«Приказом по округу от 20 июля сего года, № 159, я благодарил красноводский отряд за заслуги его при движении минувшею весною до колодцев Игды, по направлению к Хиве, нижних чинов за самоотвержение, твердость и энергию, с какими переносились ими труды и преодолевались препятствия, а офицеров и всех начальствующих лиц за то, что своим примером и участием они поддерживали нравственные силы подчиненных и облегчали их страдания. В том же приказе выражено, что принятое начальником отряда, полковником Маркозовым решение направить вверенные ему войска обратно в Красноводск, при тех условиях, в которых находился отряд, было благоразумно и необходимо.
Полученные ныне из Хивы, чрез экспедиционные войска наши, положительные сведения еще более и окончательно удостоверяют, что степное безводное пространство, лежащее между колодцами Ортакую и Хивинским оазисом, в такие жары, в какие пришлось двигаться полковнику Маркозову, надо считать безусловно непроходимым для отряда войск, как бы обильно и соответственно потребностям ни было его снаряжение и в какой бы степени ни были до того сбережены силы людей.
Вполне убеждаясь, таким образом, что отступление означенного отряда с половины пути обратно в Красноводск ни в каком отношении не может быть поставлено в вину полковнику Маркозову; напротив, обращая внимание на то, что принятием решения повернуть отряд назад в такое время, козда неизбежность возвращения не успела еще фактически выясниться ни для войск, ни вообще для лиц, издали следивших за успехом движения, названный штаб-офицер обнаружил похвальную предусмотрительность и готовность, с полным самопожертвованием, принять на себя тяжелую ответственность, в видах исполнения долга и государственной пользы, — я считаю справедливым объявить в особенности полковнику Маркозову мою искреннюю благодарность за объясненное выше решение, чрез которое избавлен был красноводский отряд от тяжких и бесполезных потерь, неизбежно предстоявших ему в случае продолжения наступления еще хотя на несколько переходов, и сохранены были доблестные войска, отряд составлявшие, для дальнейшей службы Государю и Отечеству.
Подписал: главнокомандующий Кавказскою армиею, генерал-фельдцейхмейстер Михаил».
Однако же, как мы видели выше, даже и эта заслуга, т. е. решение вернуться назад, не принадлежит Маркозову: он, напротив, хотел идти дальше; решение же отступать принадлежит военному совету из чинов первого эшелона.
ГлаваХ
Со стороны Туркестанского военного округа, согласно плану экспедиции, должны были двинуться два отряда: один из Джизака, другой из Казалинска. В состав джизакской колонны назначено было: 12 рот пехоты, 5 1/2 сотен кавалерии, 14 орудий и 4 ракетных станка. Казалинскую колонну составили: 9 рот и 11/2 сотни, 4 орудия, две картечницы и 4 ракетных станка. Всего же 21 рота, 7 сотен, 20 орудий и 8 ракетных станков.
Все эти части войск были взяты из числа расположенных в Сыр-Дарьинской области.
Из Семиречья взята была только одна сотня, молодого еще, недавно сформированного Семиреченского казачьего войска, а из Заравшанского округа не взято ни одной части. Семиреченская № 5 сотня выступила из Верного 10 февраля, прибыла в Ташкент 8 марта, выступила в качестве конвоя интендантского транспорта 11 марта и присоединилась к отряду 25 мая после взятия уже Хозар-аспа. На ее место из Каракола в Верное передвинута полусотня казаков. Спрашивается: для чего такие хлопоты, когда в Ташкенте еще оставались 4 свободных сотни?
Официальный ответ: для того, чтобы в походе участвовали представители от всех войск округа.
Неофициальный ответ заключается в том, что этою сотнею командовал войсковой старшина фон Грюнвальд, а Кауфман, хотя и был православным, но немцам вообще протежировал. Многие из них быстро при нем выдвинулись, начиная с его родственников — Берга и Принца.
В обоих отрядах состояло: 21 рота, 7 сотен, 18 орудий, 2 картечницы и 8 ракетных станков. Кроме того, при отрядах везлось по два орудия для укреплений.
