«Что касается тех, кто основывается на роковом исходе, чтобы свести к нулю искусство, я с удивлением спрашиваю себя, какой благовидный довод служит им в оправдание отсутствия стойкости у тех, кто умирает, и, наоборот, обвинять в неумении тех, кто занимается медициной. Как будто врачи способны прописывать плохое лечение, тогда как больные неспособны нарушить назначения врача! Однако для больных более естественна неспособность подчиняться, чем для врачей предписывать плохое лечение. Они имеют здоровый дух в здоровом теле, когда принимаются за лечение, размышляя над настоящим случаем и над прошлым, аналогичным настоящему, чтобы быть в состоянии сказать, каким образом больные благополучно перенесут болезнь. Другие же, наоборот, не знают ни природы своих недугов, ни их причины, ни тем более, что последует за настоящей ситуацией. Они страдают в настоящем, страшатся будущего, поглощенные болезнью, лишенные пищи, и охотнее принимают то, что способствует болезни, чем то, что способствует выздоровлению. И не потому, что они хотят умереть, а потому, что неспособны сопротивляться (недугу)… Разве не очевидно, что одни дают надлежащие предписания, а другие, вероятно, неспособны им повиноваться и за отсутствием повиновения устремляются к смерти, причину которой те, кто не размышляет правильно, приписывают тем, кто непричастен, освобождая от ответственности тех, кто причастен».

Уместна аналогия с судебным процессом: врачи на скамье подсудимых, они обвиняются в том, что убили своего больного. Но из-за неповиновения больной сам ответственен за собственную смерть! Конечно, это всего лишь метафора: врач классической Греции не отвечал перед законом за смерть больного. В то время еще не додумались преследовать врача в судебном порядке за профессиональную ошибку. Но врач осознает, что непоправимые проступки больных могут погубить его репутацию.

Эта манера обвинять несчастного больного свойственна не только врачам-гиппократикам. Демокрит тоже писал:

«Люди, из-за отсутствия стойкости делающие противоположное тому, что нужно делать, предают свое здоровье».

Не следовало бы сгущать краски по поводу обвинения больных. Но недостатки присущи человеческой натуре.

Изобличая отсутствие терпения у больных, автор «Суставов» параллельно отмечает преступное равнодушие врачей. Здесь уместно снова привести пример пациентов с переломом ключицы.

«Когда перелом ключицы совсем недавний, больные полны рвения, считая недуг серьезнее, чем он есть; а врачи, естественно, полны готовности предпринять правильное лечение. Но как только проходит время, эти больные, принимая во внимание, что они больше не страдают, и им ничто не мешает ходить и есть, становятся небрежными; а врачи, со своей стороны принимая во внимание, что они не могут предотвратить увечье, не утруждая себя, ссылаются на небрежность больного. Однако именно в это время идет интенсивное образование мозоли».

Упреки врачу более серьезны, так как он не может оправдать себя незнанием и увиливает со знанием дела. Слово, которое автор употребляет для обозначения увиливающего врача, по-гречески очень сильное: так называли дезертиров. Когда он покидает поле битвы, безмолвная болезнь прогрессирует. Непоправимое свершилось.

Метафоры, которые встречаются в «Сборнике…» чаще всего, — это метафоры борьбы и битвы. Болезнь атакует, а лечение должно вести бой. Начинается «бег на короткую дистанцию» врача, который может стать спасителем, и болезни, атакующей больного: «Если болезнь идет в атаку в тот же момент, что и лечение, она не быстрее его; но если она его опережает, она быстрее», — заявляет автор «Искусства». Лечить — значит противостоять болезни. Поэтому лечение противоположным является основой Гиппократовой медицины. «Врач должен противостоять болезни», — говорит автор трактата «Природа человека». Автор «Ветров» в прологе формулирует изречение, которое станет знаменитым: «Противоположное является лекарством от противоположного».

Каковы же болезни, которым должен противостоять врач-гиппократик? Какими средствами для их преодоления он располагал?

