В числе захваченных 14 человек мужчин оказался сам Тахсанбай и хивинский посланный, подговаривавший киргизов к откочевке в Хиву. Отправив этих людей и забранных здесь верблюдов, лошадей и овец в Биш-Акты под конвоем 28 казаков, Навроцкий с остальными отдохнул в ауле и затем двинулся к кол. Утек. Здесь он повторил прежний маневр: остановился в поле без воды, простоял тут до 2 часов утра, не позволяя ни раскладывать костров, ни курить, затем в 2 часа 17-го числа потянулся к колодцу, где в это время не рисковал кого-либо застать и быть открытым, напоил лошадей, а затем оцепил аул в карьер и потребовал от захваченных врасплох кочевников согласия поставить верблюдов и баранов по назначенной цене. Киргизы отказали, и скот их был тогда конфискован. Затем поручик Давлетбеков послан был в следующий аул, верстах в семи от только что захваченного, но и там киргизы не согласились выставить верблюдов, и потому скот их был взят силою.
Так как в этом последнем ауле не удалось захватить киргизов врасплох и двое из них ускакали, то Навроцкий решился действовать уже открыто и не теряя времени, чтобы не дать времени распространиться тревоге.
Посланы были одновременно три отдельные команды: войсков. старшины Малюги, поручика Давлетбекова и урядника Мехти-Уллубий-оглы, остальные казаки (до 70 чел.) с отбитым скотом отправились к колодцу Дангара, у берега зал. Кай-дак, куда и прибыли в 10 часов утра. Не прошло и часа, как с пикета заметили казака, скачущего со стороны, где должен быть Давлетбеков, и машущего папахой. По тревоге команда в 37 человек понеслась навстречу к вестнику, который сообщил, что они захватили один аул уже в движении, и когда посланные с ним, Боркиным, три казака стали заворачивать назад передних верблюдов, толпа киргизов в 14 человек напала на них из засады в соседнем овраге. Первыми же выстрелами киргизы убили под тремя казаками лошадей; Боркин, у которого уцелела лошадь, пробился к поручику, а пешие казаки, держа ружья наготове и только прицеливаясь по временам в разные стороны, но не делая ни одного выстрела, сдерживали врагов в продолжение нескольких минут. Давлетбеков поскакал на выручку, а Боркина послал дать знать майору о нападении. Целых 30 верст еще пришлось идти Навроцкому, пока он встретил отступающего Давлетбекова, горячо преследуемого киргизами.
Из трех казаков, наткнувшихся на засаду, один Назаренко был смертельно ранен и остался в руках неприятеля… Двое других были выручены; один из них ранен саблей в лицо.
Двадцать доброконных казаков, из числа прибывших с Навроцким, были брошены навстречу наседавшей толпе киргизов. Тело Назаренко было отбито, честь отряда спасена!
К 10 ч. вечера Навроцкий воротился к колодцу Донгара, где уже собрались две остальные команды. Добычею дня были: 119 верблюдов, 147 лошадей и 1150 баранов. У киргизов убито 5 чел., ранено 10. Наш урон состоял из одного убитого, одного раненого и одного контуженного.
Кроме того, убито 4 лошади, ранено 3, которые и брошены вместе с 6 другими, пришедшими в негодность от изнурения. Молодцы, отбившиеся от неожиданного врага, налетевшего врасплох из засады, были награждены знаками отличия военного ордена.
Киргизам, у которых отбирали скот, оставлено было по одной или по две верблюдицы на семью, от 5 до 10 коз и столько же овец, смотря по числу душ. Народу объявлено было, что за отобранный скот хозяева могут получить деньги, если явятся в Биш-Акты к начальнику отряда.
Сделав свое дело, Навроцкий стал отступать на отряд. Однако же слух о его набеге быстро распространился по соседним аулам, которые тотчас всполошились. Стала уже собираться партия для преследований казаков, но Ломакин выслал с Сенека подкрепление из сотни дагестанцев, которые и встретили Навроцкого в 50 верстах от Биш-Акты. В 10 дней Навроцкий сделал 640 верст.
Команда дагестанцев действовала в особенности энергично, и ей преимущественно обязан отряд успехом набега. Всего захвачено было 323 верблюда, 161 лошадь и 2350 баранов, а за исключением павших, брошенных на пути и израсходованных, в отряд доставлено, как уже сказано: 287 верблюдов, 161 лошадь и 1965 баранов. Из этого числа 223 верблюда, 147 лошадей и 1500 баранов составляют трофей дагестанцев, которые, как видно, хотели загладить неудачу своей сотни на Бузачах в январе этого года.
