– Ты считаешь возможным, что смерть Габриель как-то связана с адвокатскими делами ее брата?

– На данный момент что угодно кажется возможным.

Том прищурился на карту и, вытянув трубочкой губы, провел взглядом по изображенной пунктиром линии древних римских валов, которую Геро нанесла на примерный план современных лондонских улиц.

– Можешь разобраться? – спросил наблюдавший за помощником Себастьян. Виконт знал, что в свое время, еще до того, как из-за смерти кормильца семья Тома оказалась в отчаянном положении, кто-то научил мальчика читать.

– А то. Кажись, я даже знаю местечко, которое вы ищете. Где-то вот туточки, – мальчишка ткнул не совсем чистым пальцем рядом с Бишопсгейтом, – есть таверна, «Черный дьявол». А хозяином в ней парень по имени Джейми Нокс. 

– Ты его знаешь? – удивленно посмотрел на грума Девлин.

Том мотнул головой:

– Самолично его никогда не видел, зато много чего слышал. Темный тип. Очень темный. Говорят, и одёжа у него вся черная, как у самого черта.  

– Какое-то мелодраматическое позерство, – хмыкнул виконт. Для джентльмена не являлось чем-то необыкновенным облачиться на вечерний прием в черный фрак и черные панталоны. Однако строгость такого наряда всегда смягчалась белым жилетом, белыми шелковыми чулками и, конечно же, белоснежным галстуком.

– Не возьму в толк, чего это вы сказали, – признался Том, – а вот люди болтают, будто хозяин таверны как пить дать продал душу дьяволу, потому что ему чертовски везет. Я слыхал, у парня повадки, словно у кота. И слух, и зрение, как …

– Что? – подтолкнул запнувшегося подростка Себастьян.

Том сглотнул.

– Поговаривают, у него и глаза кошачьи. Желтые глаза.

Таверна «Черный дьявол» находилась в узком переулке недалеко от Бишопсгейта.

Себастьян шагал по сумрачным улицам, скупо освещенным то изредка попадавшимся  шипящим масляным фонарем, то коптящим факелом, воткнутым в скобу высоко на древней стене. Здешние строения относились к временам Тюдоров и Стюартов, поскольку эта часть Лондона избежала разрушительного Великого пожара. Округа, в которой некогда обитали придворные Якова I[6],  в течение последнего столетия все больше и больше приходила в упадок. Затейливые резные фасады, нависающие над тротуаром, осыпались и ветшали, пронзавшие  темное ночное небо высокие витые дымоходы опасно кренились.

Днем это был район мелких торговцев: кожевников и бакалейщиков, часовщиков и портных. Но сейчас все магазины на ночь закрылись, и улицы перешли в безраздельное владение завсегдатаев винных лавок и таверн, из которых в сумрак выплескивались золотистые прямоугольники света и громогласный смех.

Напротив «Черного дьявола», в тени глубокого дверного проема в лавку набойщика Девлин остановился и окинул взглядом треугольный фасад таверны и старомодные окна с ромбовидными переплетами. К балке над входом была подвешена  потрескавшаяся деревянная вывеска, изображавшая черного дьявола с желтыми глазами и остроконечным  хвостом на фоне языков оранжево-красного пламени. Тронутая резким порывом жаркого ветра, вывеска закачалась на поскрипывающих цепях.

Пересекши узкий переулок, виконт толкнул дверь в шумный общий зал с низким потолком, вымощенным каменными плитами просевшим полом и почерневшими от вековой копоти дубовыми панелями на стенах. В помещении стоял густой дух табака, эля и немытых, натрудившихся мужских тел. Посетители, толпившиеся возле барной стойки и сидевшие кучками за столами, покосились на вошедшего и опять вернулись к своим кружкам, игральным костям и шашкам.

– Чего вам угодно? – окликнула Девлина молодая женщина за стойкой, проницательно оценивая визитера прищуренными миндалевидными глазами. Темноволосая, симпатичная, с крупным алым ртом и нежной белой грудью, соблазнительно возвышавшейся над глубоким вырезом атласного малинового платья, она выглядела немногим старше двадцати лет.

