Немедленно из-под Варшавы он сделал набег к Бресту, а далее, за сутки преодолев 70 верст к Орехову на разгром банды Пулавских (400 солдат против 2 тысяч). Один из предводителей банды был убит, а банда рассеяна.
Карта военных действий 1768–1771 и 1794 гг.
После этой победы Суворов был назначен главой «Люблинского района», и под его командованием собралось до 4 тысяч человек. Несмотря на трудности, Суворов скоро прибрал край к рукам. Но Александр Васильевич все же тяготился своим положением: не мелких деяний жаждал он, а крупных, решительных ударов по конфедератам. Кроме того, раздражали несогласия с главнокомандующим войск в Польше, Веймарном — генералом опытным, но болезненно самолюбивым. Но вот в 1771 г. Турция, по наущению Франции, объявила войну, а прибывший с небольшим числом войск французский генерал Дюмурье начал удачно поход, отбросив наши передовые части за Вислу. Суворов воспрял духом.
С 1600 человек и при восьми орудиях двинулся он из Люблина, по пути разбил несколько отрядов и в 28 верстах от Кракова, у д. Ланцкроны, пополнив войско до 3500 человек, 10 мая неожиданно напал на конфедератов (4 тысячи человек). Сражение было выиграно за два с половиной часа благодаря умению Суворова оценивать противника. Конница дерзко сбила врага, главные силы довершили победу.
Ланцкронское поражение произвело потрясающее впечатление. Дюмурье вернулся во Францию. Но остался еще Пулавский — глава дела, самый смелый и способный конфедерат. Суворов немедля двинулся за ним, настиг у Замосцья, разбил и стремительно преследовал.
Поляки сделали еще одно усилие. Великий гетман Литовский, граф Огинский, уклонявшийся до того от вхождения в конфедерацию, открыл в Литве военные действия.
Вейнмарн приказал Суворову не отлучаться из Люблина до особого распоряжения и лишь наблюдать за Огинским. Однако Суворов счел необходимым скорее покончить с ним. 1 сентября он отправил Веймарну краткое донесение: «Пушка выстрелила, и Суворов пошел в поход». 12-го Суворов, у Несвижа, узнал, что Огинский с 4–5 тысячами человек находится у местечка Сталовичи. У Суворова было всего 822 человека. Он решил взять внезапностью, навязав противнику ночное сражение.
Бой был очень упорный. Лишь к 11 часам удалось сломить сопротивление поляков. Несмотря на помощь Беляка, выступившего с двумя полками улан, они бежали. Сталовичский поход — за четыре дня более 200 верст — и победа сделали Суворова весьма известным. Фридрих Великий советовал полякам его остерегаться. Однако Веймарн послал в военную коллегию донос на самовольство Суворова. Но Суворова не предали суду, как хотел Веймарн, а наградили орденом св. Александра Невского.
В начале 1772 г. Веймарна сменил Бибиков, человек разумный и справедливый. Решено было истребить конфедератов, для чего отобрать у них все их укрепления, где было немалое число и французов, под командованием генерала де Виомениля. Последний, по оплошности русских в Кракове, овладел замком, его оплотом.
Сдача Краковского замка в 1771 г. (с картины Шуберта)
Суворов немедленно двинулся к Кракову, осадил замок и, обрушив артиллерией часть его и произведя в городе пожары, предложил сдаться. Требование немедленно было исполнено.
Из Кракова Суворов делал налеты на соседние укрепления, вплоть до раздела Польши между Россией, Пруссией и Австрией.
Описанные действия Суворова обращают на себя внимание невероятной быстротой передвижений и стремительностью нападений.
40–60 верст — обычный переход Суворова, а бывало, что он преодолевал за сутки до 85 верст. В итоге внезапность появления и стремительные удары даже с ничтожными силами приносили победы над многочисленным, но уже озадаченным врагом. «Удивить — победить», — говорил Суворов. «Быстрота и внезапность заменяют число», — было его же правилом.
