У меня в голове все практически сложилось, даже стало понятно, почему мой далекий предок была настроена настолько кровожадно. Она топила в море крови горе от смерти возлюбленного. Но убила она только исполнителей, покорных марионеток, а главный виновник улетел и, зараза такая, обещал вернуться. Вернее, постоянно возвращается.

Единственное, я не очень поняла, какая сила разорвала связь между колдуном-человеком и его зверем, вернее, птицей и… Золотой ятр. Это же явно погибший жених Хранительницы, иначе слишком много совпадений.

Уже одного того, что мой братишка перекидывается в птичку такого же редкого цвета, по-моему, достаточно, чтобы задуматься о том, как все странно закрутилось.

Убедившись, что полученная информация начала закипать в наших головах, Этрен встал и, пожелав спокойной ночи, удалился.

Алекс

Рутор, скинув с себя всю одежду, упал на пол, растянувшись на спине, с самодовольным лицом и возбужденным членом. Я, почувствовав, что краснею, разделся до плавок и, проигнорировав насмешливый взгляд котяры, пошел в угол, за одеялами. Взяв два, я обернулся:

— Тебе брать?

— А я тебя смущаю, котенок? — промурлыкали мне в ответ. И вот что ему ответить? Смущает — это не то слово. Провоцирует? Если бы не сестра…

— Иди ко мне, котенок, я тебя возбужу так, что ты про все забудешь.

Ага, ща-а-аз, пришел! Даже не сомневаюсь, что возбудит. Именно поэтому я лег с краю, подпихнув сестру в центр. И тут же пожалел об этом, потому что Рутор, подтянув сестру под себя, начал ее целовать, одновременно запихнув свою лапищу ей в трусики, между ног. Когда Лекси начала постанывать, ни сосредоточенное дыхание, ни прокручивание в голове стихов…

— Все, ты победил!

Рутор кивнул в сторону своих штанов. Понятно. Там то, что они используют как смазку. Точно. Вот он. Мешочек с чем-то жирным. Смазать этим себе член, и…

Я кончил самым первым, потом в полусонном забытьи услышал, как стонет Лекси. И только после этого раздался рык-стон Рутора. Всех удовлетворил главный самец прайда.

А теперь спа-а-ать…

Кажется, я только закрыл глаза, и даже не успел заснуть, как нас разбудил голос Этрена:

— Просыпайтесь! Круот умер сегодня ночью, во сне.

Алекс

Все селение дарпеолов было похоже на растревоженный улей. То тут, то там мелькали ятрейльды, причем только мужчины.

Не успели мы выйти из юрты, как Этрен куда-то повел за собой Лекси. А когда я попытался дернуться за ней, лапа Рутора опустилась мне на плечо:

— А ты со мной сегодня, котенок. Как пичужка-неразлучник.

Нет, не то чтобы я был сильно против, потому как мы оказались в эпицентре этого улья. Женщины на большой площади варили в котлах какую-то бурду, мужчины таскали бревна и что-то сооружали, явно понимая, что именно. Я же работал в режиме "подай-принеси-собери", хотя ближе к вечеру картина происходящего у меня сложилась.

Была возведена "вигвама быстрого приготовления". Чуть поодаль от нее, немного справа — большое кострище, красиво отгороженное по кругу заборчиком из 13 небольших валунов. А слева водрузили два котла с бурдой.

Главное во всем этом, что кормили нас из других котлов, с гораздо более вкусным содержимым. Вся эта бурная деятельность очень помогала отвлечься и расслабиться. К тому же и Рутор за весь день подколол меня от силы раза три, а так даже иногда по имени называл.

Лекси

Этрен завел меня в глушь лесную и, связав меня живую… То есть вязать он меня не стал, но очень убедительно попросил встать у дерева, расслабиться и воззвать к Маре. Я какая-то сегодня с утра покладистая проснулась, поэтому прислонилась к удивительно гладкому стволу, закрыла глаза и попыталась сформировать в голове воззвание. Ну, экзамен на жреца я бы завалила точно, но, как это не удивительно, меня услышали. Потому что полянка начала вдруг заполняться густым таким туманом, как на дискотеках иногда пускают. А в голове моей, уже привыкшей к этим явным симптомам шизофрении, зазвучал приятный женский голос.

