Она услышала крик Эмили и увидела страшилище Мика, гонящегося за ней, услышала сводню, изрыгающую громкую ругань.

И побежала спасать сестру.

Лидия почти нагнала Мика, который бежал по пятам за девочками, когда увидела, как из дома, как ошпаренная, выскочила Корали.

– Нелл, Том, все, кто есть, помогите девочкам, – резко бросила Лидия, затем погналась за Корали, которая ринулась вслед за девочками, и в бешенстве была куда опаснее Мика.

– Сдавайся, Корали, – закричала Лидия. – У нас численный перевес.

Сводня замешкалась и повернулась на голос Лидии. Она заколебалась, но лишь на мгновение, затем выругалась и сменила направление, на этот раз побежав к ветхой пристани.

Лидия последовала за ней, но помедленней, держа врага на расстоянии.

– Лодка уплыла, – выкрикнула она. – Тебе не уйти, Корри.

Корали продолжала бежать, сначала по заброшенной тропе, потом по скользким камням. И по пути все вопила «Ты, сука!», и это было самое мягкое оскорбление, которое выкрикивала она, карабкаясь вниз.

Лидия услышала в отдалении безошибочно узнаваемый рев вышедшей на охоту мастиффихи, который перекрывал оглушительные непристойности.

– Благодарю тебя, Господи, – выдохнула Лидия. У нее не было особого желания лезть вниз и вступать в драку с Корали на скользких валунах. Ей и нож не пригодится, если она поскользнется и расколет себе череп. Лидия осталась наверху тропы.

– Брось бутылку, Корри, – посоветовала Лидия. – Ты слышишь собаку. Драться бесполезно. Она порвет тебя на кусочки.

Корали двинулась тогда, но не наверх. Она стала карабкаться по камням, потом под пристанью и побежала дальше.

А держала она путь к перевернутой днищем лодке, за которой недавно пряталась Лидия.

Лай приближался, но Сьюзен была еще в нескольких минутах отсюда. И за эти минуты Корали могла бы перевернуть лодку и столкнуть ее в реку. Сводня ускользнет прочь, а сегодняшнее поражение только сделает ее еще опаснее, где бы она не очутилась в следующий раз.

Лидия кинулась за ней.

Вир и его спутники услышали крики за несколько улиц и тут же прибавили ходу. Лишь они очутились на берегу реки, как он увидел огромного скота, набросившегося на девочку, и вцепившихся в того несколько маленьких фигурок.

– Лиззи! Эм! – проревел Вир. – Сюда!

Ему пришлось несколько раз крикнуть, чтобы его услышали за громоподобным лаем Сьюзен, которая рвалась с поводка и жаждала кого-нибудь убить.

Но, наконец, приказ был услышан, и вся маленькая компания на короткое время застыла, а потом бросилась врассыпную. Две тонкие фигурки кинулись к нему. Мик остался один, дико озираясь вокруг.

– Взять его! – приказал Вир собаке, отпустив поводок.

Сьюзен напала на Мика, который ринулся было к реке. Собака схватила его за ногу, и он упал в вязкую тину. Сьюзен намертво вцепилась челюстями в его ногу.

Тут на место битвы примчались Трент с Джейнзом, и Вир оставил Мика на их попечение, а сам поспешил к своим подопечным, которые стояли и смотрели, как Сьюзен захватила в плен Мика.

– С вами все хорошо? – спросил Вир девочек.

Там, где они стояли, в сумраке он с трудом мог различить их лица. Но слышал, как они, захлебываясь, пытаются наперебой говорить.

Он потянулся, обнял их каждую одной рукой и притянул поближе. Обмякнув, они привалились к нему, и повеяло запахом, напоминающим тот, что оставляет после себя отлив.

– Боже мой, ну вы и воняете, – произнес Вир, горло его при этом сжалось. – Когда вы последний раз мылись?

Ответ он не расслышал, потому что Сьюзен, уступившая своего пленника Джейнзу и Берти, снова неистово залаяла.

