Государственная палата изобразительных искусств
«Для художников был установлен целый ряд возможных карательных мер, применявшихся по отдельности или вместе: «лишение права на преподавательскую деятельность»; «лишение права выставляться»; «лишение права заниматься живописью». Агенты гестапо совершали молниеносные проверки студий и выставок. Владельцам художественных салонов и магазинов раздавали списки художников, попавших в немилость к властям, и перечни запрещенных к продаже произведений искусства».[3]
Палата изобразительных искусств представляла собой весьма обширную организацию, имевшую отделы живописи, скульптуры и архитектуры, отделки интерьеров, садово-паркового искусства, художественных ремесел, графического искусства, древностей, литературы по вопросам искусства и др. Палата вела свою работу под контролем Министерства пропаганды и следила не только за художественным уровнем, содержанием и характером произведений искусства, но и осуществляла коммерческий контроль за проведением художественных выставок, распродаж и аукционов, обращая особое внимание на возможность конфискации предметов искусства, являвшихся еврейской собственностью.
Представители некоторых художественных профессий пользовались особым расположением палаты. Таковыми были архитекторы, поскольку Гитлер проявлял особый интерес к архитектуре, считавшейся очень важным видом искусства, необходимым для создания общественных зданий, служивших на пользу всей нации. Одобрением пользовались и художники-декораторы, так как считалось, что они своим искусством «вносят вклад в приближение счастливой и культурной жизни в будущем». (Например, они проектировали мебель для молодоженов, получавших специальный заем «на устройство семьи», и таким путем способствовали, хотя и косвенно, росту численности населения и процветанию страны). Поддерживалось садово-парковое искусство, так как оно было призвано «вносить красоту в повседневную жизнь германского народа, украшать природу и ландшафт».
Зато отношение к торговцам предметами искусства и к работникам художественных аукционов было критическим. Их деятельность была строго регламентирована постановлением от 30.07.35 г., предусматривавшим наказания за подлог и мошенничество и указывавшим, что «только аукционеры с надежной репутацией могут быть членами палаты», которая заранее публиковала информацию о намечавшихся аукционах.
В палате имелся пост государственного комиссионера, который занимал профессор Ганс Швейтцер, прославившийся тем, что был автором (под псевдонимом Мьелнир) крикливых открыток и плакатов, агитировавших за Геббельса в период «битвы за Берлин» (см. главу 2). Теперь он занимался тем, что давал предложения и идеи по оформлению и виду всех символов нацистского государства, от памятников до печатей.
Вся эта громоздкая система не оставляла места независимым художникам. Палата искусств запрещала им выполнять работы не только на продажу, но даже для себя лично. Благодаря такой постановке дела количество зарегистрированных членов палаты искусств росло как на дрожжах, достигнув к концу 1936 года общего числа в 42 000 человек, мужчин и женщин. Среди них были: 15 000 архитекторов, 14 300 художников, 2900 скульпторов, 2300 мастеров художественных ремесел, 1260 художников-оформителей и 2600 издателей и торговцев.
В 1936 году вышло постановление, резко ограничившее возможности для критики произведений искусства. Это был декрет Геббельса от 29.11.36 г., в котором он строго осудил литературно-художественную критику. На собрании сотрудников управления культуры, состоявшемся в Берлине, он объяснил, что отныне допустимы только прямые репортажи и комментарии о том, как выглядит то или иное произведение. За месяц до этого был закрыт отдел современного искусства Национальной художественной галереи в Берлине, являвшейся «самым представительным германским музеем, посвященным искусству». Так был наложен официальный запрет на проявления индивидуального художественного вкуса; нацистский режим добился этого менее чем за четыре года своего правления.
Как показали недавние исследования, влияние нацистской идеологии больше всего проявилось в живописи и скульптуре и меньше всего затронуло художественные ремесла.
Государственная палата по делам прессы
«Из газет изгонялись редакторы и журналисты еврейского происхождения и те, кто был настроен либерально. Оставшиеся были обязаны пройти проверку на «расовую чистоту» и доказать, что они не состоят в браке с евреями; только после этого они могли получить разрешение на работу».
Палата по делам прессы стала важнейшим инструментом политического контроля над всеми работниками, участвовавшими в производстве и распространении газет и периодических изданий. Акцент был сделан даже не на контроль работы самой палаты, а на подчиненные ей организации. По закону палата наделялась правом «регулировать конкуренцию» между изданиями, и ее безжалостный президент Макс Аманн, контролировавший всю партийную прессу, не упускал случая расправиться с независимой газетой или журналом, полагая, что чем меньше их будет — тем лучше. Используя один только «Первый декрет» от 1.11.33 г., Аманн умудрился закрыть множество изданий, отобрав лицензии у 1473 человек. Параграф 10 «Первого декрета» гласил: «Работник может быть исключен из палаты, если имеются факты, свидетельствующие о его неблагонадежности и неспособности выполнять свою профессиональную деятельность». 24 апреля 1935 года Аманн выпустил еще два распоряжения, преследовавшие те же цели, что и «Первый декрет». Декрет «О борьбе со скандальной прессой» объявлял, что «фирма, издающая газету, существующую благодаря освещению событий в нежелательном виде и раздуванию нездоровых сенсаций», может быть ликвидирована. Декрет «Об упорядочении конкуренции» гласил, что при наличии «чрезмерного» количества газет некоторые из них могут быть закрыты «для оздоровления экономической ситуации».
Деятельность Аманна и его помощников Рольфа Риенгардта и Вильгельма Баура облегчалась тем, что они могли сами определять условия существования газеты и ее закрытия, и при этом пострадавший издатель не имел права требовать компенсации убытков. Неудивительно, что количество газет в Германии сократилось с 4703 в 1932 году до 977 в 1944 году.
Удушение прессы осуществлялось с помощью Ассоциации германских издателей газет, подчинявшейся палате прессы. Согласно своему статусу, определенному законом 1938 года, ассоциация должна была помогать своим членам, давая им советы и консультации по профессиональным проблемам. Провозглашалось, что все имеют определенные права, но в действительности работники газет, не принадлежавших партии, быстро обнаруживали, что их права ущемляются, подписчики переходят к партийным газетам, а жалобы в ассоциацию не дают никакой пользы. Ассоциация всегда становилась на сторону издателей партийной прессы. Так же бесполезно было обращаться за помощью в палату, потому что Аманн и его помощники только и ждали случая, чтобы расправиться с непокорными.
Существовала еще Ассоциация германской прессы, формально подчинявшаяся палате прессы, но фактически работавшая под контролем Министерства пропаганды. Эта организация вела официальный регистрационный список всех издателей и журналистов, выполняя роль своего рода «биржи труда» для людей этих профессий. В 1937 году она имела 15 360 членов и 18 региональных отделений. Ее глава, капитан Вильгельм Вейсс, главный редактор главного печатного органа нацистской партии, газеты «Фолькишер беобахтер», был полон решимости вдохновить всех своих сотрудников нацистскими идеями и воспитать новое поколение журналистов, строго следующих линии партии. С этой целью был создан специальный учебный центр — Государственная школа прессы. На пресс-конференции в Кельне, состоявшейся в ноябре 1935 года, Вейсс подчеркнул, что настоящий редактор издания — это не просто журналист, но прежде всего и всегда — также и пропагандист. Сам он был и журналистом, и партийным оратором, и «штурмовиком» и настойчиво работал над тем, чтобы воспитать «журналистов нового типа, встающих на защиту рейха и фюрера не по долгу службы, а по велению сердца».
