Вэлин опустил взгляд, и они уставились друг на друга. Эмми казалось, что сказанные слова словно заморозили его, но он так быстро обрушился на её губы, что она не могла сказать с уверенностью, что ей не привиделся мимолётный испуганный взгляд в его глазах. Любовь. Одно это слово оглушило её. Она его редко слышала, и никто и никогда не использовал это слово по отношению к ней. Эти мысли роились у неё в голове, но настойчивость его губ погружала её в водоворот жара, напора и энергии. Его руки вжались ей в спину; пальцы чертили огненный узор на рёбрах, а её грудь буквально смялась о его торс.

Через несколько минут её собственные руки начали лихорадочное исследование, пока не обнаружили обнажённую плоть. Она прикасалась к горе мышц на его плечах, когда её расстёгнутое платье упало на бёдра. Его рот проследовал от её шеи к груди, и он опустил её спиной на свою согнутую руку. Эмми задыхалась, ощущая его губы, но её мир, полный огня и безумия, взорвался, когда она услышала голос Кортленда.

- Мисс де Винтер?

Всё ещё оглушённая, она не протестовала, когда Вэлин тотчас оставил её и, выскользнув за дверь, захлопнул её за собой. Она слышала снаружи мужские голоса. Очевидно, Кортленд раскопал для неё книгу по истории Елизаветинского периода. Она слышала, как Вэлин старается переключить внимание брата на что-то другое. Потом заметила, что её волосы в беспорядке рассыпаны по обнажённым плечам. Она осмотрела себя.

- Проклятие!

Трясущимися руками Эмми натянула опустившееся платье на плечи и попыталась застегнуть пуговицы на спине. После первых трёх дело застопорилось, тогда она опустилась на колени и начала собирать шпильки для волос.

- Святый Боже, что я наделала? Господи! - опять, опять этот тисовый лабиринт. Потерянный разум и возбуждённое тело, это - крах.

Она слышала, как открылась и закрылась дверь, слышала звук тяжёлых шагов позади себя, но не обернулась. Что оказалось ошибкой, Вэлин опустился на пол рядом с ней, обнял за плечи и поцеловал. Эмми почувствовала, что он исследует пальцами её обнажённую спину, и вскрикнула. Оттолкнув его, она вскочила на ноги.

- Нет!

- Послушай, Эмми.

- Я сказала - нет, - повторила она и бросилась к выходу.

Вэлин хихикнул и поднялся.

- Ты не можешь уйти, пока твое платье болтается на бёдрах, а волосы распущены.

Развернувшись, Эмми оказалась спиной к двери и наблюдала за ним с недоверием. Может она и выглядит растрёпанной, но у мужчины был безумный вид. Он тяжело дышал, а его глаза сияли словно чистое серебро в ярком свете солнца. Он направился к ней! Эмми схватилась за дверную ручку. Вэлин остановился и поднял руки в примиряющем жесте.

- Я буду джентльменом.

- Я не верю тебе.

Вэлин опустил руки.

- Эмми, дорогая, у тебя три варианта. Можешь уйти, как есть, и опозориться, либо позволить мне привести в порядок твою одежду и волосы. Или же ты можешь бороться со мной, чем ты сейчас занимаешься, но в этом случае мы окажемся на полу, и погубленным тогда окажется не только платье.

Только несколько минут назад он говорил о любви. Неужели это он всерьёз? Или же это у него расхожее слово для проявления нежности к тем леди, которых он желает? Эмми часто заморгала и попыталась обдумать этот вопрос, но у неё не было опыта настоящей любви. В большинстве её махинаций жертвы заявляли о почитании и любви, она же всегда распознавала ложь. Однако сейчас уверенности не было.

Однажды несколько недель она играла роль гувернантки, чтобы найти план дома. Владелец попытался соблазнить её за спиной у жены. Это не было любовью и напомнило ей трагедию матери. Несколько раз она развлекалась в обществе под видом французской графини, и многие мужчины обращали на неё внимание и делали непозволительные предложения. Это не было любовью.

Она была убеждена, что чувства её матери к Эдмонду Чипу, тоже не были любовью. Она любит Франта, Фиби и Спрута. Она любит Долли, Бетси, Недотёпу и Ворюгу. Но у неё никогда не было ни времени, ни возможности, чтобы полюбить кого-то ещё.

