– Нет. Во всяком случае, ничего явного.

– Тогда я не понимаю. Я... Что это? – вдруг неожиданно спросила Джиллиан, не закончив предложения.

Коннор удивился и с любопытством посмотрел на нее, но через секунду тоже уловил тихий звук, который она, судя по ее реакции, услышала раньше.

Шум доносился снаружи. Приглушенный шорох, как будто кто-то осторожно крался вверх по ступенькам задней двери со стороны переулка, который вился за рядами ветхих домишек.

Коннор почувствовал, как по всему телу пронеслась волна возбуждения. С тех пор, как Джиллиан указала на то, что преступник может следить за ним, он старался быть настороже, всегда смотреть в оба глаза, видеть, что творится вокруг него. До этого времени ему не удалось заметить ничего необычного. Но это не означало, что негодяй не шел за ними по пятам. Теперь он мог настигнуть их тут.

Боже правый! Коннор никогда не простит себя, если с этой девушкой произойдет что-то ужасное, пока она находится под его защитой. Коннор знал, что не должен был поддаваться на ее вчерашний шантаж, но он не сомневался, что Джиллиан поступит именно так, как говорила, и продолжит расследование без него. Коннор подумал, что будет лучше, если он останется рядом и будет приглядывать за ней, чем если эта непокорная дочь маркиза станет носиться по городу одна в любое время дня и ночи.

Видимо, получилось так, что рядом с ним ей угрожала самая большая опасность.

Коннор решил, что сначала ему стоит подкрасться к этому человеку, кем бы он ни был, а уж потом нанести удар. Он прижал палец к губам, показывая Джиллиан, что ей нужно молчать и оставаться на месте; потом направился к задней двери медленными осторожными шагами, прилагая все усилия, чтобы его сапоги не стучали по дощатому полу.

Осторожно поворачивая ручку, Коннор благодарил Бога, что деревянная дверь подалась вперед без предательского скрипа или треска. Через маленькую щель он смог увидеть заваленную всяким хламом тропинку, но из-за глубоких теней и тумана больше ничего нельзя было разглядеть. День был солнечным, но потом погода резко изменилась, небо давно заволокло пугающими темными грозовыми облаками. Они придавали и без того унылому пейзажу почти зловещий оттенок.

Все было спокойно. Коннор уже решил, что услышанный ими звук был не чем иным, как возней крыс в мусоре, набросанном на земле вокруг дома. Но вдруг уголком глаза он заметил какое-то движение.

Там точно кто-то прятался.

Зная, что его козырем будет неожиданность, Коннор широко распахнул дверь и шагнул вперед.

И чуть не споткнулся о какого-то человека, съежившегося у порога.

– Что за... – воскликнул тот.

Темная фигура издала противный крик, больше похожий на лай, с трудом вставая на ноги. Коннор мгновенно узнал этого высокого худощавого мужчину, который со злобой смотрел на него своими красноватыми глазами.

– Пэтчетт? Что, черт тебя подери, ты тут делаешь?

Поморщившись от голоса Коннора, звучавшего совсем недружественно, Элмер Пэтчетт вытянул дрожащую руку и потер ухо, а затем опять рухнул на ступеньки.

– Эй, парень! Не надо так вопить. Я никого даже пальцем не трону. У меня чегой-то голова закружилась. А старикан Хайрам ведь отправился на тот свет, я знаю. Ну и дай, думаю, отдохну тут немножко, все равно никому до этого дела нет.

– Ты хотел спрятаться «тут немножко». – От Пэтчетта сильно пахло алкоголем, к тому же в воздухе витал запах отбросов, сваленных в переулке, а от реки, протекавшей недалеко, несло гнилой рыбой. От такого коктейля ароматов Коннора чуть не стошнило. – Ты просто не хочешь идти домой в таком состоянии и встречаться с Бесси. Боже правый, Пэтчетт, я был бы рад дать тебе пару монет, но ведь ты наверняка потратишь их на выпивку. Хоть в тебе и сидит столько алкоголя, что ты даже встать не можешь.

– Нет ничего плохого в том, что человек пропустит стаканчик или два, чтобы расслабиться.

– Бьюсь о заклад, ты выпил гораздо больше. Обычно в двенадцать дня от тебя уже разит, как от винокуренного завода.

– Что тут происходит? – спросила Джиллиан, Коннор вздрогнул. Девушка стояла на пороге открытой двери дома.

