От неожиданности Джиллиан открыла рот. Даже если бы сам дьявол пришел ей на помощь, она вряд ли удивилась бы сильнее. Потому что если исключить членов семейства Давентри, больше ни о ком люди, принадлежавшие к светской элите общества, не сплетничали с такой жестокостью, больше ничье имя они не поносили с такой злобой, как имя Габриеля Сатклиффа, нынешнего графа Хоксли. И сына человека, обвиненного в убийстве их матери.

Граф был облачен в темный, хорошо сшитый вечерний костюм, который великолепно облегал его статную фигуру. Сложив руки на груди и наклонив голову, он изучал зелеными блестящими глазами, похожими на изумруды, другого мужчину. Тот вскочил со скамьи. Чувственные губы Сатклиффа изогнулись в усмешке, но его лицо оставалось совершенно серьезным. В высшем обществе графа считали ленивым и никчемным человеком, по испорченности превосходящим своего отца. Тем не менее под маской легкомыслия чувствовалась скрытая сила, невероятная энергия, которая, как казалось Джиллиан, могла стать смертельно опасной, если ее выпустить ыаружу.

– Совсем неподходящая манера поведения для будущего виконта, – мягко проговорил сын лорда Хоксли. – Что вы на это скажете, Страттон?

Джиллиан опознала во втором мужчине старшего сына и наследника виконта Ланскома. Он бросил на графа отвратительный, полный ненависти взгляд.

– Послушай, Хоксли, я не вижу причины, по которой ты имеешь право совать свой нос в это дело. Девушка сама была не против, иначе она не пошла бы сюда со мной без сопровождения. В конце концов, все в Лондоне знают, что она ничуть не лучше своей матери.

Услышав такое жестокое обвинение, Мора буквально взорвалась от гнева, а Джиллиан почувствовала, как от ярости вспыхнули ее щеки. Она приготовилась прыгнуть на эту говорящую жабу в образе человека и стереть с его морды самодовольное выражение, но тут опять вмешался Хоксли:

– Я уверен, ты так не думаешь, Страттон, – проговорил он. – Если бы ты высказал свое настоящее мнение, то мне пришлось бы попросить тебя выйти со мной наружу для серьезного разговора. А нам обоим этого не очень хочется. – Несмотря на то что эти слова были произнесены мягким тоном, в голосе Хоксли чувствовались явно угрожающие ноты. Они прорывались сквозь напускную вежливость, и Страттон вдруг перестал выглядеть таким уверенным в своих силах.

Хоксли остановился, а затем совсем чуть-чуть наклонился вперед, как будто собирался сказать ему что-то по секрету.

– В конце концов, все в Лондоне знают, что я ничуть не лучше моего отца, – тихо произнес Хоксли. – А он был убийцей, помнишь?

Наступила секунда напряженной тишины. Потом Страттон залился багровым румянцем и потянул вверх шею, становясь похожим на задиристого бойцового петушка.

– Послушай...

– Нет, это ты послушай. Ты попросишь прощения у этой леди. И сделаешь это прямо сейчас! А то ситуация стала слишком утомительной. Полагаю, мне не стоит предупреждать тебя о том, как нехорошо я могу отреагировать, если найду что-то или кого-то утомительным.

– Черт побери, ладно! – Видимо, он очень боялся, что ему придется сразиться с графом. Страттон пошел на попятную. Ощетинившись от злости, он повернулся к Море и пробормотал извинения сквозь сжатые зубы: – Прошу меня простить, миледи. Боюсь, я потерял голову. Это больше не повторится.

Хоксли приподнял одну бровь:

– Ну ладно. Не слишком изящно сделано, но придется удовлетвориться этим. А теперь, Страттон, не пора ли тебе пойти отсюда туда, где тебя ждут?

Юный аристократ еле слышно пробормотал какое-то непристойное ругательство, но не стал открыто препираться, вместо этого он развернулся и пошел вперед по коридору по направлению к бальной зале.

Как только он исчез из виду, Джиллиан бросилась мимо Хоксли к Море, села рядом с ней на скамейку и обняла сестру за трясущиеся плечи.

– Мора, дорогая, с тобой все в порядке?

Ни на секунду не отрывая взгляда от Хоксли, девушка едва заметно кивнула. Джиллиан тоже посмотрела на графа и улыбнулась ему искренней, хоть и немного дрожащей улыбкой.

– Спасибо, милорд.

