Кто-то распахнул входную дверь, в квартиру проник тусклый свет с лестничной клетки. Двое или трое рванулись наружу, и МакБрайд кинулся за ними, но столкнулся еще с кем-то, они рухнули вместе, и на них налетели четверо полицейских, тоже спешивших к двери.

— Эй, полегче! — заорал МакБрайд как раз вовремя, чтобы не получить дубинкой, которой замахнулся на него Хевиленд.

— О, кэп… — узнал его подчиненный.

Какая-то тень вырвалась из боковой двери вслед за вспышкой, и в шляпе капитана появилась аккуратная дырочка. Шляпа, к счастью, удержалась на голове. Крейшер трижды выпалил в сторону стреляющей тени, которая вскинула руки, завопила, по инерции пронеслась вперед, вылетела из квартиры и рухнула через перила вниз.

А внизу копы уже догоняли пытавшихся удрать. Кто-то в комнате нашел наконец выключатель — это оказался Кеннеди. Он стоял, задумчиво чесал нос и глядел на двоих лежащих на полу гангстеров, как бы удивляясь, почему те не поднимаются.

МакБрайд рванулся к лестнице, вслед за перемещающейся перестрелкой. Он вскочил на перила и школьником съехал вниз, неловко свалившись на пол. Не успел он подняться, как его сбил соскользнувший за ним тем же способом полисмен Менделевиц. Тот встать не смог, застонал и сполз с капитана на пол, как куль подмокшей муки.

Бой ускользал по лестнице вниз, и капитан рванулся за ним. Туда же бежали, топая сапогами, Крейшер и Хевиленд. МакБрайд на бегу споткнулся о чье-то тело, но удержался. Тело мертвого гангстера, заметил он.

Глянув через перила, МакБрайд увидел, что трое бандитов отступают к двери. Он прыгнул вниз, на плечи одного из них, подняв новую волну паники. Другой гангстер повернулся к нему, и капитан узнал Сэма Чиббарро, а Чиббарро узнал капитана. Гангстер вскинул руку с пистолетом, но тут на него сверху свалился еще кто-то, оказавшийся репортером Кеннеди, невооруженным, но достаточно тяжелым. Третий бандит плюнул на все и устремился к двери, но пуля Хевиленда оказалась быстрее, и он рухнул к стенке.

Чиббарро отбросил Кеннеди и тоже рванулся к выходу, но МакБрайд, вырубив сваленного им бандита, поймал Чиббарро за пиджак. Тот выругался, повернулся к МакБрайду и навел на него пистолет. МакБрайд отпустил пиджак, схватил руку его хозяина и вывернул ее, направив вылетевшую пулю в безопасном направлении. Вслед за этим он с силой опустил ствол своего оружия на висок бандита. Чиббарро рухнул, как подрубленное дерево.

Крейшер удовлетворенным взглядом сопроводил падение Чиббарро и заключил на родном немецком:

— Майн Готт!

— Именно, Фриц, — вздохнул МакБрайд. — Хевиленд, что с Менделевицем?

— Лежит повыше и матерится, как сапожник.

— Ну, тогда все нормально. Харриган, найди телефон, вызови врача и машину! Сокалов, спрячь пушку, все кончилось.

— О, кэп, а я и не заметил… О'кей.

У стены МакБрайд заметил Кеннеди, раскуривающего сигарету. Шляпа на нем сидела боком, наперекосяк, две пуговицы на пиджаке вырваны с мясом, физиономия в клоунских грязных пятнах. Смешно выглядел Кеннеди.

— Слушай, Кеннеди, как ты жив остался?

— Провидение, кэп. Провидение следит за дураками, алкашами и репортерами желтой прессы.

— Ну, тогда оно за тобой втройне следит, — тут же вставил Мориарти.

— Гнусная клевета, — спокойно заметил Кеннеди.

Занималась заря, но кабинет освещался все той же лампой под зеленым абажуром.

Чиббарро сидел на стуле, ярко освещенный, заклеенный медицинским пластырем, с пятном запекшейся крови на щеке. Он хмуро рассматривал гладкую поверхность письменного стола капитана.

Мориарти прижимался спиной к радиатору. Кеннеди сидел верхом на стуле, повернутом задом наперед, упершись подбородком в руки, сложенные на спинке стула.

МакБрайд разместился во вращающемся кресле.

— Зря ты, Чибби, прибыл в Ричмонд. Не по тебе этот город.

— Ну-ну, — усмехнулся Чиббарро.

— Не про тебя этот город, — повторил капитан. — Дивлюсь твоей недогадливости. И глупости. Надо же, прихлопнуть беднягу Банни Даль…

— Она тупая курица!