– Кажется, я сказал тебе подождать внутри.

– Не говорите ерунды. – Джиллиан прошла мимо него и встала на крыльцо. – Вы явно знакомы с этим мужчиной. Если бы он представлял какую-то угрозу, вы бы уже давно тащили его на Боу-стрит. – Она быстро переводила взгляд с Пэтчетта на Коннора. В глазах зажглось любопытство. – Вы не хотите познакомить нас?

Коннор устало выдохнул и решил не напоминать ей сейчас, что только вчера она пообещала беспрекословно слушаться его команд. У него не.было сил на споры.

– Леди Джиллиан Давентри, это мистер Элмер Пэтчетт. Он со своей женой живет через несколько домов отсюда и до смерти Хайрама по моей просьбе время от времени заглядывал к нему. – Коннор многозначительно посмотрел на старика. – Он как раз собирался уходить.

Пэтчетт кое-как поднялся на ноги, как будто намереваясь подчиниться приказу. Но вместо того чтобы повернуться и уйти, он стоял на месте и пялился на Джиллиан. На его красном лице было написано изумление.

– Ух ты! Он сказал, что сюда придет настоящая дама, но я подумал, что мне это приснилось.

Коннор нахмурился. Кто-то сообщил Пэтчетту, что Джиллиан появится в хибаре Хайрама? По какой-то причине ему совсем не понравились эти слова. Кроме Толливера, он никому не говорил о том, что привезет ее в это место.

– Что ты сказал?

– Что слышал.

– Проклятие! Старик, у меня нет времени разбирать твою пьяную болтовню!

Коннор протянул руку и чуть не схватил Пэтчетта за плечо, намереваясь вытряхнуть из него все, что тот знал. Но тут вмешалась Джиллиан. Она встала перед ним и бросила умоляющий взгляд из-под опущенных ресниц.

– Подождите. Дайте мне попробовать. – Девушка повернулась к пожилому мужчине и произнесла низким, успокаивающим голосом: – Пожалуйста, мистер Пэтчетт. Простите мистера Монро, если он ведет себя несколько нетерпеливо. Но вы должны понять, что это очень важно. Вы сказали, что кто-то сообщил вам о том, что я буду здесь. Кто именно?

– Не знаю, – пожав плечами, ответил Пэтчетт. – Не разглядел его лицо. Темно было, хоть глаз выколи. Вчера ночью я немного задремал тут, на крылечке старикашки Хайрама. Вдруг появился какой-то мужик и начал толкать меня сапогом. Я ухе собрался оторвать ему чертову ногу, как вдруг он сказал, что у него есть для меня работа.

– Работа? – поторопила его Джиллиан.

– Да. Он заявил, что ему нужно передать послание. – Пэтчетт почесал переносицу грязным пальцем, а потом перевел взгляд на Коннора: – Сообщил, что ты появишься тут сегодня с какой-товысокомерной черномазой леди, станешь задавать вопросы. А мне нужно дождаться тебя и сказать... сказать тебе...

Вдруг он запнулся, заморгал, уставившись в пустоту, как будто потерял нить разговора. Коннор угрожающе выступил вперед.

– Проклятие, Пэтчетт! – прорычал он. – Что ты должен был передать?

– Дай мне чуток подумать, Монро. Он сказал мне, что я должен повторить все слово в слово, а это сложновато. – Его покрасневшее лицо приняло сосредоточенный вид. – Он сказал: «Передай этому сопляку Коннору и его маленькой шлюшке, что все только начинается». Да, точно так.

Коннор почувствовал, будто его с невероятной силой ударили в грудь. Из легких вдруг исчез весь воздух, а вдохнуть оказалось так же тяжело, как Гераклу совершить один из его подвигов.

Неужели это был?..

Не замечая, что шок лишил Коннора возможности говорить и двигаться, Джиллиан повернулась к нему с довольным выражением лица:

– Ну, видимо, я была права. Похоже, что убийца все-таки оставил вам сообщение.

Да, и показал ему гораздо больше, чем предполагала Джиллиан.

«Этот сопляк Коннор».

Так называл его только один человек. И этот человек ненавидел его всеми силами своей мерзкой, испорченной душонки, считая ответственным за те несчастья, которые с ним произошли. Этот человек, как думал Коннор, должен был провести весь остаток своей жизни в темной камере Ныогейтской тюрьмы.