Бенигсен, в свою очередь, лишившись Вислы, предполагал собрать свои силы у Пултуска и склонил Буксгевдена сблизить сюда же и его корпус. 7 декабря вступил в командование армией граф Каменский. Он тотчас же нарушил целесообразные расчеты Бенигсена, заменив планируемое последним сосредоточенное расположение у Пултуска кордоном дивизий по р. Вкре. Двинув корпус Бенигсена к этой реке, фельдмаршал направил правее, через Маков и Голымин, две дивизии из корпуса Буксгевдена; другие же две дивизии этого корпуса были стянуты левее, к Попову, для обеспечения связи с корпусом Эссена 1-го, которому было приказано выступить из Бреста на соединение с армией.

^{Театр военных действий кампании 1806–1807 гг.}

Невзирая, однако, на столь малоискусные распоряжения Каменского, Наполеону не удалось нанести русской армии задуманного им удара.

11 декабря были атакованы французами авангарды корпуса Бенигсена на р. Вкре: Барклая-де-Толли — у Сохочина и Колозомба и графа Остермана-Толстого — у Чарнова.

Авангард Барклая-де-Толли подвергся атаке корпуса Ожро. Уступая в силах противнику, войска наши трижды останавливали попытку французов перейти реку; Барклай приказал начать отступление только тогда, когда был замечен обход неприятеля слева.

Не менее упорно защищал в тот же день переправу у Чарнова и граф Остерман, имевший до 5 тысяч воинов. Ему пришлось отбиваться от корпуса Даву, усиленного затем войсками Ланна, гвардией и кавалерией Мюрата, руководимых самим Наполеоном. Даву еще ранее успел навести мосты на Вкре и Нареве, а главное, занять остров в устье Вкры, что сокращало переправу через реку. Не будучи в состоянии сбить Даву с правого берега реки, Остерман решился зато возможно более затруднить выход французов на левый берег; он занял сильную позицию на возвышенностях, правый фланг которой обеспечивался Вкрой, у Помеховского моста, а левый — Наревом, у Чарнова. Позиция имела несоразмерное силам Остермана протяжение по фронту, около 3 верст, и требовала для своей обороны особой стойкости войск. Наполеон, произведя разведку, повел главную атаку дивизией Морана на Чарново, а в то же время дивизия Гюденя вела демонстративную — на Помехово. В сумерки французы частью по мосту, частью на лодках и паромах начали переправу. Три атаки противника на нашу позицию были отбиты картечью и штыками. «Никогда ночной бой не был разыгран в таком порядке, с такой точностью и смелостью [как под Чарновом]», — пишет про наши войска даже далеко не расположенный к русским Тьер [60]. Остерман, узнав от пленных, что против него сосредоточены почти в восемь раз большие силы с Наполеоном во главе, приказал начать отступление, во время которого наши произвели троекратные контратаки. Отчаянная оборона нашего авангарда заставила наконец французов прекратить атаки. Совершенно правильно оценив общее положение дел, Остерман понял, что потеря переправы у Пултуска может поставить нашу армию в критическое положение. Поэтому, отходя к Насельску, он послал генералу Багговуту, стоявшему с авангардом у Зегржа и ему не подчиненному, приказание спешить к Пултуску.

Доблестные действия наших авангардов задержали французов по крайней мере на 10 часов, а распорядительность частных начальников сохранила для нас Пултускскую переправу.

В ночь на 13 декабря получено было известие о приближении французов к Пултуску — это был корпус Ланна. Приказания Каменского о стягивании всех войск к Пултуску указывали на то, что фельдмаршал решился принять бой у последнего пункта. Но непосильная, без нужды лихорадочная деятельность последних дней окончательно надломила силы престарелого предводителя русской армии. Сложив в эту ночь звание главнокомандующего и выехав из армии, он доносил императору Александру: «…Нашел себя не схожим на себя: нет той резолюции, нет того терпения к трудам и времени, а более всего нет прежних глаз…» Граф Каменский передал командование армией старшему после себя, граф Буксгевдену, причем последнее приказание им отданное, — отступать к нашим границам, — отменяло ранее намеченный им план о встрече Наполеона у Пултуска. С отъездом фельдмаршала управление армией только номинально перешло к Буксгевдену, по существу же в армии наступило двоевластие, так как Бенигсен, во-первых, стремился, с риском для себя, освободиться от подчинения Буксгевдену и, во-вторых, не исполнил последнего приказания Каменского, а принял смелое решение вступить с Наполеоном в сражение у Пултуска.

