Т'+0З:30. «Орел» поворачивается вокруг своей оси на 174°, окнами в небо. До высоты 12 км руководитель полета в ЦУПе должен принять решение о продолжении посадки: на этой высоте ЭВМ отключит ручное управление поворотом LM вокруг собственной оси и произведет точную наводку локатора посадки на участок прилунения.

Т'+04:00. Из‑за неустойчивой связи с LM решение продолжать посадку далось Кранцу максимальным усилием воли и только при полной поддержке всех шести основных диспетчеров миссии.

Рис. 6.32. Вид с лунной орбиты. Кратеры Сабин и Риттер.

Т'+04:20. «Орел» на высоте 12 км, в 130 км от цели. Посадочный радиолокатор начинает получать сигналы, отраженные от лунной поверхности. Наступил момент сверки данных бортовой ЭВМ и комплекса наземного слежения в Хьюстоне. Если расчетные данные не сойдутся с реальной высотой «Орла» над поверхностью, то придется вводить в ЭВМ не «ключ на Луну», а аварийную команду.

Все 13 минут прилунения были эмоционально насыщены до предела, но судьбу миссии по-настоящему решили следующие две минуты.

Т'+ 04:20. Как только первые данные посадочного радиолокатора стали поступать в бортовую ЭВМ, с дисплея неожиданно пропала вся цифровая индикация и замигала одна желтая клавиша, а в наушниках пилотов загудел характерный зуммер. «Программа „Тревога"», — передал Армстронг твердым голосом. Олдрин нажал мигающую клавишу, и дисплей высветил строчку сигнального кода «1202».

Армстронг: «Прочитайте нам программу двенадцать ноль два».

Бортовые компьютеры «Аполлонов» не имели современных дисплеев; они «общались» с астронавтами через скромный цифровой индикатор, как у простого калькулятора, высвечивая важнейшие данные (высоту, скорость и т. п.) или коды сообщений, а смысл сообщения и порядок действий в ответ на него астронавт должен был вспомнить по номеру кода, или посмотреть в шпаргалке, или спросить у ЦУПа.

В ЦУПе Стив Балес, отвечавший за работу бортовой ЭВМ, замер в напряжении: он знал, что код 1202 — сигнал переполнения оперативной памяти — впервые проявился лишь несколько дней назад, во время тренировок с командой «Аполлона-12», и пока еще не накопилась статистика его появлений. Как выяснилось позже, уже после посадки, причина тревожного сигнала заключалась в ошибочном включении сразу двух радаров LM: посадочного и навигационного. Посадочный радар в тот момент был еще не нужен, он лишь обременял ЭВМ потоком лишних данных, справиться с которым ей оказалось сложно. Вся память бортового компьютера имела объем 74 кбайт, а оперативная память — всего 4 кбайт, как у современного карманного калькулятора. Лишь высочайшее мастерство программистов позволило доверить управление космическим кораблем этому «калькулятору», который весил 30 кг и стоил 150 тыс. долларов. Впрочем, более мощных и компактных компьютеров на тот момент в мире не существовало.

Риск был велик: если вычислительная машина «захлебнется» от перегрузки, то прощай миссия. ЦУП ждал не дыша: через минуту астронавты должны приступить к уменьшению тяги двигателя, что без работающего компьютера немыслимо. До аварийного прекращения полета оставались секунды. В этот момент из космоса, с высоты уже менее 10 км над Луной, по громкой связи вновь донесся голос Армстронга: «Прочитайте программу тревоги 1202». Но инструкций на этот случай не было. На 26–летнем Балесе лежала громадная ответственность: его слово решало судьбу экспедиции. Стив понял, что компьютер справится с проблемой и из потока задач выберет жизненно важные. Не поворачиваясь к окаменевшему Кранцу и напряженно глядя на свой дисплей, он произнес: «Продолжаем полет» (за что по окончании экспедиции вместе с астронавтами получил в Белом доме награду).

Услышав это, Олдрин с удовольствием нажал мигающую желтую клавишу, и компьютер перезагрузился, освобождая память для основных задач. Впоследствии Питер Адлер, разработчик вычислительной техники для «Аполлонов», проиллюстрировал этот момент наглядным примером: будь привычная нам Windows столь же «умной», как программы «Аполлона», при ее перезагрузке закрывались бы только неактивные приложения, а нужные в данный момент продолжали бы работать без потери данных.