Себастьян пробрался сквозь толпу и пристроился у стойки вполоборота, чтобы видеть общий зал. Среди лавочников и работяг,  уличных торговцев и мелких воришек виконт в замшевых бриджах, белоснежном галстуке и изысканного кроя сюртуке из батской шерсти выделялся, словно существо из другого мира. Остальные посетители немного отодвинулись, освобождая пространство вокруг новоприбывшего.

– Рюмку джина, – заказал Себастьян, подождал, пока барменша поставит перед ним выпивку, и добавил: – Я ищу Джейми Нокса. Он здесь?

Красотка за стойкой вытерла руки о высоко повязанный на талии фартук, не сводя глаз с посетителя. 

– А вы кто такой?

– Девлин. Виконт Девлин.

Она постояла какой-то миг, не выпуская фартук из рук, затем мотнула головой себе за спину:

– Позади таверны, разгружает провизию. Вдоль боковой стены есть проход, которым можно попасть во двор.

Себастьян положил на выщербленную стойку монету:

– Благодарю.

Темный проход вонял гнилью, рыбьими головами и мочой. Нависавшие с обеих сторон древние стены зловеще вздулись, поэтому кто-то укрепил их толстыми деревянными балками, чтобы не дать кладке обрушиться. По мере продвижения виконт понял, что задняя часть таверны выходит к погосту церкви Святой Елены[7], оставшемуся от несуществующего ныне монастыря бенедиктинок[8]. Старинная деревянная колокольня церкви возвышалась над кладбищем, где под усиливающимся ветром тихо постанывали огромные вязы.

Возле входа  во двор таверны Девлин остановился. Двор выглядел даже древнее, чем само строение. Булыжное мощение было просевшим и неровным, а одна из окружавших закоулок стен, неожиданно высокая, возведена из уложенного рядами тесаного песчаника под красной черепицей. Теперь Себастьян понимал, чем такое место могло привлечь исследовательницу старины вроде Габриель Теннисон.

На плоском камне рядом с повозкой, запряженной парой мулов и нагруженной бочонками, кто-то оставил фонарь. Мулы стояли, опустив головы и широко расставив ноги. Сквозь открытые настежь деревянные створки в задней части таверны  виднелись истертые каменные ступени, исчезавшие под землей. Себастьян наблюдал, как из подвала появляются седоватая  голова и крепкие плечи какого-то мужчины, чьи шаги гулко отдавались в ветреной ночи.

Виконт прислонился к каменному откосу ворот, засунув руку в карман. Там лежал небольшой, смазанный и заряженный, двуствольный пистолет, немного портивший изящный силуэт модного сюртука. В потайных ножнах в сапоге был спрятан кинжал, с которым Себастьян почти не разлучался. Подождав, пока мужчина подойдет к повозке, Девлин спросил:

– Мистер Джейми Нокс?

Обхватив руками бочонок, незнакомец застыл и повернулся на голос. Он смотрел настороженно, но не удивленно, и виконту пришло в голову, что миловидная барменша, должно быть, сбегала предупредить своего хозяина о посетителе. 

– Угу. А вы кто будете?

– Лорд Девлин.

Трактирщик презрительно фыркнул.  На вид ему было хорошо за тридцать, подтянутое, мускулистое тело странно не вязалось с обильной проседью в густых, вьющихся волосах. Одежда его оказалась вовсе не черной  – темно-желтые штаны и коричневый сюртук, явно нуждавшиеся в хорошей чистке и починке. Вдоль одной щеки на широком и загорелом лице тянулся длинный шрам. Себастьян и раньше видел такие отметины, оставленные сабельным ударом.

Запнувшись всего на миг, мужчина поднял бочку и направился обратно к ступеням.

– Я человек занятой. Чего вам надо?

Его произношение удивило Себастьяна: говор не Лондона или Миддлсекса, а, скорее, западных графств.

– Насколько мне известно, вы были знакомы с мисс Теннисон.

– Встречались, – хмыкнул собеседник. – Захаживала сюда ваша мисс, что-то вынюхивала вокруг да талдычила о римских валах, картинках из цветных стеклышек и прочей ерунде. Давно это было. А к чему вы спрашиваете-то?