проскочит.

– Насчет Фирсановки тоже сомневаюсь, – протянул Матвеев. – Химкинский район, там элохим… Не, не мог он туда…

– А в Менделеево мы только доехать успеем. Искать уже некогда, – подытожил Карим.

– Но неужели же он, зараза такая, после того что уже натворил, опять расположился со своей хренью там, где полно людей? – процедил Матвеев. – Неужели никаким местом не соображал?

– Может, и нет, – возразил Карим. – Может, наоборот, пустынное место. Там вообще темно и тесно было, склеп какой-то.

– Ага, склеп. С Интернетом. Хорошо подготовился к загробной жизни.

– Может, такой же гараж? – предположил Дориченко.

– Не похоже. В гараже у него вон и свет, и вообще… А там вот именно что – пусто. И темно. Но вы правы: чтоб такая связь была, рядом должна быть точка Сети. Где-то он рядом с городом. Эх, чует мое сердце, совсем рядом. Но, возможно, что людей там и нет. Не верю я, чтоб он опять подвергал город опасности. Он явно раскаивался.

Автомобиль тем временем заехал на эстакаду и теперь двигался к десятому микрорайону.

– Ты, Карим, не в суде присяжных. «Раскаивался»!

– Может, к провидице завернуть? – с отчаянием предложил Сатин. – Я уже даже не знаю… Хотя время потеряем.

– Ты же говорил, она в прошлый раз какую-то чушь несла. Про самолеты и танки.

– Не чушь! Она нас навела на мысль о «пламени победы»! А про самолеты говорила, потому что «Горизонт», на котором работал Рас-Сел, разрабатывает защиту от авиации… Для танков. И танк мне недавно снился, кстати, – вспомнил вдруг Карим. – Вообще, все сны оказались вещими. Только сейчас нам и сны помочь не могут – все глухо, как в танке!

Внезапно Карим замолчал.

Затем они с Кириллом Владимировичем посмотрели друг на друга.

– Рома, гони к Макдоналдсу! – закричал Сатин.

Роман ничего не понял, но прибавил газу.

Маша Плотникова, журналист канала «НТВ», проезжала на своем «Фольксвагене» мимо указателя «Зеленоград». Город в отличие от расположенных неподалеку Химок и Солнечногорска находился в стороне от Ленинградского шоссе.

– Вот и Макдоналдс, – заметила она знакомую «М» популярного ресторана. – А за ним промзона. Едем правильно.

– Угу, – поддакнул неразговорчивый обычно оператор Никита. – Как деревня называется?

Промелькнули верхние этажи зданий заводов, а потом потянулся лес.

– Чашниково, – ответила Маша. – Но нам не надо туда. Нам нужна поляна с танком, это не доезжая…

Стаффордширский бульдог завозился на заднем сиденье – устал от долгой дороги.

– Погоди, собака. Еще минут десять, и погуляешь, – пообещала хозяйка.

– Что с репортажем про митинг, Марусь? – хмуро спросил Никита.

– Да, я же не сказала. Представляешь: все-таки поставили в завтрашний эфир. Как только шеф узнал, что заместителя префекта сняли, тут же сунул передачу назад в сетку. Так что не зря мы с тобой парились.

– Ну и то хорошо, – сказал Никита. – А то обидно как-то. Сначала срывают: «Езжайте срочно, делайте», потом один звонок и – бац! «Идите на фиг, ребята, мы ссориться с администрацией не хотим». Стараешься, катаешься по всей стране, а тебе кислород перекрывают.

– Да ладно, не ворчи, – миролюбиво отозвалась Маша. – Такая у нас работа. Теперь вот вандалов этих снимем – и премия наша…

Вчера вечером Плотниковой позвонил все тот же Рас-Сел и сообщил о планирующемся в окрестностях города акте вандализма. Поскольку речь шла о предполагаемом осквернении боевой машины – танка, участвовавшего в битве за Москву, а через несколько дней наступал День Победы, материал сочли «жареным», и Маша ринулась в Зеленоград.

Бульдог-терьер копошился на заднем сиденье, оператор Никита изредка оглядывался, опасаясь за целостность камеры, Маша сосредоточенно следила за дорогой, посматривала в зеркало заднего вида.