Удачный набег Навроцкого обеспечил отряд перевозочными средствами настолько, что 200 верблюдов можно было даже уделить для опорных пунктов. В мясе отряд также нуждаться не будет.
Оставленные верблюды вместе с освобождающимися из-под провианта и фуража назначались для подвозки довольствия в опорные пункты, для чего служил и конный транспорт, освеженный частью пригнанных лошадей. Этих средств, однако же, оказалось недостаточно, и потому командующий войсками Дагестанской области ген. — адъют. Меликов сделал следующие распоряжения:
1) Предписал воинскому начальнику форта Александровского собрать всех верблюдов, брошенных отрядом по дороге из форта в Киндерли, нанять или купить в окрестностях форта сколько окажется возможным, и отправить их на шхуне в Киндерли, а если все не поместятся, то остальных сухим путем.
2) Майору Навроцкому, заведовавшему опорными пунктами, разрешено было добыть верблюдов, посредством реквизиции, от киргизов и туркменов, которые еще не выполнили наших требований.
3) Послать в Киндерли из Дагестана купленных там 25 пар волов с арбами и 3 пары запасных без арб.
Как уже сказано, Мангышлакский обряд двинулся с Биш-Акты 20 числа, рассчитывая быть в Бусага 25-го. Переход совершен как нельзя благополучнее; больных и престарелых людей было очень мало, несмотря на чрезвычайную жару от 30 до 35°. Верблюды также вынесли этот переход без урона. Причины такого благополучия заключались главным образом в том, что по пути отряд имел в изобилии хорошую, почти пресную воду. Подножный корм также изобиловал.
Вообще следует заметить, что как только верблюды начинают заметно приставать и падать, — знак, что колодцы скупы, что эшелоны несоразмерно велики (относительно воды) и верблюдам, о которых думают после всего, воды не хватает. Из того же транспорта, который потерял на 80 верстах от Каунды в Сенеку 150 верблюдов, теперь на 250 верстах от Биш-Акты до Иль-Тедже, при такой же почти жаре, не потеряно ни одного животного. Напрасно думают многие из русских «проводников цивилизации», что вода для верблюда «предмет роскоши»!
Жара, между прочими неприятностями, умудрилась еще заглянуть во вьюки и распорядилась в них с годными для нее предметами: сургуч в коробках сплавился в одну массу, а от стеариновых свечей остались одни фитили! У кого свечи лежали с бельем, тому еще с полгоря: солнце подкрахмалило ему разные принадлежности, правда без разбора, и только; но если по соседству случился чай, сахар, сухари и т. п., что чаще всего попадает в один чемодан со свечами, — тому завидовать грех.
Получив в Бусага сведение, что по пути в Иль-Тедже воды хватит на весь отряд, Ломакин отказался от намерения разделить отряд на две колонны, для следования по двум параллельным дорогам. По-прежнему отряд шел тремя эшелонами, в расстоянии полперехода один от другого. На этот раз всеми эшелонами командовали офицеры Генерального штаба: Скобелев, Гродеков и Пожаров.
Самое жаркое время отряд проводил на привале, это с 9 ч. утра до 4 ч. вечера; ночлег продолжался с 8 ч. вечера до 8 ч. утра. Таким образом, на движение употреблялось утро — с 3 до 9 ч. утра, вечер — с 4 до 8 часов. При этом порядок движения был принят такой: первый эшелон выступает с дневки в 3 часа утра, второй в 4 часа вечера, а третий остается еще на ночь и выступает на следующее утро в 3 часа, и затем все эшелоны делают переходы в два приема, половину утром, половину вечером, а расстояние между ними сохраняется постоянное — в полперехода.
На всякий случай воду все-таки постоянно возили с собой, колодезь мог быть засыпан, испорчен трупом барана или лошади и т. п. Предосторожность никогда не лишняя, а когда сосуды для воды не металлические и не стеклянные, а деревянные или кожаные, то надо ли, не надо ли воды, а наполнять их все-таки следует, не то дерево рассохнется, бурдюки потрескаются; и потом не в чем будет возить воды, когда то действительно будет нужно. Несоблюдение этого правила в туркестанском отряде обошлось недешево и казне, потому что с дороги приходилось посылать в Бухару за новыми турсуками, и казакам, сновавшим взад и вперед, развозя оставшиеся турсуки от части, пришедшей на колодцы, к части, готовящейся перешагнуть безводный переход.