До высоты 7,4 км «Орел» снизился в полном соответствии с графиком посадки. Начальные условия для выполнения этапа прилунения были выполнены, можно сбрасывать тягу. До высоты 7,4 км «Орел» снизился в полном соответствии с графиком посадки. Начальные условия для выполнения собственно прилунения были выполнены, можно сбрасывать тягу.

Т'+06:26. Астронавты почувствовали облегчение: долгая высокочастотная вибрация от работавшего на полную мощность двигателя словно прессовала их нервное напряжение.

Т'+07:18. На высоте менее 4,5 км «Орел» уменьшил наклон своей оси к вертикали до 55°, и лунный горизонт появился узкой полоской на дне треугольных иллюминаторов. Баллистики в ЦУПе перевели дух: модуль вошел (попал!) в так называемую «трубку дальнего подхода» — расчетный конус траекторий с острием на поверхности Луны и расширяющейся вверх воронкой, имеющей диаметр входа около 500 м. Хорошая техника, послушная автоматика, высокопрофессиональный ЦУП и прекрасно подготовленный экипаж сделали это! «Орел» был на пороге «Верхних ворот».

Т'+08:24. Начало масштаба — III (1 мин 42 с). «Орел» на высоте 2,3 км, расчетное расстояние до места прилунения 8,1 км. Посадочная площадка уже должна быть в пределах видимости. Горизонтальная составляющая скорости 152 м/с, вертикальная 45,7 м/с. Наклон модуля к вертикали уменьшился до 16°, а тяга двигателя — с 2,7 до 1,1 т. Лунный горизонт поднялся на четверть высоты иллюминаторов и выглядит уже привычно для летчиков, как будто самолет идет на посадку.

Т'+08: 32. Высота 1,9 км, до цели 6,8 км. Капком Чарли Дьюк, понимая, что астронавты беспокоятся за надежность бортового компьютера (сигнал переполнения памяти за прошедшие две минуты возникал еще несколько раз), старался их ободрить: «На девятой минуте вы идете просто замечательно». На этот момент у «Орла» оставалось 20 % топлива для работы посадочного двигателя, к концу этапа «Верхних ворот» его останется 10 %.

Реальная посадка существенно отличалась от имитации на тренажере, все операции заняли больше времени, чем планировалось. Но в этом и была особенность первого прилунения. Экипажи следующих экспедиций будут гораздо активнее ориентироваться по особенностям рельефа, но эта посадка была испытательной, в первую очередь для посадочного оборудования. Астронавты очень тщательно выполняли все процедуры управления модулем и старались ежесекундно информировать ЦУП о своих действиях. Они прокладывали первую дорогу к Луне, и если она оборвется, не дойдя до цели, то те, кто пойдут за ними, будут хорошо информированы «до последней секунды».

Рис. 6.33. Вид из снижающегося лунного модуля на место посадки.

На высоте 1,3 км Армстронг проверил бортовой компьютер на вызов полуавтоматической программы, переключив контроллер на ручное управление, и снова передал «Орел» автопилоту. На высоте 900 м код переполнения памяти появлялся еще дважды, а горизонт Луны занял уже ⅔ высоты окна. Лунная поверхность стремительно надвигалась, пришло время хорошенько к ней присмотреться.

Район посадки, указанный прицелом на окне, находился на расстоянии 3 км и выглядел еще расплывчато, но имел характерные приметы. «Орел» летел к трем кратерам диаметром по 200–300 м, лежащим цепью поперек трассы снижения. Кратеры были старые, с низкими разрушенными валами. «Орел» летел в сторону левого и центрального кратеров; пройдет он между ними или пролетит над одним из них, было пока неясно.

В 2,5 км от «прицельной» точки (высота 700 м) стало понятно: «Орел» пройдет между левым и центральным кратерами, над ложбиной шириной 300 м, но сильно прижавшись к левому кратеру. Это не радовало, так как края кратеров и их склоны — места для посадки непригодные, а прицел на окне «говорил», что садиться придется где‑то сразу за двумя этими старыми вмятинами.