— Дословно я не помню, Скаддер, но что-то вроде этого. Он вошел, а она лежала в ванне. Да-да, именно так он и говорил. И знаете что? Он не уточнял, что она в это время была мертва, просто повторял, что нашел ее в ванне, полной крови.

— Скажите, а вы упоминали при нем об орудии убийства?

— Нет, только спросил вскользь, куда он его дел.

— Ну и что он ответил?

— Что не знает.

— А спросили ли вы, чем именно была убита Венди?

— Да нет, ни к чему было. Он же сам заявил: «Не знаю, что случилось с бритвой».

— Значит, он был уверен, что Венди зарезали бритвой?

— Конечно. У вас есть сомнения по этому поводу?

— Есть некоторые. Если Вэндерпол никак не мог припомнить, что держал в руках орудие, которым прикончил Венди, даже не признавал точно, что именно он ее убил, откуда же ему было известно, что она была зарезана бритвой?

— Ну, может, до него дошли слухи… А потом — девушка была с ног до головы изрезана, вот он и мог подумать о бритве.

— Да, конечно, мог.

Чтобы прийти в себя, мне понадобилось некоторое время прогуляться по окрестностям. В конце концов, обогнув жилой дом на Тридцать седьмой улице, я заглянул в небольшую кафешку — для снятия стресса. Не вижу в этом ничего предосудительного: выпивка прекрасно прочищает мозги и восстанавливает мыслительный процесс. По крайней мере у меня. Я прошел мимо столиков прямо к бару и устроился на высоком табурете, возле стойки. Заказал виски и начал расслабляться.

Парень рядом со мной, не скупясь в выражениях, рассказывал бармену, что устал корячиться, приобретая «кадиллаки» для ниггеров, состоящих на учете по безработице. А тот, бармен, вдруг разгорячился: «Разрази меня гром, утруждается он, видите ли! Да ты же торчишь тут по восемь часов в день! А налоги, что ты платишь, — смех да и только. Так что нечего болтать, приятель!»

Их разглагольствования начали действовать мне на нервы, и я сменил курс. Вышел из кафе и направился на юго-восток. Вскоре нашел маленькую церквушку. По-моему, она была основана в честь святого Иоанна. Я уселся прямо перед алтарем и стал наблюдать за прихожанами, жаждущими получить отпущение грехов.

Я бы не сказал, что они преображались после выхода из исповедальни. Но все-таки в голову пришла мысль: как же здорово прийти в храм отягощенным всевозможными грехами, а выйти из него полностью очищенным. И очищение сие происходит вот в этой будочке с опущенными шторками… Вот и хорошо, вот и посидим, подумаем…

Ричи Вэндерпол и Венди Хэннифорд. Чем я, по сути дела, занимаюсь? Выискиваю невидимые — и, может, несуществующие — ниточки, чтобы хоть как-то восстановить ход времени и связать вместе судьбы этих двух — увы! — ушедших в мир иной людей. Что-то такое постоянно вертелось у меня в голове, своего рода решение проблемы, но ухватиться за мысль по-настоящему почему-то не хотелось. Все во мне протестовало: ну, неправильно это, не должно так быть! Но, как бы то ни было, это есть, оно меня мучает и очень мешает вести расследование, за которое мне платят немалые деньги.

Я знал, что делать дальше, и знал очень хорошо. Слишком долго гонялся за неуловимой рыбкой, а та, в свою очередь, лишь дразняще махала мне хвостиком. Все, хватит! Поиграли в кошки-мышки. Надоело. Примемся за дело, сейчас как раз подходящий момент.

В церкви я пробыл достаточно долго, успел не только полностью прийти в себя, но и свечки поставить, и солидную сумму денег в ящик для пожертвований опустить. Потом вышел на улицу, перед Пенн-Стэйшн остановил появившееся ниоткуда такси и велел водителю гнать на Бетьюн-стрит.

…Жильцы первого этажа отсутствовали. На втором некая миссис Хакер сперва невнятно пролепетала, что никаких взаимоотношений с Венди и Ричардом не поддерживала, однако потом припомнила, что у девушки, которая делила с Венди квартиру, были темные волосы и что время от времени они включали радио или магнитофон посреди ночи, но это было не настолько громко, чтобы жаловаться администрации.

