Когда Коннора сморил сон, Джиллиан еще долго не могла заснуть. Она лежала рядом с ним и перебирала в памяти все события этого дня.

Столько всего произошло! За несколько коротких часов ее жизнь изменилась совершенно неожиданным образом. Ей ке только удалось найти нить, ведущую к разгадке смерти матери, но и отдаться любимому мужчине, который взял ее в такой утонченной и страстной манере, которая превзошла все ее самые сокровенные фантазии о том, каково это – заниматься любовью.

Джиллиан задрожала от волнения, когда вспомнила о том, как руки и губы Коннора изучали ее тело. Что она ощущала, когда Коннор начал двигаться внутри ее! Это было потрясающе.

Потом Джиллиан почувствовала, как он отдалился от нее. Она поняла, что между ними опять появилась преграда. Хотя она совсем не удивилась, но это ранило ее глубже, чем следовало. Коннор очень умело контролировал свои эмоции, ему было трудно полностью довериться другому человеку.

Даже женщине, с которой он разделил постель.

Джиллиан закусила губу. Она понимала, что их физическая близость значила для него гораздо меньше, чем для нее. И она понимала, что Коннор не одобрял ее решения продолжить работу отца и тайно вести собственное расследование смерти матери. Да, он не выразил этого вслух, но Джиллиан поняла это по выражению его лица. Слишком часто она уже наблюдала нечто подобное.

Где-то в глубине дома пробили тяжелые напольные часы, прервав ее размышления. Они напомнили ей о том, что она должна была давным-давно одеться и поехать домой. Ей совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь из членов семьи обнаружил, что ее нет в постели. Но Джиллиан никак не могла заставить себя двинуться с места, несмотря на повисшую над ней угрозу скандала. В глубине души она боялась покинуть место рядом с Коннором. Ей хотелось сохранить то зыбкое чувство близости, которого им удалось достичь сегодня ночью.

Боже правый, как ей хотелось верить, что у них еще все могло получиться, что у них существует шанс на какое-то совместное будущее. Но как Джиллиан могпа впустить в сердце надежду, когда так много обстоятельств было против них?

Нежно, чтобы не разбудить Коннора, она коснулась губами шелковистой поверхности его мускулистого плеча, потом прижалась к нему так близко, что если бы не кожа, то они слились бы в единое существо. В сильных руках Коннора она чувствовала себя в полной безопасности. Может, думала Джиллиан, если ей еще немного полежать рядом с ним, то в итоге она убедит себя, что может быть счастливой с этим мужчиной, даже если ей будет принадлежать самая маленькая часть его сердца.

Ей не хотелось совершить ошибку, полюбив мужчину, который отвернется от нее в самую трудную минуту.

– Джиллиан Давентри! Тебе лучше поскорее объяснить, почему тебя не было дома всю ночь.

Еще не рассвело, когда Джиллиан залезала через окно в свою спальню, но резкий голос нарушил тишину раннего утра. Ее сердце провалилось. Она вздрогнула и чуть не упала с лестницы. Но через секунду, которая показалась ей вечностью, Джиллиан сумела восстановить равновесие. Благополучно проделав оставшийся путь, она перемахнула через подоконник.

Когда ее ноги твердо встали на пол комнаты, она на мгновение остановилась, чтобы успокоить бешено бьющийся пульс и взять себя в руки. Потом она надменно повернулась к человеку, который стоял позади нее:

– Мора, что ты тут делаешь?

– Жду тебя, разумеется. – Голубые глаза ее сестры полыхнули ледяным огнем. – Я подозревала, что ты что-то затеяла, когда вчера вечером так рано уехала с бала. А когда я вернулась домой и обнаружила, что тебя нет, то перестала в этом сомневаться. Мне не хотелось упустить шанс увидеть, как ты тайком пробираешься в комнату, поэтому решила лечь спать здесь.

Джиллиан посмотрела на подушки, которые были скинуты на кресло рядом с кроватью, а также на открытую книгу, что лежала там же. Ей стало ясно, что ее сестра вряд ли много спала в эту ночь.

