- Жозет! - заорал ее муж, бросаясь вдогонку.

Я была счастлива, что здесь нет англичанок, сцена была непристойная. И эти несчастные малыши остались одни…

Шлеп! Хлебная корка шмякнулась о мою щеку. Чайная ложка полетела за пределы террасы, упала на шоссе и была тут же расплющена проходящей машиной. Кубик льда вторгся в бокал соблазнителя, и его белая фланелевая куртка жадно впитала выплеснувшееся красное вино. Мой враг, юный корчитель рож, взял ситуацию в свои руки, и младшие братья доблестно вторили ему, бомбя пансионеров всеми снарядами, которые попадались им под руку. Большая девочка попыталась воспротивиться этой вакханалии и получила лужицу пюре прямо в лицо.

Это было слишком! Одним движением руки я оттолкнула столик. Забыв о шестнадцати с половиной сантиметрах каблуков я без единого неверного шага прошла до большого стола и села на место матери, блокировав на лету полную соуса тарелку.

- Ты не моя мама! - закричал мой враг.

- Какое счастье! - закричала я еще громче.

- Убирайся! - заорал он.

Я ответила оплеухой справа, поймав его, когда он сам замахивался на меня, и вырвав у него самурайский крик.

- Ты плохая! - пробормотал он в страхе.

- Очень плохая! - согласилась я, надеясь, что не искалечила его и засунула ложку пюре в рот самого маленького.

- Я сострою тебе рожу, - пригрозил мой противник.

Я презрительно рассмеялась и просто завернула губы.

- Нет! - заорал несчастный, закрывая лицо, чтобы больше меня не видеть.

- Еще! - сказал детский голос. - Еще пюре!

- Мне тоже, мне тоже! - вторили дети вокруг стола.

Только старшая девочка ничего не говорила. Она плакала под своей влажной маской.

- А у меня нет пюре, - засопел побежденный.

- Иди ешь то, что на твоей сестре. Оно, может быть, будет немного соленое, но лучшего ты не заслужил. Кстати… (Я наклонилась к его уху) Что ты сделал с кранами?

В ужасе, он даже не пытался отрицать.

- В мусорных ящиках в гараже, - признался он.

- Хорошо. Ты пойдешь за ними, ты дашь их мне, я их верну… Видишь, какая я добрая, тебя даже ругать не будут, но…

Ложка пюре.

- Но если ты продолжишь всем досаждать…

Ложка пюре.

- Я займусь тобой лично. Понятно?

- Да, мадам, - сказал он, опуская голову.

Ну и ну!

- Вам дальше подавать на этот столик? - спросил Люсьен.

- Нет-нет! - быстро сказала я. - Я сейчас вернусь на свое место!

Самый маленький расплакался, и Люсьен, у которого был след от кетчупа на рубашке, воспользовался этим, чтобы добавить:

- Это не ради меня, сделайте это для Кристины. У нее только что была истерика, пришлось позвать доктора Фавара, вы - наша последняя надежда. Ваше присутствие успокаивает клиентов.

Ну что ты будешь делать?

Самый маленький скользнул ко мне на колени и ел из моей тарелки. Большая девочка вымыла лицо и, всхлипывая, смотрела на меня. Остальные улыбались мне между глотками. Мой враг налил фруктового “Эвиана” в грязный стакан и протянул мне:

- Меня зовут Бернар, - сказал он.

Мы выпили. Мир был подписан.

- Что за история! - неожиданно раздался голос.

Отец детей с озабоченным видом сел передо мной.

- Я уже ухожу, - сказала я.

- О! Я прошу вас, останьтесь еще немного! - стал умолять он.

Дети с беспокойством смотрели на меня.

Я осталась.

- Ваша жена устала, - сказала я, чтобы поддержать беседу.

- Хуже - она беременна!

- Ох! Зачем?

Я не смогла удержаться и выкрикнула свою мысль.

- Вы правы, - сказал он. - Пятеро детей это уже вполне достаточно! Я не знаю, чтобы такое могла произойти.

А я вот очень хорошо знала.

Дети закончили и хотели пойти на пляж.

- Но сначала, Люсет, пойди поцелуй маму и скажи ей, чтобы она за меня не волновалась, что я с дамой.

- Могу я предложить вам ликерчик? - спросил он, когда мы остались одни.