О великих принципах Гиппократовой терапии мы скажем позже. Сейчас речь пойдет о категориях болезней и категориях лечения.

Поражает богатство и тонкость нозологических понятий, доступных врачу. Гиппократ прилагает огромные усилия, систематизируя эти понятия. С тех времен известно большинство названий болезней, которые в течение веков послужат основой для западной медицины. Есть названия, засвидетельствованные в литературе еще до Гиппократа, есть те, что в первый раз появились в «Гиппократовом сборнике». Даже в этом случае они не производят впечатления новшеств. Врачи-гиппократики всегда говорят о них, как об известном факте. Это еще одно доказательство того, что Гиппократ не был началом.

Возьмем болезнь самого известного мифического больного — Филоктета. Уже гомеровская эпопея знает тяжкую судьбу этого фессалийского вождя, который «лежал на острове, терзаемый невыносимыми болями, на божественном острове Лемнос, где его, пострадавшего от ядовитого укуса зловещей гидры, бросили сыны ахейцев». Печальная участь больного Фил октета, брошенного ахейцами во время их похода на Трою, а потом, через десять лет, призванного ими, потому что лук, унаследованный им от Геракла, был необходим для победы над троянцами, вдохновит драматургов Эсхила, Софокла и Еврипида. Все трое написали трагедию «Филоктет». В «Илиаде» болезнь еще не имеет названия, по крайней мере, оно не упоминается. У Эсхила она называется «фагоденией», то есть «разъедающей болезнью».

Этимология названия недвусмысленно указывает на симптомы. Язва, образовавшаяся от укуса змеи, разъедала ногу Филоктета. Название также объясняется архаическим верованием, согласно которому болезни — что-то вроде чудовищ, наделенных собственными силами. Они проникают внутрь больного и пожирают его, как дикие животные. Название это неоднократно появляется в «Гиппократовом сборнике», где речь идет о разъедающей язве.

Современный медицинский глоссарий сохранил название этой болезни. Словарь Жана Амбюрже содержит прилагательное «фагоденический» и дает следующее объяснение: «определяет язву, имеющую необычное экстенсивное разрушающее развитие, не поддающееся лечению и без гистологической специфики». Определение сохранило главное: разрушительное действие язвы. Но знают ли наши врачи, что первый больной с фагоденической язвой — это Филоктет?

Было бы утомительным занятием перечислять все болезни, известные по «Гиппократову сборнику». Ограничимся теми, которые продолжают фигурировать в новейших медицинских словарях: амблиопия, афония, афты, апоплексия, артрит, астма, канцер, кома, насморк, холера, дизурия, эмфизема, эмпиема, рожистое воспаление, экзантема, трехдневная малярия, четырехдневная малярия, геморрой, гепатит, герпес, водянка, желтуха, илеус, лепра, летаргия, лихен, лиентерия, обморок, литиаз, мания, меланхолия, метеоризм, никталопия, нефрит, эдема, офтальмия, параплегия, фагоденическая (язва), туберкулез, плеврит, пневмония, полип, спазм, тенезм, столбняк с его разновидностью опистонус, тиф. Это уже дает частичное представление об изобилии названий болезней, имеющихся в «Гиппократовом сборнике».

Сравнение со словарем Литтре XIX века, показывает, что другие термины в то же время еще существовали, тогда как из современных словарей они исчезли: кардиалгия, кавзус, цефалалгия (сейчас мигрень), эпиальная лихорадка, френезия, лейкофлегмазия, липирия, перипневмония, флегмозия, подагра, странгурия, замененная на поллакиурию (термин, составленный из греческих корней, но неизвестный греческим врачам).

Есть термины, известные врачам-гиппократикам, но не включенные в словарь Литтре, который их тем не менее знал, будучи издателем Гиппократа. Эти названия болезней покажутся современному читателю такими же странными, как доисторические животные: альфус, карус, катохус.