Напоследок она добавила, что лично ей нравится всякая музыка — и классическая, и та, которую предпочитает молодежь…

На двери квартиры, располагавшейся на третьем этаже, красовался внушительных размеров висячий замок. Сбить его, конечно, особого труда не составляло, но как быть с пломбой? В мои планы не входило оставлять следы своего вторжения.

Этажом выше тоже никого не было дома, чему я, надо сказать, очень порадовался, и немедленно отправился на пятый. Элизабет Антонелли, помнится, говорила, что эти жильцы не вернутся до марта. На всякий случай я нажал на кнопку звонка и добросовестно подождал целую минуту. Как и следовало ожидать, никто не отозвался.

В дверь было врезано аж четыре замка, из которых один — «тэйлор» самой последней модификации. Первые три я открыл в одно мгновение, для чего воспользовался узкой полоской кинопленки и кредитной карточкой некоей нефтекомпании, которая была мне теперь ни к чему, ибо на черта мне карточка, если и машины-то больше нет.

Проделав все эти немудреные операции, я стал сбивать сверхпрочный «тэйлор» каблуком ботинка. Да, подвел ты, дружок, хозяев: с третьего удара дверь открылась.

Оказавшись в квартире, я аккуратно закрыл дверь и невольно прыснул в кулак. Жильцам придется немало поломать головы, что же случилось с их «тэйлором», но это уж их проблемы, тем более что поломку они обнаружат только в марте, а грабить я их не собираюсь.

В кромешной темноте я добрался до окна, стараясь не натыкаться на мебель. Везение и тут было на моей стороне: прямо рядом с окном находилась пожарная лестница. Я открыл створки, перебрался на лестницу и спустился на третий этаж, где раньше жили Хэннифорд и Вэндерпол.

И снова повезло — их окно не было закрыто на щеколду. Через секунду я уже был в квартире.

А спустя час тем же путем выбрался наружу и, воспользовавшись лестницей, начал подъем. На четвертом этаже в окнах уже горел свет, но шторы были задернуты, и мне удалось проскользнуть незаметно. Покинув квартиру на пятом, я вышел на лестничную площадку, запер дверь на три замка, спустился вниз и покинул здание. До встречи с Мартином Вэндерполом время еще оставалось, так что я даже успел съесть бутерброд в ближайшей закусочной.

На Шестьдесят второй улице я выбрался из такси и несколько кварталов прошел пешком. Холодный, моросящий дождь смешивался с остатками снега на тротуаре, образуя мерзкую кашицу. По прогнозу ближе к ночи должно подморозить.

Время еще было, и я заглянул в аптеку, где можно было выпить чашку кофе. За стойкой в дальнем углу какой-то мальчишка демонстрировал приятелям массивный нож. Исподтишка взглянув на меня, он сделал незаметное движение, и нож мгновенно исчез в его кармане. Неужели моя физиономия всё еще хранила на себе отпечаток профессии?

Пожав плечами, я допил кофе и направился к церкви. Это было старинное сооружение, выложенное когда-то белым, а теперь посеревшим от времени камнем. У входа висела табличка, прочитав которую, я узнал, что в 1886 году здание возвела религиозная община, основанная за двести двадцать лет до этого события. На подсвеченной доске объявлений значилось: «Первая протестантская церковь на Бэй-Ридж. Пастор — преподобный Мартин Т. Вэндерпол. Богослужения по воскресеньям в девять тридцать утра». Там же прихожане извещались, что в ближайшее воскресенье преподобный Вэндерпол намерен прочесть проповедь на тему «Дорога в ад благими намерениями вымощена».

Я завернул за угол, где и обнаружил примыкающий к церкви дом приходского священника — солидное трехэтажное сооружение, тоже выложенное посеревшим кирпичом. Поднявшись по ступеням, я стряхнул с плеч дождевые капли и позвонил в звонок. Ждать пришлось несколько минут, после чего дверь наконец отворилась. На пороге появилась невысокая пожилая женщина и выжидающе уставилась на меня. Я поклонился и вежливо представился.

— Ах да, конечно! Он предупреждал о вашем визите, — с достоинством сказала она, провела меня в обширный кабинет и жестом пригласила занять одно из кресел напротив уютно потрескивающего камина.