— Нехорошо, Чибби, нехорошо…

Чиббарро вынул платок, высморкался:

— Если б меня не заложил этот пацан…

— Ошибаешься. Как раз пацан слова не сказал.

— Ид-ди ты-ы… — удивился гангстер.

— Тебя сдал Ал.

— Вот скотина!

МакБрайд откинулся на спинку и сложил руки за головой:

— Значит, ты Барджо не убивал.

— Конечно! Что я, полный идиот? Ни с того ни с сего ухлопать полезного парня, да еще при всем честном народе…

— В общем, я не считаю тебя слишком уж большим дураком… Но зачем тебе убивать Банни?

Чиббарро отвернулся:

— Эти вопросы к моему адвокату.

— Пусть так. Только тебе адвокат не поможет.

Дверь открылась, вошел Коэн:

— Привет, ребята. Кэп, Мори, Кеннеди… — Он повернулся к Чиббарро: — Привет, Чибби, грязная свинячья сопля.

— Пошел ты…

— Подонок…

— С чем ты, Айк? — спросил МакБрайд.

— Померла она, сейчас только.

Чиббарро навострил уши. Глаза его отразили испуг.

Коэн вытянул из кармана сложенный лист бумаги и вручил МакБрайду:

— Перед смертью ненадолго пришла в сознание и дала показания. Смогла подписать. Вот моя подпись, здесь врач засвидетельствовал.

МакБрайд положил лист на стол, аккуратно разгладил, прочитал. Задумался.

— Послушаем, — сказал он и принялся читать вслух: — «Я убила Сальваторе Барджо. Он напился. Вошел за мной в кабинет клуба „Неаполь“ и набросился на меня. Я схватила со стола нож для бумаги и заколола его. Вошел Доминик, за ним Чибби. Чибби набросился на меня с угрозами, а Доминик требовал, чтобы он меня выручил. Чибби отказался, и тогда я пригрозила, если он меня не спрячет, выдать его полиции. Тогда Чибби согласился. Позже Доминик и Чибби поругались и подрались, Доминик порвал с Чибби. Он хороший парень, Доминик. Он не знал о Чибби всей правды, думал, что тот лишь торгует нелегальным спиртным.

Чибби решил найти Доминика и уничтожить, чтобы он не сдал банду копам. Чибби опасался, что Доминик знает о нем слишком много. Чибби приехал из Чикаго. Он из банды Риццо, прибыл для торговли белыми рабынями. Я работала на него, за месяц помогла завербовать 12 девиц для домов в Дэйтоне и Коламбусе. Он подумывал и о торговле спиртным, Доминика хотел привлечь, потому что у того папаша олдермен.

Когда я узнала, что полиция взяла Доминика, я хотела пойти и выручить его, ничего не говоря о Чибби. Но Чибби мне не поверил. Он меня напоил, связал и сунул головой в газовую духовку. Он всегда был скотиной».

— Это точно, — вырвалось у Кеннеди.

МакБрайд положил листок на стол, поднялся, прошелся по кабинету:

— Так, значит, Чибби. Торговля белым телом…

Чиббарро молча глядел в стол.

— И девицу ты не сдал, чтобы себя выгородить.

— Адвоката ему, — проворчал Мориарти.

— Оптимист, — язвительно заметил Коэн.

МакБрайд снял трубку, назвал номер:

— Тони, привет. Да, МакБрайд. Ты сидишь? Не рухни. У нас твой пацан. Жив и здоров, ничего с ним не сделалось. Что? Утешить его? Сам утешай, если хочешь. Будь он моим сыном, я бы ему так задницу надрал, чтоб он сесть не смог. Что? Конечно, можешь сам приехать забрать. Хоть сейчас, нужен он нам тут… Да, да…

Он положил трубку, посмотрел на нее.

Кеннеди вытащил из кармана фото:

— Красивая была девица…

— Где взял? — спросил МакБрайд.

— У нее. Завтра на первой полосе дадим.

МакБрайд подошел к окну, уставился на красное солнце, поднимающееся над крышами. Без всякого налета сентиментальности он подумал, что Чибби, Доминик и Ал — мелочь, шестерки, а эта несерьезная девица с дурацким прозвищем — Банни Даль — оказалась сильнее их, вместе взятых.

— Иногда приходится умереть, чтобы твой снимок в газете появился, — изрек Кеннеди.

Никого не удивит, что Джордж Хармон Кокс (1901–1984) начинал свою карьеру в качестве газетчика. Ведь оба его главных персонажа — Джек Кейси по прозвищу Вспышка и Кент Мердок — фоторепортеры.