Я оставил такси за углом и обосновался в кафешке напротив. Допивал пятую «кока-колу», когда перед фасадом Селвина появился ожидаемый мною автомобиль. Мужчина среднего роста и возраста покинул место водителя и скрылся в подъезде дома. Пассажир пересел на переднее сиденье и двинул машину по Беверли на запад. К этому моменту я уже сидел в такси.

Конечно, я не был на сто процентов уверен, что преследую Рейнза. Роста он, во всяком случае, небольшого. Пришлось рискнуть.

С Беверли на Вестерн, потом по Вестерн. Куда, интересно, девался голубой «Крайслер»? На перекрестке пришлось приблизиться к преследуемой машине, и как раз в этот момент ее водитель обернулся. Я чуть из окна не выпал. Секунд пять мы глядели в глаза друг другу. Я узнал его! Вчера я видел его в комнате мисс МакКей в отеле «Пайн» в Кальенте. Он был в толпе оболтусов, ворвавшихся в комнату вместе с шерифом, среди тех ахающих да охающих болванов. Хорош! Вернулся, чтобы проверить качество своего труда. Взглянуть на тепленькие трупы.

Конечно, он тоже меня узнал. И как только загорелся зеленый свет, пулей рванул по Вестерн к Фаунтин.

На Фаунтин он стряхнул нас с хвоста. Я умолял водителя, как сына родного. Я валялся у него в ногах, вспомнил все любезности на португальском и придумал пару новых. Тщетно. Рейнза и след простыл.

На обратном пути в отель я заехал в голливудский филиал автоклуба и по номеру установил владельца ускользнувшей машины. Ну да, конечно же, брат Рейнза, а что проку? В квартиру своего брата Рейнз теперь не вернется, машину он уже, пожалуй, где-то бросил и в ближайшее время вряд ли вернется за ней.

Он не знал, что мне от него надо. Вполне мог предположить, что я коп, и смыться из Лос-Анджелеса. А то и из страны. Сидя в номере, я предавался горестным раздумьям о своем кретинизме. Почему было не подойти, когда он подъехал к Селвину с братом? К чему эти гонки на такси? Ничего мне больше по делу Хили не отколется.

Около пяти часов пополудни я вышел, прогулялся по бульвару Голливуд до Бронсон и обратно до Вайн по другой стороне; зашел на станцию «Ю-Драйв» и взял автомобиль. Лучшее средство от нервов — скорость. Я рванул по ущелью Кахуэнга и, действительно, быстро успокоился. В голове прояснилось, и в нее даже пришло несколько гениальных идей. Но вернувшись к кондоминиуму Селвина, я выяснил, что мои «гениальные мысли» абсолютно бесполезны. Уильям Рейнз приказал консьержу направить меня к нему наверх, улыбнулся, как родному, предложил выпить. Я сообщил ему, что хочу повидаться с его братом по взаимовыгодному делу. Он, «весьма сожалея», ответил, что брат его в Чикаго, что не виделись они уже два года. Я не стал укорять его за бессовестную ложь. Что проку? Вежливо поблагодарил наглеца и ушел.

Вернувшись в Лос-Анджелес, я поужинал в китайском ресторанчике, после чего отправился по Санта-Фе узнать расписание поездов. Надо возвращаться в Нью-Йорк. В Голливуд поехал по Гарден-корт. Так просто, без особенного резона. Да, вспомнил о миссис Хили. К тому же почти по пути.

Знакомый «Крайслер» стоял наискосок от входа, через улицу. Чуть проехав, я остановился, вернулся пешком, чиркнул спичкой и проверил табличку на рулевой колонке. Прокатная машина другого филиала «Ю-Драйв», в центре, на Саут-Хоуп.

Я рванулся ко входу, как собака, учуявшая след. Лифтер-мексикос, казалось, не заметил вложенной ему в карман бумажки, но рот его тут же открылся и выпалил, что рыжий коротышка только что поднялся на четвертый, «и пяти минут не прошло, сэр». Миссис Хили скорбела об утрате как раз на четвертом. Всего на четвертом было три квартиры, это я помнил.

Из-за двери доносилось до меня лишь едва слышное жужжание голосов. Я медленно повернул ручку и слегка нажал — заперто. Прошел к окну, под которым прилепилась площадка пожарной лестницы. Перевалившись за перила, держась одной рукой и вытянув голову, смог сквозь окно столовой миссис Хили разглядеть закрытую дверь в гостиную. И более ничего. Поразмыслив, я решил, что не следует продолжать висеть за ограждением пожарного балкона, и перебрался обратно.

