– Так, может, это действительно оно? – воскликнул Карим. – Ведь секрет «пламени победы» тоже считался утерянным, может, и здесь…

– Нет, племянничек. Одно дело семьдесят лет, а другое – шестьсот. Это не «грязное облако», это вообще, хе-хе, кто бы мог подумать?.. Это иллюзии, молодежь, плотный слой иллюзий. И здесь их много, если я правильно понимаю. – Он медленно поднялся на ноги.

– Как?.. Вы что, хотите сказать, что колодец скрыт под слоем иллюзий? – недоверчиво протянул Галкин.

– Что ты, что ты! – замахал руками Мансур. – Разве ж я такое говорил? Они скрывают не колодец, а что-то другое. Но вот что? Это уж вы выясняйте без меня. Я свое дело сделал.

– Дядя, но ты уверен, что это именно иллюзии?

– Так же, как то, что у нас с тобой на голове рога! – заявил пожилой дейвона.

Решено было собраться у маах`керу и обсудить сложившуюся ситуацию.

Амуров не меньше Карима и магов из ассамблеи «Семь холмов» хотел знать, кому во время войны достались «Дневники мага-воина». Слухам о том, что они безвозвратно пропали, он никогда не верил, и у него были на этот счет свои соображения.

Сделав один важный звонок, он собрался и поехал в центр, по адресу: Кузнецкий Мост, дом двадцать два.

Там находилась приемная ФСБ, где можно было сделать запрос в Центральный архив ФСБ. По иронии судьбы во времена крепостного права на месте этого здания располагался дом жестокой помещицы Салтычихи, прославившейся издевательствами над крестьянами.

А теперь тут обосновались органы государственной безопасности.

Несмотря на то что подать запрос на ознакомление с документами формально имела право любая организация и даже частное лицо, фактически получить доступ к материалам службы безопасности мог далеко не каждый. В любом случае, сотрудники архива предоставляли лишь те материалы, которые были рассекречены. Амуров отнюдь не питал иллюзий, что с бумаг, содержащих хоть какую-то информацию по дневникам, может быть когда-нибудь снят гриф «Совершенно секретно», так же, как не сомневался и в наличии штампа «Хранить постоянно».

Но у Амурова имелся знакомый в этом архиве, и джинна на него рассчитывал.

На сей раз он взял с собой в качестве охраны еще одного мага – на всякий случай. Когда машина подъехала к зданию приемной, глава Центрального землячества еще раз набрал номер знакомого и сообщил, что уже ждет. Фээсбэшник ответил, что сейчас спустится. Охранник-маг вышел из машины и отошел на несколько метров, слившись с толпой прохожих.

Через некоторое время из дверей приемной вышел полковник ФСБ Игорь Березняков, держа в руках плоскую папку. Почти никем не замеченный, он направился прямиком к «Шевроле» Амурова и, открыв дверцу, сел позади шофера. Папку он положил на колени.

– Здравствуйте, магистр, – произнес Амуров.

– Добрый день, почтенный. Может быть, отпустить временно вашу охрану? – вполголоса спросил полковник.

– Они нас не слышат, – отозвался Амуров. – Точнее, слышат, но не то.

– А тот молодой человек в десяти шагах слева, с «длинным ухом», тоже слышит не то? – невозмутимо поинтересовался Березняков.

– Вы наблюдательны, – усмехнулся Амуров.

– Положение обязывает.

Березняков отстучал на папке какой-то ритм согнутыми пальцами, на руке блеснуло кольцо с зеленым камнем. Впрочем, обычный человек не заметил бы на пальце никакого камня – фээсбэшникам по уставу не положено носить украшения.

– Можете оставить своего мага, коллега. Думаю, он не помешает.

– Благодарю вас. Удалось что-нибудь узнать по нашему вопросу?

– Конечно. Труд под названием «Die Tagebücher des Zauberkriegers»[8] во время битвы за Москву в сорок первом достался вовсе не «фиолетовым», как можно было бы предположить, а воевавшим там же «желтым».

– Гр-хч-сг-от! – воскликнул Амуров. – Но как?

– Случайность. О деталях я умолчу. Ясно одно: искать есть смысл в Москве либо в Зеленограде. Больше негде. Если, конечно, дневники уцелели после недавних событий.

