— Записки от мистера Тайного Агента писала Ирен Мэйо, — продолжил Макфи. — Именно она подкинула сюда папку, потому что блондинка купила Дэймона за пять кусков. Ирен вчера вечером с Дэймоном не было. Но она следила за ним. Добралась до театра. Мелроуза, естественно, там не было. Ирен попыталась пойти на риск и решила состряпать новое «дело Шелдона», насовав в папку чистой бумаги. Она сказала, что нашла ее у Дэймона, пока я был в другой комнате с Леклэр. Ирен заявила мне, что чуть не оказалась в дураках. На самом деле в дураках едва не оказался я сам. — Макфи с мрачным видом уставился на сигарету. — Должно быть, Дэймон сам отдал ей пистолет Метца. Ирен не собиралась убивать Дэймона, отнюдь, ведь он, согласно ее плану, должен был стать губернатором. Она целилась в Леклэр, потому что блондинка могла пустить все ее труды прахом. Женщины непредсказуемы. Пуля срикошетила от дверного косяка и попала в Дэймона…

Снова раздался крик, полный страдания и боли. Макфи встал и направился к ванной. В комнате грохнул выстрел, эхом отразившись от стен. В три прыжка детектив преодолел расстояние до двери и распахнул ее. Он вынес на руках рыжеволосую девушку и положил ее в кресло. Их обступили Литтнер, Мелроуз, Круикшэнк. В комнату вбежали люди, рокочущий голос мэра оборвался…

— Я не думал, что она на это пойдет, — произнес Макфи и хрипло добавил: — Мне не так уж часто приходится иметь дело с женщинами…

Фредерик Небель (1903–1967) — весьма плодовитый автор. Всего за десять лет, с 1927 по 1937 год, он выпустил несколько «долгоиграющих» серий, главным образом для журнала «Черная маска» и его ближайшего конкурента — «Детектив за десять центов».

Герои Небеля — борцы с преступностью, крутые ребята. Они не гнушаются насилием, однако соблюдают моральный кодекс и прочно связаны с реальностью в отличие от персонажей, созданных многими другими авторами. Капитан Стив МакБрайд и сопровождающий его репортер Кеннеди появляются в 37 рассказах, напечатанных «Черной маской». В том же журнале с 1930 по 1935 год было опубликовано 21 произведение о приключениях Донни Донахью по прозвищу Крутой Дик из агентства «Интерстейт»; шесть лучших из них вышли отдельным сборником под названием «Шесть смертельных дамок» (1950).

Полсотни рассказов о детективе Кардигане из агентства «Космос» печатались с 1931 по 1937 год на страницах «Детектива за десять центов»; лучшие были изданы сборником «Приключения Кардигана» (1988).

Два крупных произведения Небеля были экранизированы: «Сонный Восток» (1933) в 1934, а «50 дорог в город» (1936) — в 1937 году.

Рассказ «Умник» из серии про МакБрайда и Кеннеди впервые опубликован «Черной маской» в апреле 1930 года.

Олдермен Тони Марателли нервно топает по своей гостиной в доме на Ридл-стрит. Марателли тучен, жиром заплыли его глазки, подбородков у него, правда, всего лишь два: второй и третий. Пухлой пятерней он обхватил стакан кьянти, к которому часто прикладывается. Нет, не так следует итальянцу пить кьянти. Но Марателли выглядит весьма взволнованным. И не только выглядит.

Зимний ветер беснуется на улице, иногда свирепо рвется в окна, порою затихает. На Ридл-стрит, названной в честь давно почившего налогового инспектора, темно. Темно и ветрено. Ветер задувает в нее с реки, улица одним концом упирается в Ривер-роуд с ее пирсами и причальными мостками. Когда-то на Ридл-стрит обитали сливки общества. Аристократическая была улица. Потом аристократов потеснил средний класс, улица демократизировалась. Еще позже появился и пролетариат. Соседние улицы и улочки застроились складами, в них расплодились офисы стивидоров, но Ридл-стрит стойко держалась за тротуары коричневыми фасадами жилых корпусов и трехступенчатыми крылечками с колоннами.

Вполне благопристойная улица.

Марателли перестал метаться по комнате, когда в дверь шариком вкатилась его пятилетняя дочурка, в ночной рубашке, обхватив обеими ручонками плюшевого мишку.