Непролазная грязь, замедлявшая в высшей степени всякие передвижения и доставку сведений; трудность разведок на закрытой и пересеченной местности; блуждание русских колонн вследствие перекрещивающихся приказаний Каменского — таковы неблагоприятные обстоятельства, послужившие причинами редко встречавшегося в боевой практике Наполеона случая, что он не мог разобраться в обстановке; простояв 13 декабря в Насельске, он все-таки сделал ошибку, предположив, что наши главные силы сосредоточены у Голымина, а не у Пултуска. Соответственно этому, направив Ланна для захвата Пултусской переправы, Наполеон двинул главные свои силы на север и несколько западнее линии р. Нарев.

^{Пултусское сражение 14 декабря 1806 г.}

Позиция, избранная Бенигсеном на 14 декабря, была расположена к юго-западу от Пултуска, на высоте, отлого спускающейся в том же направлении к стороне противника и ограниченной на востоке р. Наревом и крутыми обрывами его правого берега. Подступы к позиции скрывались лесом, подходящим версты на полторы к ее фронту. Топкая почва сильно затрудняла передвижение войск, особенно артиллерии. Корпус Бенигсена, численностью до 45 тысяч, расположился для обороны в следующем порядке: пехота построилась между Мошинским лесом и Пултуском в две линии, имея в первой семь полков, во второй — шесть и слабый резерв в один полк и два батальона; правой половиной расположения командовал Сакен, левой — Остерман; Мошинский лес был занят особым отрядом Барклая-де-Толли, силой в пять пехотных полков с несколькими эскадронами, а впереди Пултуска стоял отдельный отряд Багговута, состоящий из 10 батальонов с несколькими эскадронами; на одной высоте с этими отрядами развернулась кавалерия, впереди которой были рассыпаны казаки.

Утром 14 декабря к нашей позиции подошел корпус Ланна, силой до 20 тысяч; около 11 часов французы повели одновременную атаку на обе наши передовые позиции на флангах. Багговут встретил атаку дивизии Сюше контратакой; при поддержке, направленной сюда с главной позиции, Багговут успешно отбил атаку неприятеля, сильно при этом пострадавшего от огня нашей артиллерии. С неменьшим успехом была отражена Барклаем-де-Толли атака на Мошинский лес. Тогда Ланн приостановил наступление, ожидая прибытия дивизии, направленной сюда Наполеоном, и ограничился лишь канонадой.

Около 8 часов вечера подошедшая дивизия Дольтонна ворвалась в селение Мошин. Воспользовавшись этим, Ланн снова повел атаку против Сакена, приказав Сюше возобновить удар против Остермана. Бенигсен, узнав о подходе к французам подкрепления, лично приказал Барклаю и Сакену переменить фронт правым флангом назад и усилил их артиллерией. Оценив значение промежутка между дивизией Дольтонна и остальными войсками Ланна, ослабляющего боевую линию неприятеля, он приказал перейти в общее наступление. С резервом и 20 эскадронами Бенигсен двинулся в указанный промежуток, и кавалерия произвела ряд блестящих атак во фланг французам; в то же время Барклай и Остерман остановили напор неприятеля. Считая атаку Ланна бесповоротно отбитой, Бенигсен, однако, из-за ночной темноты и вьюги не преследовал французов; мало того, он вынужден был тотчас же отступить на север, чтобы не быть обойденным главными силами Наполеона, бывшими в этот день у Голымина. Приписав себе вполне справедливо победу над Ланном, Бенигсен был не прав, утверждая в реляции, что он отбил атаки самого Наполеона.