– Так вы уверены, что причины взрывов кроются в дневниках?

– А вы сомневаетесь? – бросил полковник.

«А ведь к Средину приезжал какой-то Часовщик, – вспомнил вдруг Амуров. – Точно приезжал. Он еще не захотел рассказывать, отнекивался: ничего важного, мол. Но вот кто, откуда? Не из московских, как мне кажется… Да-да, совершенно точно: не из местных…»

– Наверное, стоит начать поиски с завода «Слава», – небрежно заметил Амуров.

Полковник внимательно посмотрел ему в глаза, и едва заметная улыбка появилась на бесстрастном лице.

– Ну, если вы так считаете, займитесь «Славой», – произнес он как ни в чем не бывало.

Амурову стало слегка не по себе, появилось ощущение, что Березняков читает мысли.

– А что там с пропавшим «коричневым», есть новости? – осведомился полковник.

– Нет, никаких. Как сквозь землю провалился.

– Не там ищете, вероятно. Ну что ж, мы с вами все выяснили, полагаю. Да, и сообщать о результатах поисков Саркисову и остальным я бы пока не стал. До свидания.

С этими словами полковник открыл дверцу и вышел, оставив Амурова в раздумьях.

Карим отвез дядю домой, а потом вернулся на улицу Сергея Эйзенштейна.

Когда Сатин поднялся в квартиру, там уже ждали Дарина со Снежаной и Инаков.

– Новостей про Илью нет? – спросил Сатин с порога.

– Нет, – вздохнул Антон, выглядывая из кухни. – Тебе-то больше не угрожали? Слежки не заметил?

– Не угрожали. А слежки… Либо я слепой, либо не было.

– Проходи, раздевайся. Есть небось хочешь.

Снежана подошла к Кариму, и он, улучив момент, обнял ее.

– Мы не одни, – напомнила маах`керу, улыбнувшись. – Я за тебя переживала.

– Не волнуйся, я так просто им не дамся. У меня же есть твой амулет.

Снежана отправила Карима мыть руки, и по дороге он успел заметить, что зря удивлялся, почему дочка хранительницы закона живет в скромной пятиэтажке.

В квартире был сделан евроремонт, в комнате – кондиционер, в прихожей – зеркальный шкаф-купе, санузел расширен за счет сломанной стенки между ванной и туалетом и снабжен душевой кабиной.

Вернувшись на кухню, Сатин застал всех за горячим обсуждением.

– Я считаю, позвать Веилуанда или кого-нибудь еще из «Грановитой палаты» снять заклинания не только можно, но и нужно, – доказывала Снежана. – Если он виноват в их происхождении, будет только справедливо, что он же их и уберет. Если нет – пусть докажет делом свою невиновность.

Снежана что-то сняла со сковородки и, положив на тарелку, поставила перед Каримом, усевшимся за стол. Это оказался, разумеется, бифштекс с кровью.

– Женская логика, – усмехнулся Инаков. – А если еще больше напакостит?

– А я согласна с дочкой, – сказала сидевшая у окна Дарина. – Но вы правы, Антон: за альвом мы будем пристально следить, чтоб не усложнить еще больше положение, в котором оказалась наша стая. Мне лишь каким-то чудом удается удерживать молодых, чтоб не взбунтовались.

В домашней обстановке хранительница выглядела совсем по-другому: в неприступной волчице проглядывала «Девушка с веером»[9] – нежная и очень человечная. Карим невольно засмотрелся, пока Снежана, заметив это, не пнула его под столом ногой.

– Уверен, что исключительно благодаря вашему обаянию, Дарина, – сделал Инаков неуклюжий комплимент.

Хранительница засмеялась:

– И это тоже, да. Но мы отвлеклись.

– А ты что думаешь, Карим? Насчет Танцора.

Сатин на мгновение задумался.

– Ну что я думаю… Я бы его позвал. Скорее всего, иллюзии накладывали альвы, так? Значит, альвам и проще их снять. Мы же все равно не знаем – где искать того мага…

– Ну хорошо, хорошо, – замахал руками Инаков. – Вы меня убедили. С альвом договорюсь сам. Скажу ему, какой он опытный специалист и какой у него редкий дар, – он и растает.

– Вы на самом деле так думаете? – удивился Карим.