– Вам не стоит благодарить меня. – На его совершенном лице застыла холодная маска невозмутимости. Хоксли едва взглянул в сторону Джиллиан и сразу же перевел зеленые глаза на Мору. В них было что-то, от чего даже старшая из сестер Давентри лишилась присутствия духа. – Могу вас уверить, что если бы я сразу понял, к кому приставал Страттон, то не стал бы с такой поспешностью вмешиваться в это дело.

Все тело Моры конвульсивно сжалось. Она вскочила на ноги. Только сейчас Джиллиан осознала, что девушка дрожала не от страха, а от злости.

– Да как вы смеете? И еще посмели упрекнуть Страттона в том, что он вел себя неподобающим для джентльмена образом!

– Но ведь я никогда и не утверждал, что являюсь джентльменом, не так ли? – Хоксли изогнул рот в самоуничижительной улыбке, а потом отвесил им чопорный, почти издевательский поклон. – Извините меня, миледи.

И с этими словами он ушел, практически растворившись в темноте коридора.

Мора с ненавистью посмотрела ему вслед.

– Какой высокомерный, невыносимый мерзавец!

– Перестань, Мора. – Джиллиан протянула руку и взяла сестру за запястье, намереваясь усадить ее обратно на скамейку. – Грубость Хоксли – это самое последнее, что меня сейчас волнует. Граф выполнил все, что от него требовалось, а это самое главное.

– Как ты можешь так говорить, когда его отец убил нашу мать?

– Может, и убил.

Мора вырвалась из рук Джиллиан и в изумлении уставилась на нее так, будто решила, что ее сестра сошла с ума.

– Может быть? О, Джилли, только не говори мне, что ты все еще сомневаешься в этом. Да ведь Хоксли сейчас сам практически подтвердил это.

Джиллиан вздохнула. У нее не было желания обсуждать сейчас эту тему. Ей не хотелось говорить, во что она верила, а во что нет, когда речь заходила о виновности покойного лорда Хоксли в смерти мамы. Ее сестра никогда не желала слушать ее.

– Мы можем обсудить эту тему попозже? Сейчас меня больше беспокоит твое состояние.

– Со мной все в порядке. – Мора подняла руку, заправив за уши несколько чернильно-черных прядей, которые высвободились из ее элегантной высокой прически, потом она привела в порядок расшитый блестками лиф ее светло-голубого бального платья. – Вы с лордом Хоксли появились раньше, чем Страттон успел причинить мне вред. Пока он только лапал меня своими руками. И прежде чем ты начнешь читать нотации, я обязана сказать: категорически отрицаю то, что вышла сюда вместе с ним. Я направлялась в дамскую комнату, когда этот... этот грубиян поймал меня сзади и затащил... Как видишь, у меня не было особого выбора.

– Никогда не думала... – начала Джиллиан, но Мора прервала ее:

– Я так устала от этого, Джилли! – Сестра принялась в явном волнении ходить перед скамьей. Ее изящное лицо перекосилось от боли и смятения. – Устала оттого, что меня постоянно с ней сравнивают. Ты знаешь, как много усилий я прилагаю, веду себя так, как полагается, стараюсь быть всегда предусмотрительной и благопристойной. В общем, такой, какой общество хочет видеть настоящую молодую леди. Тем не менее все вокруг смотрят на меня так, будто только и ждут момента, когда я наконец совершу какой-нибудь ужасный поступок и докажу им, что я такая же, как и мама.

– О, Мора, я уверена, что это неправда. Только из-за того, что один мужчина...

– Неужели ты серьезно считаешь, что я впервые оказываюсь в подобной ситуации? Что мне не делали до этого непристойных предложений, что меня не домогались такие же невоспитанные болваны вроде Страттона? Я не могу сказать точно, сколько так называемых джентльменов приставали ко мне в течение сезона, предполагая, что я с удовольствием докончу то, что начала делать прежняя маркиза Олбрайт.

Джиллиан охватил приступ слепой ярости.

– Кто они? Только скажи мне, и я...

– Что? – Мора резко остановилась и, положив руки на талию, развернулась лицом к сестре. – Что ты сделаешь, Джилли? Неужели ты не видишь, что своим некрасивым поведением сделала наше положение еще более тяжелым? Да, ты тоже отличилась, хоть и не таким образом, как это сделала мама. И теперь твоя репутация такая же дурная, как и ее.