Опершись на перила, попытался обдумать. Что надо парню, который застрелил Хили, у его вдовы? Тот же шантаж? Или продажа какой-то информации? Я терялся в догадках.

Снова прижал ухо к двери. Голоса чуть громче, но все равно ничего не разобрать. Прошел дальше по коридору, повернул за угол. Предположил, что передо мной черный ход, толкнул дверь — и мысленно обругал себя за потерю времени на пожарной лестнице. Вошел, закрыл дверь, бесшумно прокрался в темную кухню.

Подумал о своем правовом статусе. Как я буду оправдываться, если кто-то вдруг появится? Какого дьявола ищу в чужой квартире? Прикрывшись фиговым листком желания защитить бедную вдову, я двинулся вперед, к двери в комнату, которую видел с пожарной лестницы.

Дверь в гостиную представляла собой чахлое декоративное сооружение из картона. Сквозь нее я услышал слабый приглушенный крик, как будто из прикрытого ладонью рта, затем падение какой-то мебели. Там явно дрались, стараясь не поднимать шума.

Времени на раздумья не оставалось. Рука сама распахнула дверь.

Миссис Хили с широко раскрытыми глазами стояла у стены, прижавшись к ней спиной и подняв руку ко рту. Возле занимавшего центр комнаты стола катались по полу двое. Когда я вошел, одному из них удалось вырваться и подняться на ноги. Рейнз! Он ринулся к лежащему на полу сверкавшему никелем пистолету. Его противник, поднявшись на колени, тоже бросился к оружию. Гард. Он бы опередил Рейнза, но тот пнул пистолет, отбросив его из-под руки Гарда. Гард дернул Рейнза за ногу — и вот они снова катаются по полу, сопя и мутузя друг друга. Я сделал два шага в комнату, подобрал пистолет. Нагнувшись над кучей-малой из двух извивающихся тел, я выделил рыжую шевелюру Рейнза, перехватил пистолет за ствол. Изловчившись, приложился рукоятью к голове Рейнза, как раз за ухом. Он мгновенно затих.

Гард медленно поднялся. Он провел рукой по голове, передернул плечами, оправляясь, и ухмыльнулся с видом, прямо скажем, дурацким.

— Какая встреча, Гард, — ухмыльнулся и я, поворачиваясь к миссис Хили. Она все еще стояла у стены, в ужасе прикрыв рот рукой.

Тут мне на голову почему-то обрушился потолок комнаты, и все погрузилось во мрак.

Когда я открыл глаза, вокруг по-прежнему было темно, но контуры окна я все же различил. Слух тоже функционировал, воспринимая чье-то дыхание. Черт его знает, сколько я валялся в этой проклятой комнате. Дернулся было встать, но в голове что-то взорвалось, и я счел за благо вернуться в исходное положение. Через некоторое время я снова попытался подняться. На этот раз получилось лучше. Ползком продвинувшись до стены, я полез по ней вверх, дотянулся до выключателя.

Рейнз лежал на том же месте, где я до него добрался. Но теперь его украшала обмотанная вокруг рук и ног бельевая веревка, а изо рта торчал самодельный кляп из носового платка. В его взгляде угадывался сарказм и самоирония.

Гард валялся ничком возле двери в столовую. Его дыхание я слышал во тьме. Кляпом его не удостоили, поскольку он был без сознания.

Я вытащил платок изо рта Рейнза и опустился рядом с ним. В голове громыхала тропическая гроза. Рейнз тут же воспользовался обретенным даром речи.

— А ты, оказывается, на редкость умный парень! — просипел он.

Я не понимал, что он имеет в виду. Тогда я вообще был неспособен что-либо понимать.

Но Рейнз своим противным писклявым голоском продолжал восхищаться моими интеллектуальными и иными способностями, а затем перешел к просветительской беседе, и до меня кое-что начало доходить сквозь всполохи молний и удары грома бушевавшей в голове грозы.

Получалось, что он и МакКей загнали Хили в бутылку. Козырным тузом в их раздаче оказалось то, что Хили ненароком забыл о своем законном браке и женился на мисс МакКей. Были у них и еще козыри, включая совращение несовершеннолетних и нанесение увечья. Когда Хили провернул свою махинацию в Квебеке, они приперли его к стенке в Чикаго.