— Споконочи, па…

Марателли отставил в сторону стакан, подхватил ребенка, покачал его в сильных, жирных руках.

— Спокойной ночи, ангелочек мой.

Вошла его жена, женщина крупная, выше мужа и массивнее. Она улыбнулась обоим и протянула к ним руки:

— Давай ее мне, Тони.

— Да, мамочка, да, — кивнул Марателли. — Уложи ее и закрой эту дверь. В любую минуту может прибыть капитан МакБрайд.

— Хочешь остаться один?

— Да, мамочка.

Жена озабоченно взглянула на него:

— Это о…

— Да, мамочка. Прошу, уложи ангелочка и оставь меня пока одного.

— Конечно, Тони. — Она печально вздохнула.

Тони засмеялся, встопорщив усы, потрепал за щеку дочку, потом жену, проводил их до выхода из комнаты и закрыл за ними дверь. Затем вернулся к столу, взял стакан, снова закружил по комнате, тяжело топая по ковру и скрипя башмаками. Одет он был в рыжую рубашку, зеленый галстук, красные подтяжки и табачно-коричневые брюки.

В передней раздался звонок. Марателли выскочил, отворил входную дверь:

— О, капитан! Добро пожаловать.

Вошел капитан МакБрайд в сером шевиотовом пальто и серой шляпе. Руки в карманах, в зубах дымящаяся сигара.

— В управлении относительное затишье, так что я смог и отлучиться.

— Да, да, да…

Марателли закрыл щелкнувшую замком дверь. Потом сразу же понесся в гостиную, схватил пару подушек, бухнул их на моррисовское кресло, взбил и умял поудобнее, указал на кресло входящему капитану:

— Прошу, кэп, устраивайтесь поуютнее.

— Спасибо.

— Давайте мне пальто, шляпу…

— Ничего, Тони, не беспокойтесь.

МакБрайд расстегнул пальто, уселся в кресло, шляпу положил на стол. Лицо его было чисто выбрито, прическа в полном порядке, продолговатое лицо привыкло к ветрам и посильнее того, что бушует на улице.

Он откинулся на спинку, закинул ногу на ногу. Брюки с четко заглаженной складкой, башмаки начищены, шнурки завязаны аккуратно, как на манекене.

— Кьянти?

— Лучше чуток виски.

— Конечно-конечно.

Марателли мигом достал бутылки — виски и «Канада драй», — плеснул виски капитану, себе…

— Мне — без… — поднял ладонь капитан.

— Вот так, прошу… — Марателли подал МакБрайду стакан, они выпили.

Капитан уставился на дымок своей сигары.

— Ну, Тони, что у вас стряслось?

Ветер снова заколотился в стекла. Марателли подбежал к окну, закрепил шпингалет. Потом подтащил поближе кресло-качалку, уселся на краешек, раскурил сигариллу и затянулся. Перевел взгляд на глянцево блестящий башмак полицейского офицера. Вздохнул, еще раз затянулся… Наконец, решился:

— Мой сын, Доминик…

— Гм…

— Уже знаете?

— Слушаю, слушаю, Тони.

— Да-да… Вот ведь… Кэп, я ведь хороший парень. Добрый итальяшка. Жена, дети, солидное собственное дело, олдерменом выбрали… В общем, живу порядочной жизнью и не хочу связываться с бандюгами. Мне не нужна никакая помощь ни от какого соседского рэкета. Ко мне часто пристают, но я их всех посылаю вежливо и подальше. У меня семья, хорошая репутация, и я хочу остаться чистым. Кэп, я вас пригласил, потому что… я много думал, и мне помощь нужна, кэп. Что делать, если нужна помощь? Честно говоря, не знаю, но я обращаюсь к вам, может быть, вы мне по-дружески посоветуете, может, поможете.

— Конечно. Рассказывайте, что у вас на душе.

— Этот чертов макаронник… Чиббарро, знаете?

— Сэм Чиббарро?

— Вот-вот!

— Угу.

— Вот, он.

— Что — он?

Марателли вздохнул. Не так-то все легко. Он вытер лицо рукою, откашлялся, глотнул своего кьянти и снова откашлялся.

— Он… Он и мой сын, Доминик. Моему сыну двадцать один. И он… И он…