- Я предпочла бы красное вино…

- Самое печальное, - продолжил он, - что моя жена не любит детей.

- Чем больше вы ей будете их делать, тем меньше она будет их любить!

- Но что делать? - спросил он, глядя мне в глаза, как будто я могла все устроить.

- А противозачаточная таблетка?!

- У моей жены непереносимость.

- Значит надо ее поменять

- Жену?

- Да нет же, таблетку!

Какой тупица!

- Она пробовала мини?* (минипилюля - новое тогда средство контрацепции с микроскопическим содержанием эстрогена)?

- Она все пробовала!

- Но мини?

- Я думаю, да. Это не помогает.

- Так пользуйтесь сами…

- Женой?

- Да нет же, контрацептивами!

Ох, как меня раздражает этот тип!

- Меня не тянет, - сказал он капризно.

Вопли, донесшиеся с верхних этажей, положили конец этой беседе.

Он встал, посомневался и потом сказал мне с оттенком надежды, от которого делалось больно:

- Я не предлагаю вам провести с нами вечер, …нет?

- Нет! нет! я уже приглашена! - вскричала я с ужасом.

Он убежал, а я налила себе большой бокал красного вина. Он был мне необходим.

Бедная женщина, непереносимость к таблеткам…

- Как вы хорошо одеты!

Селеста с почтением смотрела на меня. Я поцеловала ее. Это был первый поцелуй, с Фонкода. Какой чудный обычай - поцелуи! Я запечатлела еще один у нее в волосах.

- Селеста! не докучай даме! - воскликнула мадам Пакэн.

К ней вернулось спокойствие, но еще было видно, что она плакала. Она села напротив меня и провела рукой по лбу.

- Ты слышышь, что я сказала, Селеста?

Я прижала к себе маленькое тело.

- Она не докучает мне. Я даже хотела бы, чтобы вы мне ее уступили сегодня после полудня. Я хочу повеселиться, и мне нужна подружка. Я могу повести ее на пляж?

Но мадам Пакэн больше не видела меня, больше не слышала. Она встала с дрожащей на губах улыбкой, протянула руки…

- Доктор… - сказала она, как могла бы сказать: "милый"…

Доктор Фавар был великолепен. У него был вид человека, наслаждающегося отменным здоровьем. Он, должно быть, мог удовлетворить много пациенток за раз. Тоном нежного укора он сказал:

- Ну, хорошо, малыш мой, что произошло?

Мадам Пакэн вздохнула на грани слез, он взял ее за запястье и подтолкнул к входу, как мужчина, который знает, что он должен делать.

- Мы сейчас посмотрим, - сказал он.

Звучало очень успокаивающе.

Мы играли, как ненормальные. Для начала, я купила мяч, ведерко, два совочка. Мы рыли, ломали, строили, бегали, кричали, смеялись, плавали, орошали, разрушали, реконструировали, мостили ракушками двор замка…

- Вы выглядите, как принцесса, - говорила Селеста, указывая на золотую цепочку, которая прикрывала меня едва ли меньше, чем мой Мерри-Лук. Когда я вырасту, я буду одеваться, как вы.

Я сняла веломобиль, купила воду «Камарго», сладкие рожки, арахис.

- Не тратьте все ваши деньги на меня, жизнь такая дорогая! - говорила Селеста.

И я отвечала:

- Оставь!

Я поливала ее белым муссом, который делел кожу мягкой и пах солнцем. “Мне!” говорила она, и ее маленькая ручка пробегала по моей голой спине.

Косматый очень мокрый пес пришел и сел перед нами, и мы предложили ему арахиса. Мы ему понравились, и он отряхнулся, оросив нас миллиардом капелек, от чего мы закричали и побежали к морю. Пес в восторге побежал вместе с нами, потом в последний момент передуал и ушел искать свою семью. Две старые англичанки, возвращаясь с группой с прогулки на лошадях, проехали мимо и поприветствовали нас, когда мы выходили из воды.

- Мне нельзя возвращаться очень поздно, - сказала Селеста. - Я должна поужинать с персоналом до того, как начнут накрывать ужин.

Мы собрали лопатки мячик, ведерко.

- Все-таки жаль, что ваших детей здесь нет!

Маленький укол в сердце. Конечно…

- О ком вы думаете, мадам?

Ни о чем, моя маленькая ни о чем!

Но Селеста слышит музыку чуств: