Эдвард (Эд) Уайт, 36 лет, подполковник ВВС, выделялся среди астронавтов ростом и лучшей физической формой. В 1965 г. он первым из американцев вышел в открытый космос.

Роджер Чаффи, 31 год, капитан — лейтенант ВМС, астронавт 3–го набора, мечтал впервые отправиться в космос на «Аполлоне-1».

В теплый январский полдень экипаж «Аполлона-1» тренировался, отрабатывая начало экспедиции, 4 предстартовых и 3 послестартовых (орбитальных) ее часа. Астронавты были загерметизированы в кабине на вершине «Сатурна-1 В». В нескольких сотнях метров от стартового комплекса в «бункере Сатурна» у пульта капкома стоял молодой, еще не летавший астронавт Стюарт Руса. Рядом с ним был Дик Слейтон, руководитель отдела астронавтов и личный друг Гаса Гриссома.

К вечеру, когда сумрак лег на флоридские болота, включились прожекторы, окутав «Сатурн» белым светом. В 18:31:04 Слейтон услышал краткое сообщение из кабины: «Fire» («Пожар»)… Слейтон узнал голос Чаффи и, взглянув на монитор телекамеры, направленной в иллюминатор люка СМ «Аполлон», увидел, что на стекле пляшут блики пламени. Через пару секунд — новое сообщение из СМ, на сей раз четкое, от Уайта: «У нас в кабине пожар!» Но никто в ЦУПе еще не осознал, что случилось. В 18:31:12 они услышали совершенно неузнаваемый голос: «У нас сильный пожар… Мы горим!»… И буквально через 2–3 секунды Слейтон и перепуганные диспетчеры услышали последнюю передачу из «Аполлона-1» — это был короткий крик боли…

Рис. 6.1. Экипаж «Аполлона-1»: Эд Уайт, Гас Гриссом, Роджер Чаффи (слева направо).

Прошли долгие секунды, прежде чем по линии связи стало слышно, как техники пытаются открыть люк. Доносились голоса: «Он слишком горячий…» На мониторе сквозь плотный дым Слейтон разглядел, как техники приблизились к люку и отпрянули назад от высокой температуры. Через 5 минут люк был открыт, и руководитель платформы вышел на связь: «…Мне лучше не описывать, что я вижу».

Дик сообщил о ЧП в Хьюстон и вместе с Русой направился на стартовый комплекс. В сгустившихся сумерках у огромной стартовой башни сгрудились санитарные машины с вращающимися маячками. Поднявшись в лифте до конца поворотной стрелы стартовой башни, они сразу почувствовали едкий запах горелой изоляции и пластмассы. Увидели кабину «Аполлона-1»: из люка что‑то свисало — это была рука в белом скафандре. Слейтон велел все сфотографировать, и они ушли от почерневшей кабины, неся за собой запах пожара и смерти, который запомнили на всю жизнь.

Рис. 6.2. Схема размещения астронавтов в командном модуле (СМ) корабля «Аполлон». Это основной отсек экипажа, в котором пилот модуля проводит весь полет, а командир экипажа и пилот лунного модуля (LM) покидают его только на время визита к поверхности Луны.

Никто не может сказать точно, что пошло не так. В этот раз СМ впервые испытывали не в барокамере, а на ракете и при давлении чистого кислорода выше атмосферного, чтобы исключить попадание в кабину забортного воздуха. В таких условиях пожар мог начаться от любой искры. Все огнеопасные изделия и даже материалы, считающиеся огнеупорными, горят в кислороде, как порох.

Рис. 6.3. Экипаж «Аполлона-1» в тесной кабине командного модуля. Входной люк за головой Уайта отпирается черным ключом, который даже в более удобных условиях нелегко повернуть.

Могли ли астронавты покинуть кабину? Изнутри люк открывался поворотным ключом, надеваемым на ось храповика, отпирающего замки, размещенные в оправе люка. Даже в более удобных условиях сделать это непросто. Ни один астронавт не превосходил Эда Уайта по силе. Но через секунды после начала пожара ни Уайт, ни любой другой не смог бы открыть люк. От огня газ нагревался, и давление на люк возрастало. Уайт не смог даже повернуть ключ.

Конструкция «Аполлона» лишает пилотов возможности в моменты старта и приземления контролировать внутреннюю область СМ и вести борьбу за его живучесть: астронавты закреплены в креслах под приборной панелью, в очень ограниченном объеме. Даже возникший за креслами пожар не сразу заметишь.

В первые секунды пожара экипаж делал все как надо: Уайт и Гриссом, отбросив подголовники кресел, развернулись в тесном объеме СМ на 180°, встали на пол у люка и принялись энергично бороться с поворотным механизмом замков. Страшная мистика была в том, что Гас, который после приводнения его «Меркурия» чуть не утонул из‑за того, что люк открылся преждевременно, теперь погибал из‑за люка, который не хотел открываться.

Рис. 6.4. Кабина «Аполлона-1» после пожара.

Пламя охватывало кабину, застилало стекло иллюминатора люка и уже прожигало скафандры, но пилоты не обращали на это внимания и боролись за свой шанс. Черный дурман свалил на пол сначала Уайта, который двигался активнее других и больше вдохнул удушливого газа: он упал, последний раз рванув неподвижный рычаг замка. Гас, теряя сознание, машинально бил ладонью в стекло иллюминатора, пытаясь сдвинуть замки люка, и упал радом с Эдом. Последний крик боли был стоном горя Роджера Чаффи, который видел, как погибли его друзья, но через мгновенье и его сознание кануло во мглу…

Астронавты знали, что катастрофа — это лишь вопрос времени. Нил Армстронг и Дейв Скотт с трудом избежали смерти, когда «Дже- мини-8» вышел из‑под контроля. Каждый знал, что система аварийного спасения (САС) пилотов «Джемини» не особенно эффективна. Не менее рискованными были полеты и на примитивных «Меркуриях». Но лунные миссии были много сложнее, и среди астронавтов витало невысказанное ощущение, что их удаче когда‑то придет конец.

И все же в этой трагедии в некотором смысле была положительная сторона: авария на «Аполлоне-1» произошла там, где ее можно расследовать. Корабль не стал тихой могилой, летающей над Землей или вокруг Луны. Три человека погибли, но как минимум три другие жизни были спасены.

Холодным влажным днем 31 января 1967 г., когда хоронили экипаж «Аполлона-1», Гленн, Шеппард, Купер, Карпентер, Янг, стоя в прощальном карауле, как и большинство астронавтов, не думали о пожаре на корабле, что трудно понять посторонним. Незадолго до гибели на пресс-конференции Гриссом сказал: «Если мы умрем, то хотим, чтобы люди приняли это. Мы занимаемся опасным делом». Он сказал это за них всех.

Через полгода в кабине корабля сделали такой люк, который открывается за 2 секунды! Грандиозный маховик программы «Аполлон» был уже пущен и раскручивался неудержимо: астронавты во что бы то ни стало должны ступить на Луну, не этот экипаж, так следующий. Гибель «Аполлона-1» стала «архимедовым рычагом» программы. Нил Армстронг и Базз Олдрин, достигшие Луны, знали, что зтой победы человечества не было бы без великого духовного подъема лунного отряда NASA, спаянного гибелью Гаса, Эда и Роджера. И только прихоть судьбы решила, кому ступить на равнину Моря Спокойствия, а кому лежать на Арлингтонском кладбище в Вашингтоне.

Полет по геоцентрической орбите «Аполлона-7» (11+22.Х.1968) на фоне героических и трагических событий легендарной «лунной гонки» кажется сегодня событием почти рядовым. Но стоит ли говорить, что ни один космический полет простым не был и не будет. А полет «Аполлона-7» в программе «Аполлон» — событие неоднозначное: во- первых, новый корабль стартовал впервые, и преодоление «синдрома „Аполлона-1“» было серьезной проблемой для NASA и для каждого из астронавтов, почти все интервью и пресс — конференции заканчивались этой темой; во — вторых, впервые испытывался не околоземный, а лунный корабль; и в — третьих, американцы отставали: уже совершили испытательные полеты советские лунные корабли. Правда, «Зонд-4» (2.III.1968) слетал не очень успешно, но «Зонд-5» (15.IX.1968) облетел Луну и вернулся на Землю с живыми существами на борту («космонавтами» были черепахи). А накануне старта «Аполлона-7» к Луне отправился «Зонд-6» (10.XI.1968), и еще не ясно было, кто же там, на борту (от русских жди сюрпризов!).