Ладони Эмми похолодели, она нерешительно, с неохотой, подошла к Вэлину и повернулась к нему спиной.

- Пожалуйста, застегни мне пуговицы.

Девушка на мгновение почувствовала его руки на своем платье. Затем они поднялись, не застегнув ни единой пуговки, она развернулась и увидела, как он пристально изучает свои пальцы. Он поднял взгляд, на его лице не было ни тени гнева или суровости. Его глаза были широко распахнуты от изумления.

- У меня трясутся руки.

- Я вся затряслась, когда услышала голос Кортленда.

- Нет, ты не понимаешь. Они не тряслись, с тех пор как…

- Да?

Эмми ждала, но Вэлин только покачал головой и развернул её. На этот раз он застегнул ей платье. Когда она начала приводить в порядок причёску, он помог ей закрепить тяжелые локоны. Она вручила ему последнюю шпильку, и он воткнул её на место. Его рука задержалась на её волосах, собранных в аккуратный пучок.

- Ну и ну, - прошептал он.

Эмми повернула голову.

- Что-то не так?

- Не знаю, - рассеянно произнёс он. Его руки спустились на её плечи, а губы очутились возле её уха. - Эмми, что ты сделала со мной?

Развернувшись, Эмми вскрикнула.

- Я? Я ничего не делала. Ты - дьявол, целуешь меня и… и губишь мою…и заставляешь меня… о!

Он усмехался ей с таким понимающим видом, что Эмми снова начала краснеть и пробормотала: - Я не останусь здесь, чтобы вы насмехались надо мной, милорд.

Она подхватила юбки и прошествовала к двери. Рывком распахнув её, она величественно вышла наружу. Смеясь, Вэлин предложил:

- Не уходи, дорогая. Если останешься, у нас будет больше поцелуев и больше причин для гибели, и я знаю, что это понравится тебе, как и раньше.

- Лучше я проведу неделю с продажными законниками, убийцами и каторжниками, или попытаю шанс с полисменами, чем ещё на минуту останусь с тобой.

Она уже собралась захлопнуть дверь, как до неё снова донёсся его голос, теперь уже мягкий, как ветерок, который по-прежнему играл с её юбками.

- Эмми.

Её взгляд встретился с его.

- Прошу, не уходи.

Что-то промелькнуло в его глазах, и он протянул ей руку. Вэлин, стоящий там, высокий и прекрасный, своим видом устрашал больше, чем самый зловещий враг из преисподней.

- Я не могу остаться, - сказала девушка.

- Почему?

Она лишь пристально смотрела на него, и он подошёл.

- Нам надо поговорить.

- Нет, не о чем. У нас есть соглашение, милорд. Пожалуйста, придерживайтесь его и отстаньте от меня.

Закрыв дверь, она смогла расслышать, как он произнес сам себе: «Ох, Эмми, ты, право, просишь невозможного».

Когда она ушла, Вэлин сделал глубокий вдох и выдох, затем подошёл к окну и посмотрел на отдалённые покрытые зеленью холмы. Ветер принёс аромат луга и дикого цветка. Жимолости?

Вэлин тряхнул головой. В этот раз он сделал кое-что такое, чего никогда не делал раньше. Он назвал Эмми «любовью». Слово появилось на его губах прежде, чем он узнал об этом, выскочило так естественно, что он сначала подумал, будто ему показалось. Но поражённый взгляд Эмми подтвердил его страх. Он на самом деле произнёс его.

И её реакция на него заставила забыть свой промах. Она желала его так же сильно, как он желал её, но она не доверяла ему. Она боялась. Видимо, мужчины, с которыми она связывалась раньше, отличались ненадежностью. Однако он смог разглядеть в её глазах теплоту чувства, связывающего их. Они питали друг к другу нежные чувства, они желали друг друга. Он не хотел думать о чём-то бόльшем.

- Более не совершай этой ошибки, - предостерёг сам себя Вэлин.

Он знал, почему не говорит женщинам, что любит их. Он избегал этого слова с тех пор, как умерли Каролина и его отец. Отец любил Каролину. Долгие годы после пожара он был ожесточён против любви, считал, что с ней приходит опасность, предательство и неизбежные беды. В его жизни появлялись и исчезали женщины, но он не доверял ни одной из них. За последние несколько лет он решил, что оставил те глупые и печальные представления далеко позади, но слово так и не произносил.