Литмир - Электронная Библиотека

«and by the way, i saw you in the mirror»[112], говорит вожак, когда собрание распустили — как, в зеркале бара, той ночью, в отеле? да, именно там. Константин ошеломлен, доктор ему ничего об этом не рассказывал. «значит ли это», спрашивает он по-немецки, «что ты держала в секрете, что…» «я злилась», говорю я, «и эээ хотела для начала выждать и посмотреть, во что все это выльется», «всякое бывает, не правда ли», любезничает доктор, тоже на немецком, без акцента.

он выдает мне, как видно обрадовавшись, что я после того, как мурун излил душу, быстро изъявила свою полную готовность пойти на это безумие, маленькую пластиковую карточку, на которой я поначалу ничего не вижу, кроме своего лица в правом верхнем углу и совершенно незнакомого мне имени «Мишель эдвинс», а также «date of birth[113]: 05-23-1983». «you made me… вы сделали меня старше, чем я есть? что…»

«поддельные водительские права, паспорт будет завтра. это для того, чтобы… на случай, если по дороге в гакону или на обратном пути нас остановят», объясняет мурун, с непривычным беспокойством, чуть ли не с робостью, «типа все схвачено?» колко говорю я, он не должен заметить, как здорово меня это торкает, вся эта смехотворная заварушка в стиле агента 007 с райан отчаливает первым и, конечно, даже не пытается скрыть, насколько огорчен тем, что я ему не

«понимаешь, я всегда боялся, что весь мой труд», мягко говорит Константин, «похож на изобретения кили, мои статьи, которые я писал под именем муруна бухстанзангура, мое, ну, скажем так, бесконечное марксистское формирование мнения в качестве наблюдателя эпохи».

«как у кили…»

«в смысле износа, что все это исчезнет вместе со мной, как его аппараты были моторами, только пока он жил и мог их завести, я всегда хотел сделать что-то, последствия чего…»

«переживут тебя», говорю я, думаю о словах наниди касательно свободы воли и стыжусь: найду ли я в себе смелость ответить ему на его откровение своим? точно не здесь, не в этом домишке, в крайнем случае по дороге в отель, «говорите о кили?» присоединяется к нам доктор, и хоть это вообще-то акт проявления невежливости, отсутствия дистанции, уже почти напоминающей тупицу райана, но любезно харизматическое je ne sais quoi[114], сияющее вокруг головы этого человека, как нимб или отблеск приключений, способствует тому, что нас с Константином это нисколько не напрягает, а скорее, наоборот, чествует нашу

«его нельзя понять, если игнорировать его собственное творчество: сочинения», говорит доктор, и я на миг зарываюсь взглядом в его каштановые кудри, сколько ему, собственно говоря, лет? пятьдесят? пять тысяч? «ах верно», благодарно подхватывает мурун, «теории двигателей — это самое прекрасное», доктор кивает и говорит: «причудливейшая физика, чистая поэзия, сюрреализм — теорию, которую нельзя применить и которую не понимает никто, кроме самого теоретика, любой дурак может выдумать, но техническую практику, которой присуще все то же самое, может осуществить только такой гений, как кили».

«светлая ему память», продолжает исполненным достоинства рокотом доктор и берет с полки две книги, одну фиолетовую, одну белую: «вот они, теории кили — оно того стоит, заглянуть сюда вечерком — is it alright if i»[115], он вопросительно кивает матушке хеннеке, та понимает, чего он хочет: дать почитать мне эти книги, она согласна, с крайним удовольствием беру я эти сумасшедшие опусы и чуть ли не намереваюсь осесть в придворном реверансе перед

«поезжай уже», потому что поздно, а муруну еще надо кое-что обсудить с главным чародеем, на меня бы это, дескать, тоску навело — охотно верю; с сегодняшнего вечера я верю ему, как и неделю назад, медсестра ушла, папаша хеннеке устало тащится спать, по-мужски пожимает мне руку, так что раздавливает мне все сухожилия, его жена облапливает меня как крестная-перекрестная, доктор позволяет себе еще пару быстрокрылых шуток; я обнимаю муруна и ухожу.