Все бои Суворов начинает головными частями, не ожидая подхода хвоста. «Голова хвоста не ждет» и «атакуй с чем Бог послал», — говорит он, держась правила, что лучше бить врага хотя бы и малыми силами, но неожиданно, чем идти на него со всеми силами, но дать возможность обнаружить себя. Такие действия не всеми были поняты, и успехи Суворова приписывали его дерзости и счастью. Так, Дюмурье, осуждая Суворова за ведение боя у Ланцкроны, говорил, что русские могли быть жестоко биты по частям. Поляки также порицали Суворова: он не имеет понятия о военном деле, ему драться только с медведями. «Бывало, займешь позицию, ждешь русских с фронта, а он бросается либо с тылу, либо во фланг. Мы разбегались более от страха и внезапности, нежели от поражения»[31].
Участие Суворова в Первой турецкой войне 1773–1774 гг. Еще во время борьбы с конфедератами разгорелась война с Турцией. Она шла пять лет — с 1769 по 1774 г. Первый год мы вели себя бесцветно, робко. Но в 1770 г. Румянцев победами у Ларги и Кагула почти полностью сокрушил сухопутные силы Турции, а в Чесменском бою мы разбили ее флот. Затем 1772-й и часть 1773 г. прошли в бесплодных переговорах, и пришлось снова взяться за оружие, вызвав из Польши и Суворова с назначением его начальником войск, дислоцированных у Негоештского монастыря (против крепости Туртукай), для связи дивизии Салтыкова (начальника Суворова) с Потемкиным.
Дабы перейти Дунай неожиданно, Румянцев решил мелкими нападениями приучить турок к тревоге. Первое нападение указано было сделать Суворову на Туртукай. У Суворова было всего 500 пехотинцев, в Туртукае — 4-тысячный гарнизон. Он просил усиления, ему отказали. Разведав силы противника, Суворов отдал приказ, где, в частности, говорилось: «Турецкие набеги отбивать наступательно. Подробности зависят от обстоятельств, разума и искусства, храбрости и твердости командующих».
В полночь 9 мая суворовцы сели в лодки, а в четыре часа ночи все было закончено: турки бежали, потеряв шесть знамен, 16 орудий, 30 судов, 21 лодку и более 1 тысячи убитыми и ранеными. Мы потеряли 88 человек. Суворов дважды был в опасности: разорвало турецкую пушку, осколком которой его ранило в ногу; и наскочил на него янычар.
«Слава Богу, слава вам, Туртукай взят, и я там», — писал Суворов Салтыкову, причем получалась игра слов: Я там — название селения у Туртукая.
Бой у Туртукая замечателен еще и тем, что Суворов внес новые начала в действия войск. Несмотря на малое их число, он выстраивает две колонны и организует поддержку, а колонны прикрывает стрелками. Такое построение[32] было тогда совершенно новым, и его стали применять шире лишь через 50 лет после Суворова.
4 июня Суворов, больной лихорадкой, получил приказ Румянцева вторично идти на Туртукай, где 4 тысячи турок снова сильно укрепились. Как Суворов ни был слаб, он все же решил снова овладеть Туртукаем и в ночь с 16 на 17 июня произвел нападение. Всего у него было до 3 тысяч воинов, в том числе 680 солдат, едва обученных. Приказ был очень прост, в нем сказано: «Командиры частей и колонны ни о чем не докладывают, а действуют сами собой с поспешностью и благоразумием». К рассвету турки были обращены в бегство и, преследуемые пять верст, оставили 14 орудий, 35 судов, продовольствие, 600–800 убитых. Мы потеряли 102 человека.
В самом бою Суворов явил образец силы воли: истощенный лихорадкой, он передвигается с помощью двух человек, а для повторения приказаний — при нем особый офицер. Однако под конец боя Суворов все же сел на коня.
Что касается тактики, оба боя у Туртукая — образцы наступательной переправы.
Карта театра войны 1769–1774 и 1787–1791 гг.