Все было как обычно.

Скромная «Ауди» двигалась по Панфиловскому проспекту, за рулем сидел Андрей Тудаковский.

– Алло, командор, – докладывал он в сотовый. – Следую за зеленой «десяткой». В ней полукровка и двое дейвона, едут по направлению к эм-десять[11]. Какие будут инструкции?

– Действуйте по обстоятельствам.

Искать Часовщика оказалось делом достаточно утомительным и даже кровопролитным. Гораздо проще было сесть на хвост молодому энтузиасту Сатину, который в конце концов должен был привести «бесцветных» к заветной цели.

Так и произошло.

Пока Карим общался по «Скайпу» с Рас-Селом, Наблюдатели попытались запеленговать вторую точку связи. К сожалению, район, который удалось высветить, оказался немаленьким: северная и западная промзоны, Чашниково, пара поселков вдоль Ленинградского шоссе и все, что между ними.

Поскольку на предприятиях уже искали раньше, силы в первую очередь были брошены на поиски в деревне и придорожных поселках. И только Тудаковский следовал за дейвона – на всякий случай. Он был уверен, что они не знают о местонахождении дневников.

– Командор, «десятка» прибавила скорость, идет на отрыв, – доложил Тудаковский.

– Они заметили тебя?

– Не думаю. Скорее – они поняли, где искать.

– Не дай им уйти!

Тудаковский и так был намерен «довести» объект.

Ему начали звонить подчиненные, и доклады их звучали как под копирку – ничего не найдено. Наблюдатель обогнал зеленые «Жигули». Выруливая в левый поворот на Ленинградское шоссе, он увидел знакомый автомобиль, пронесшийся в сторону Чашниково.

– Командор, мной замечен «Фольксваген Пассат»… – он назвал номер. – Принадлежит журналистке канала «НТВ» Плотниковой, фигурировавшей в недавних событиях.

– Не упускай фигуранта. Он может понадобиться.

Наблюдатель увязался за «Фольксвагеном», и скоро оба автомобиля одновременно поравнялись со стоявшим на опушке танком.

– Командор, вижу танк!

Тудаковский разом все понял: ему тоже не давала покоя мысль, в каком таком тесном колодце сидит Часовщик.

Учительница третьего класса одной из школ первого микрорайона Анна Волкова, как всегда в преддверии очередной годовщины Победы, собиралась вести детей к танку, возлагать цветы. Обычно этот ритуал проходил несколько позже – шестого-седьмого мая, но выяснилось, что, начиная с завтрашнего дня и до самого праздника Победы, танку предстоит проходить косметический ремонт, поэтому любые визиты к нему будут отменены.

Девятого мая собрать класс уже нереально – выходной день, многих не будет в городе. Существовал еще вариант заменить ежегодное паломничество к боевой машине походом в парк Победы, к памятнику Рокоссовскому; к штыкам, на сорок первый километр или в Крюково, к монументу воина-освободителя. Но дети хотели к танку, и только к нему.

Руководство школы расценило это как проявление патриотизма, и акция была назначена на тридцатое апреля – на сегодня.

Все началось по плану: дети подходили к школьному крыльцу, одетые в парадную форму. Точнее, к форме относилась лишь белая рубашка или блузка, сочеталась она с совершенно разными по цвету штанами, юбками и жилетками, что в результате давало полную пестроту.

Учительница выстраивала класс в колонну по два.

В это время в кабинете директора прозвенел телефон.

Директор Оксана Александровна, до сей минуты с удовольствием взиравшая из окна на учеников, подняла трубку.

– Я вас слушаю!

– Госпожа директор? – раздался скрипучий голос.

– Да.

– Детей к танку не водите. Там сегодня будет взрыв.

– Теракт? – с ужасом переспросила директор.

– Именно. Теракт. Идите в другое место, если не хотите жертв.

– А кто… – начала было директор, но связь уже прервалась.

Оксана Александровна кинулась к двери.

Через пятнадцать минут двадцать пять человек с учительницей во главе в приказном порядке были отправлены к памятнику маршалу Рокоссовскому в парк Победы – подальше от опасного места.

А Оксана Александровна позвонила куда следует.