Когда туман рассеялся, оказалось, что мы мило так, по-девичьи проболтали целый день. Потому что пришли мы на полянку рано утром, а сейчас вокруг было серовато — темновато. А самое удивительное во всем этом то, что я абсолютно не помнила, о чем мы целый день общались с Марой. Как будто монтаж в голове сделали, не больше и не меньше. Если мой братик так же с ней мило время провел, неудивительно, что он не очень адекватно реагирует на мои вопросы. Обидно же, весь день провела с богиней, но ничего, кроме "Приветствую тебя, Перерождение Айзаэль", в памяти не сохранилось.

Алекс

Лекси вернулась, когда уже почти совсем стемнело и вокруг поляны развели костры. У Этрена было очень задумчиво-отрешенное выражение лица, у сестры какое-то по-детски обиженное. Даже не кивнув мне, она целеустремленно направилась к сварганенной на скорую руку юрте и села возле входа. А Этрен, взяв в обе руки по факелу, подошел к большому кострищу и разжег его. Потом двенадцать мужчин выстроились в цепочку и начали передавать друг другу полные ведра с бурдой из чанов. Когда ведро оказывалось в руках Этрена, он сначала шептал что-то, выливая на камень содержимое. И потом, пустое и перевернутое, надевал сверху на камень, ручкой вниз.

Во мне боролись два противоречивых желания — или начать хохмить и хихикать, или заткнуться и замереть от ужаса. Общая атмосфера была очень напряженной, именно поэтому натянутые как струна нервы требовали разрядки. Меня уже начинало странно потряхивать и внутри зарождалось какое-то беспокойство на грани с истерикой.

Камни в ведрах… Тринадцать камней… Вокруг костра… Как тринадцать драфов… Сейчас только девушки с мечами не хватает…

И ведь как напророчил! Вдруг, резко, в центре костра возникла юная амазонка с двумя мечами в руках. Я даже подпрыгнул от неожиданности и тут же почувствовал сильные руки у себя на бедрах: "Спокойнее, котенок! Все хорошо будет, вот увидишь!"

В это время моя сестра встала и как сомнамбула двинулась в сторону туманной красотки в центре пламени. Если бы Рутор меня не держал, я бы дернулся ее остановить. А Лекси практически вошла в огонь, языки пламени освещали ее профиль, отблесками играли в волосах.

И вдруг сестра исчезла. Исчезла, как будто ее и не было. Зато девица в костре из туманно-зыбкого контура стала вполне себе реальной. А двенадцать камушков, как и ожидалось, вдруг выпрямились высокими силуэтами в серых плащах. Тринадцатый же камень… Начал крутиться вокруг своей оси, подпрыгивать, увеличиваться в размерах, но при этом оставаться камнем. И почему- то от этого было еще страшнее. И тут со стороны леса появились две птицы — ворон и золотой ятр. Ворона, как магнитом, тянуло на камень, хотя он и сопротивлялся. Отчаянно махал крыльями, но упорно падал вниз.

А кречет начал кругами летать около меня, до тех пор, пока Рутор не отошел, и только тогда сел мне на плечо.

Примерно в это же время камень наконец-то поглотил ворона и ожил, став еще одним высоким силуэтом в плаще.

Девушка издала странный полувсхлип-полустон и, как в замедленной съемке, начала распрямлять руки с мечами. А серые силуэты стали раскачиваться и тянуть на одной ноте "М-м-м", как будто пытаясь что-то сказать, как будто умоляя пощадить их…

Я вдруг весь потянулся к этой девушке, так, будто она была моя Лекси.

Моя любимая, которая сейчас собиралась совершить безумную страшную ошибку, разлучившую нас на века.

— Айзаэль, злата моя, остановись! Остановись! Вспомни, твой меч создан для защиты, а не для убийства.

— Но эти люди убили тебя, разлучив нас!

— Нет, злата моя, они не виноваты. Их вина лишь в том, что бездумно шли за своим вождем. Смерть от меча Хранительницы — слишком жестокая кара за такое. Прости их!