возвращаюсь в затяжных сумерках: не знаю даже, может, здесь все-таки красиво.

домики-гномики на арктик драйв такие своеобразные, в их радости есть что-то от своего, личного, избушкинского, а внушительные постройки монополий можно, раз они такие огромные, просто выбросить из поля зрения.

«miss! sorry, miss!» он догоняет меня, в руках посылка в коричневой бумаге.

«miss uh starik? someone err left a, a, a parcel for you», «who was it?»

«a young man, he… i think he was just a messenger», «alright, thank you»[116], бумагу я разрываю еще в лифте—

кажется, сегодня все дают и дарят мне книги: под мышкой жмутся оба томика кили, а вот это, однозначно от наниди, «драмы Шекспира, подготовлены для слушателей и читателей, а также частично переработаны карлом краусом»[117], первая пьеса, естественно: «король лир».

013220

не без сочувствия и этакого апатичного доброжелательства еще раз по этому катастрофическому городу, даже позволила Константину сфотографировать себя перед домом с газоном на крыше, вдоль по planet walk до dangerous waters и mud flats, над которыми эти успокоительно свежие тихоокеанские встречные ветра бросаются туда-сюда по стоячей воде, что с восторгом глядит на них зелеными переливами, и жужжащий трансформатор, окруженный тончайшим папоротником, в придорожных травинках желто-голубое копошение пчел, старые рельсы, мой анкоридж твой анкоридж больше не анкоридж

залила полный бак, изучаю водительские права: на оборотной стороне ультрасовременно дан интернет-адрес соответствующего ведомства www.state.ak.us/dmv, указание, что в случае смены места жительства я обязана сообщить об этом в течение тридцати дней и что applicable restrictions и endorsements[118] у меня «попе», спереди мой адрес на имя мисс эдвинс, точнее, абонентский ящик — хорошая идея, потому что любой другой адрес можно было бы легко проверить, но, с другой стороны, подозрительно: можно ли такое указывать на водительских правах? хотя Константин меня уверяет, что аляскинцы, или как их тут, очень мобильный народец, и если, к примеру, живешь в таком вот кемпинге для фургонов, то абонентский ящик вовсе не такая уж плохая вещь, чтобы и это называется не «driver’s license», как я учила в гимназии, а без апострофа и «s»: driver license, моя действительна до 23.05.2011, «и это ничего», считает мурун, «до 2012 года ездить можно, а там в любом случае настанет конец света», прекрасно сказано, только вот

но в свой последний вечер здесь я бы все-таки с удовольствием посмотрела закат, прощания ради, чтобы засвидетельствовать свое

завтра едем.

IX

013230

на восток, на север, в другую погоду

на последней автобусной остановке в черте города в одиннадцать часов утра отдельные солдаты, провожающие нас взглядами без всякой зависти, они остаются здесь с удовольствием, потому что все еще идет military appreciation week[119] торговой палаты анкориджа, и пока она идет, рядовой служащий вооруженных сил может ездить на автобусе дешевле.

но куда она рвется, эта пехота? на конце 5-й стрит об этом оповещает выцветший рекламный щит: шоугёрлз с большими титьками, мы сворачиваем направо.

вернуться

112

И кстати, я видел тебя в зеркале (англ).

вернуться

113

Дата рождения (англ).

вернуться

114

Не знаю что (фр).

вернуться

115

Ничего, если я… (англ).

вернуться

116

«Мисс! Простите, мисс!., мисс, э-э, Старик? Кто-то оставил… посылку для вас». — «Кто это был?» — «Молодой человек, он… думаю, это был просто посыльный». — «Хорошо, спасибо» (англ).

вернуться

117

Карл Краус (1874–1936) — знаменитый австрийский писатель и публицист.

вернуться

118

Ограничения и особые отметки (англ).

вернуться

119

Неделя поддержки армии (англ).

37
{"b":"176265","o":1}