— Ты даже не закончишь с нами на следующей неделе учебный год. Это несправедливо, Слэйдер. Я знаю, что ты не виноват. Ты не мог сделать ничего дурного. — Ее нижняя губа задрожала, и по щеке скатилась слеза. — Что бы ни случилось, я хотела бы, чтобы у тебя было что-то, что напоминало бы тебе обо мне.

Слэйдер заставил себя изобразить комичную жадность, разворачивая пакетик, чтобы она улыбнулась.

Он был вознагражден.

— Будет один, — хихикнула она. Он изумленно взглянул на нее.

— Кто один?

— Ты разорвал резинку, — показала она, — это значит, что у тебя будет по крайней мере один ребенок.

— Этого не будет до тех пор, пока, черт возьми, я не обеспечу для него жизни получше той, что твои или мои родители обеспечили нам... Ни один мой ребенок никогда не будет оставлен на «попечение» чужих людей, как это произошло с нами, — поклялся он. Из коробочки для драгоценностей Слэйдер достал золотой крестик с выгравированной надписью на обороте, на красивой золотой цепочке.

— Ты его будешь носить? — нерешительно спросила Мелисса.

Он, ничего не сказал.

Слэйдер извлек крест из коробочки и взвесил на ладони. Это был единственный подарок, который кто-либо когда-нибудь ему преподнес. Он неумело возился с замочком, пытаясь скрыть свои эмоции.

— Давай, я надену, — предложила Мелисса, когда поняла, что он, разумеется, будет носить ее подарок. Она наклонилась к Слэйдеру, чтобы мягкими и нежными пальцами застегнуть на его шее замочек цепочки.

Когда она сделала это, Слэйдер накрыл ее руки своей ладонью и поднес их к губам. Без нее одиночество будет совсем невыносимым. Он покрыл ее ладони нежными поцелуями, и Лисса едва смогла расслышать, как он пробормотал: «Спасибо».

Достав из рюкзака бритвенный прибор, Слэйдер прошел в ванную и начал сбривать свой волосяной камуфляж. Покончив с бритьем, он убедился, что зеркало в ванной отражало резкие, грубоватые черты лица мужчины, а не восемнадцатилетнего юноши, и двадцатитрехлетние глаза были лишены невинности. Он оделся и надел зеркальные солнцезащитные очки.

Слэйдер решил выяснить, функционирует ли еще столовка Макджилликуди, и направился на окраину города. Оказалось, что за время его отсутствия ни термиты, ни хорошая буря не снесли с лица земли это заведение. Столовка и бар располагались в ветхом строении, и были заведением такого рода, в котором каждый, кто был одет не в джинсы, выглядел неуместным чужаком, и где можно получить свою кружку пива и яичницу независимо от того, в какое время дня или ночи возникло такое желание.

Через несколько минут он уже сидел за относительно чистым столом и радовался тому, что официантка оказалась незнакомой, хотя она тут же представилась:

— Привет, меня зовут Цисси.

Он предположил, что за грубо наложенной косметикой скрыта женщина двадцати с небольшим лет. Слэйдер наблюдал, как она шла на кухню с его заказом на мясной сэндвич и жареную по-домашнему картошку, умело покачивая бедрами, обтянутыми фантастической юбкой, словно из голливудского каталога Фредерика. Когда ему принесли заказ, он стал жадно поглощать пищу.

В зал вошел темноволосый мужчина, которого Слэйдер заметил еще в дверях. Он выглядел как лесоруб на Мэдисон-авеню[4] в своей клетчатой рубашке и поношенных джинсах.

— В зале уже полно, могу я присесть в вашу кабинку?[5] — вежливо спросил он.

Слэйдер посмотрел в сообразительные желтые глаза и подумал, действительно ли ему присуща эта галантность? Незнакомец обладал очень внушительными размерами и ростом. У него были широкие плечи и грудь, поразительно тонкая талия и сильные бедра.

Слэйдер кивнул.

Мужчина сел и протянул свою большую ладонь. Рукопожатие было твердым.

— Меня зовут Мэтью Прескотт, — сказал он, — но все называют меня просто Пресс. — Он выглядел немного застенчиво, когда добавил: — Я малость поддал.