Из этого состава назначались в гарнизоны опорных пунктов:
1) На Иркибае: 1 рота 8-го линейн. бат-на, 1 сотня и 2 единорога 1/4 пудовых из парка.
2) На Тамды: 1 рота 2-го бат-на, 1/2 сотни Оренбургск. войска и 2 облегченных пушки из парка.
Численность этих частей была следующая: в ротах — 316 челов., в сотнях — 225 чел., прислуги при орудиях 19 чел., лошадей 250. Затем собственно действующий отряд заключал: пехоты 2904 чел., сапер 200, артиллеристов 650, казаков 925. Итого людей 4687 чел. А с командами при парках, лазаретах и штабах 5500 чел.
Лошадей казачьих 1017, артиллерийских 138. Итого лошадей 1405. А с парковыми и подъемными всего — 1650 коней.
На снаряжение отряда исчислено было, с походной канцелярии командующего войсками Туркестанск. округа в Петербурге, всего 287 300 руб. сереб., — но эти исчисления сделаны были весьма поверхностно и, кажется, имели главною целью возможно меньшую цифру, чтоб не испугать громадностью предстоящих издержек.
В число непредвиденных расходов вошли и такие статьи, которые не только можно, но и должно было предвидеть. Таковы: бочонки для воды, турсуки (бараньи шкуры для воды), кибитки, палатки, походные вьюки для аптек и артиллерийских запасов и т. п. Довольно сказать, что все эти статьи были «предвидены» оренбургским окружным штабом.
При первом же шаге в мир действительности оказалось, что вычисления туркестанского походного штаба были весьма далеки от этой действительности и напоминали скорее инженерные сметы, нарочно составляемые ниже действительной потребности, чтобы только работы были утверждены, а там уже легко наверстать разные недочеты дополнительными сметами.
Дополнительная смета туркестанского генерал-губернатора требовала еще 229 051 руб. 40 коп., то есть почти столько же, сколько было уже ассигновано.
Оправдывались все эти сверхсметные расходы следующими доводами:
1) На верблюдов предполагалось вьючить до 15 пудов, оказалось же, что им едва по силам будет и 12 пудов, потому что весной верблюды всегда слабы и худы вследствие зимней безкормицы.
Как этого не предвидели бывалые уже люди, видавшие верблюдов не на одних только картинках, сказать трудно.
2) Тяжестей оказалось более, чем предполагалось прежде. Прибавилось не считанных 300 пудов медицинских запасов общества попечения о раненых, две картечницы и т. п.
Затем упоминается о ячмене для офицерских лошадей, а также для казачьих и артиллерийских взамен сена и, наконец, о муке для лепешек верблюдам, в случае недостатка травы.
Первые две статьи также можно было предусмотреть заранее, так как давно уже всем известно, что в степи ничего ни у кого купить нельзя, и потому запасы надо брать с собой. А если хотели избавить офицеров, как это водится при степных походах, от необходимости делать собственные запасы фуража на весь поход, то рассчитать было нетрудно, сколько потребуется для этого верблюдов. Что при неимении сена и подножного корма следует заменять его каким-нибудь другим кормом, это также не могло быть неизвестным ранее.
3) Пришлось прибавить еще одну сотню ввиду большей потребности отряда в кавалерии, по большему числу верблюдов в транспортах и проч.
Кавалерия в степных походах мало приносит пользы, а тяжести увеличивает вчетверо. Транспорты и с кавалерией не дошли по назначению к сроку: отряды шли часто совсем без кавалерии и весьма благополучно. Кавалерия здесь только привлекает неприятеля, который ее не боится. У нас на 21 роту пришлось 7, а потом и 8 сотен. Это чересчур роскошно.
Вследствие всех этих обстоятельств число верблюдов возросло до 8800 штук. Затем увеличение суммы на пособие офицерам произошло вследствие того, что взято в поход несколько не считанных прежде офицеров саперных и инженерных, в ожидании упорного сопротивления хивинцев в укреплениях и закрытиях.
Чай и сахар был высчитан прежде в меньшей, противу затона, норм.