Она перевела взгляд в сторону двери. Ее удивило то, что остальные члены семьи еще не появились на пороге.

– Ты никому об этом не сказала?

– Да, не сказала. Я решила дать тебе возможность объясниться, хоть ты этого и не заслуживаешь.

Джиллиан тяжело вздохнула. Она понимала, что попала в переделку, но ей было некого винить, кроме себя. С самого начала она знала, что может произойти нечто подобное, но все же решила оттянуть момент расставания с Коннором почти до самого утра. Уже почти рассвело, когда она наконец выскользнула из постели, которую делила с ним всю ночь, оделась и вышла из дома любимого мужчины, даже не разбудив его.

Пока Джиллиан шла по пустым улицам в сторону Белгрейв-сквер, она все обдумывала, как ей следует поступить, если кто-нибудь в доме обнаружил ее отсутствие. Но теперь, когда это случилось, она оказалась в полной растерянности.

– Я что-то не вижу, каким образом тебя могут касаться мои личные дела... – начала Джиллиан. Но Мора прервала ее, в ярости стукнув ногой по полу:

– Даже не пытайся надуть меня такой уверткой. Это действительно меня касается, потому что твое поведение отражается на нашей семье. Неужели ты совсем не заботишься о нашей репутации?

Не дав Джиллиан ответить, резко развернулась и принялась ходить по комнате. Подол ночной рубашки обвивался вокруг ее икр при каждом шаге.

– Да что я такое говорю? – воскликнула сестра. – Конечно, тебе все равно. Я забыла, что тебе доставляет особое наслаждение нарочно глумиться над законами света и позорить имя Давентри на каждом углу.

К этому обвинению Джиллиан не могла остаться равнодушной.

– Это неправда. Как ты можешь такое обо мне думать?

– А как я могу думать что-либо другое? Ты хотя бы представляешь себе, что бы случилось, если бы тебя увидели бродящей по улицам в такое время и в такой одежде? – Мора презрительно указала на бриджи, которые были надеты на Джиллиан. – После стольких лет, когда о нас шептались, когда нас избегали и презирали, нашу семью наконец снова начали принимать в высшем обществе. Тетя Оливия полагает, что у меня есть хорошие шансы на то, чтобы удачно выйти замуж уже в этом сезоне. Ты же знаешь, как это валено для меня, но делаешь все, чтобы погубить мое счастье.

После этих слов Джиллиан почувствовала, как ее пронзило острое чувство вины. Ее негодование чуть стихло, и она опустила голову. Это было правдой. Хоть она и верила, что ее действия были оправданны, но вполне сознавала, что подвергала риску положение семьи в обществе всякий раз, когда нарушала его неписаные правила.

– Мора, мне очень жаль, – ответила Джиллиан. – Я понимаю, что из-за моего поведения ты сильно пострадала. Если я не до конца осознавала это раньше, то осознала теперь, когда на вчерашнем балу наткнулась на тебя и сына лорда Ланскома. Но я клянусь, у меня никогда не было желания намеренно мучить тебя.

Ее сестра резко остановилась и повернулась к ней.

– Тогда чего ты хочешь? Просвети меня, почему ты так мало задумываешься о тех, кого ты, по идее, должна любить?

Джиллиан растерялась, увидев на ее лице неподдельное выражение замешательства и боли. Она ненавидела стену непонимания, возникшую между ней и Морой. Джиллиан мечтала вернуть то время, когда они доверяли друг другу. Она не отрицала, что мысль облегчить свою душу даже перед одним членом ее семьи выглядела очень соблазнительной...

Наверное, пришло время все честно рассказать. Или, во всяком случае, то, что позволяли обстоятельства. Ей не нужно упоминать о Конноре или вдаваться в подробности его дела, но она может поведать о том, что услышала от служанки в жилище Уилбура Форбса. Возможно, если Мора выслушает ее, то поймет, что у нее были веские причины для подозрений.

Джиллиан глубоко вздохнула. Был только один путь – взять и выложить правду. Собрав волю в кулак, она выпалила:

– Я помогала Толливеру.