— Слэйдер Римс, — ответил Слэйдер. Он откровенно разглядывал незнакомца. Пресс интуитивно ему понравился. Это было незнакомое, но приятное чувство. Однако он не хотел бы попасться Прессу под горячую руку.

— Экс-коп,[6] — представился Пресс.

— Экс-зек, — ответил Слэйдер на пробу.

— Кончилось горючее, и я уволился. — А ты? — продолжал Пресс с нажимом.

— Сидел по ложному обвинению.

— Это твой мотоцикл там стоит? — спросил Пресс.

Слэйдер кивнул.

— Хорош. Ты проездом? — задал новый вопрос Пресс.

— Я думал, что ты экс-коп.

— Так и есть. Я владелец местной аптеки. А фармацевты люди того же толка, что и доктора. Люди доверяют мне свои секреты. Я собираю информацию, но не распространяю ее. Я только подбираю кусочки и обрывки и подшиваю их. Любопытно — это такая черта, от которой трудно избавиться.

— Ты был детективом?

— Нет, по наркоте.

— А теперь торгуешь лекарствами.[7] Здорово.

— Я имел дело с этой дрянью так долго, что... разгорелся любопытством и, думаю, сумел бы получить по этой части ученую степень. — Пресс засмеялся. — Ладно, на самом деле я продаю в своей аптеке больше мороженого, чем лекарств. Когда я купил ее, то прежде всего установил там старомодный сатуратор для содовой.

— Так почему бы тебе также не давать готовые обеды для бизнесменов, возвращающихся с воскресной службы? Насколько мне помнится, всегда находились также сластены, направлявшиеся отведать свежих ягодных пирогов к миссис Бодекер.

— Я уже почти доехал до этого. Значит, ты откуда-то отсюда?

Слэйдер пожал плечами и вытянул свои длинные ноги, уперевшись в спинку кабины.

— Я здесь не родился и не воспитывался, — ответил он, — но провел достаточно времени, работая задарма на ферме Синклера, не получив и того, что мне принадлежало по праву. Я полагаю, что Бью все еще живет там...

— Дружок Джека Диллона, — сказал Пресс с явным отвращением. — Да.

— Это хорошо. У меня с ним остались кое-какие незавершенные делишки.

Пресс выгнул бровь, но ничего не сказал, только запустил руку в свои прямые темные волосы.

— Ты женат? — спросил Слэйдер, размышляя, как бы ему повернуть разговор на Мелиссу.

— Был. Она ушла от меня.

Слэйдер не стал задавать очевидный вопрос.

— Полицейские не бывают особенно хорошими мужьями, — тем не менее объяснил Пресс. — Особенно те, кто имеет дело с наркотой.

Он потер подбородок. В глазах его светилась печаль. Недавно появилась одна женщина. Он улыбнулся сам себе. Честно говоря, скорее девушка, не более двадцати. Первоначально его устраивало то, что она нуждалась в каких-то человеческих чувствах. В этом-то было все дело. Теперь он хочет большего. О, он по-прежнему хочет помочь ей, но он также хотел бы помочь и себе. Помочь себе тем сладким мягким комфортом, которое может предложить ее тело. Несмотря на все его усилия, она стала частью его личности. Все очень запуталось. Все запутано, опасно и неправильно. Но попробуй объяснить это собственному телу, часто думал он.

— Ты когда-нибудь влюблялся в кого-нибудь, в кого вовсе не желал влюбиться? — спросил Пресс. В этот момент они уже не были незнакомцами. Их уже связали узы, близкие к дружеским.

— Да, — не поднимая глаз, ответил Слэйдер.

— Ну и?..

Слэйдер поднял голову, сдвинув свои солнечные очки на лоб.

— И?

Слэйдер видел, что Пресс нуждается в том, чтобы он преодолел свое смущение.

— И ты?..

Слэйдер сам был изумлен тем, что ответил на этот вопрос.

— Да. — Его зеленые глаза стали темными, как потревоженные воды в стоячем пруду. — Да... Я тронул ее.

— Ты об этом жалел?

Слэйдер уставился на свою чашку с кофе, словно это был магический хрустальный шар, который мог бы дать ему ответ.

— Да... Нет... Я не знаю...

Пресс сразу отпрянул, когда услышал подлинную боль в голосе Слэйдера и понял, что случайно уколол в больное место.