Вир огляделся. И различил какие-то фигуры в темной дымке: никто на свете не был похож в таких мельчайших подробностях на его жену, как одна из них.

– Лидия! – закричал он.

– Гав! – вторила Сьюзен. Затем стрелой рванула на запад.

Вир немедленно оставил своих подопечных и помчался за ней.

Вир пробирался сквозь тьму, сквозь промозглый туман, дурно пахнущий гнилью. Дороги он не мог разглядеть, но слепо следовал за лаем собаки.

– Лидия! – ревел он снова и снова, но в ответ раздавался только отчетливее усилившийся, становившийся все яростнее лай Сьюзен,.

Он перешагнул через камень, чуть не упал, но выпрямился и побежал. Образы стремительно проносились в его голове: Чарли, Робин, холодные надгробия, лики живых – всех тех, кого он когда-либо любил – растворяющиеся в тумане, тающие в полумраке и исчезающие.

НЕТ! Только не в этот раз. Только не она, пожалуйста, Боже, только не она.

– Я иду! – орал Вир. Легкие обжигало, как огнем.

Впереди неясно замаячила черная преграда. За мгновение он заметил перевернутую лодку, но было слишком поздно: он споткнулся и ухнул лицом в грязь. Потом вскочил на ноги и ринулся вперед лишь затем, чтобы, увидев их, тут же остановиться.

Не дальше, чем в ярдах трех от него в грязи и отбросах у края воды извивался клубок из тел.

Безумно лая, на них снова и снова кидалась Сьюзен.

Она не знала, что делать.

Как и Вир. Он видел, как сверкало лезвие, но не мог понять, кто держал его, или обе были вооружены. Одно неверное движение со его стороны может закончится тем, что нож окажется в женщине, которую он любит.

Он прочистил пересохшее горло.

– Прекрати играться, Гренвилл, – произнес он как можно спокойнее. – Если ты не покончишь с ней через десять секунд, я сам это сделаю и испорчу тебе все удовольствие.

Мгновенное движение – взлетела рука, сверкнуло лезвие – затем триумфальный выкрик, заставивший похолодеть его сердце, поскольку то был возглас не его жены. Потом еще один крик и яростный выпад.

Вир увидел, что клубок из тел вдруг замер, и в ту же секунду герцог услышал сиплый, задыхающийся голос:

– Только моргни – и я располосую твое горло от уха до уха.

Голос его женушки.

Вир подошел ближе.

– Нужна какая-нибудь помощь, Гренвилл? – спросил он, голос его подрагивал.

– Да. Будь добр. – Она задыхалась между словами. – Поосторожней. Она. Грязно. Дерется.

Вир пришлось кстати предостережение. Сводня казалась ему полумертвой, но лишь только он развел парочку, как Корри обрела второе дыхание и попыталась продолжить битву. Вир потащил ее, пинающуюся, царапающуюся и визжащую так, что впору пробудить всю округу Ротерхайт, в противоположную сторону от берега – подальше от своей измученной жены.

– Поколоти ее, – задыхаясь, попросила Гренвилл, так как одержимая дьяволом Корали не выказывала ни единого признака усталости, кроме того, что дралась как сумасшедшая, каковой она и являлась.

– Я не бью женщин.

Гренвилл с трудом подтащилась к ним, уклонилась от кулака и выбросила вперед свой собственный, заехав прямо в челюсть Мадам.

Корали повалилась.

Вир позволил ее обмякшему телу упасть на землю. Сьюзен, рыча, рванулась вперед.

– Охраняй, – приказал Вир собаке. Сьюзен растянулась возле врага, ворча и расположив свои огромные истекающие слюной челюсти в нескольких дюймах от лица сводни.

Вир уже спешил к жене, которая наклонилась, схватившись за бок. Он отвел ее руку, почувствовал что-то влажное, и его сердце ухнуло вниз, в дыру, не имеющую дна.

– Прости, – прошептала любимая, голос ее был столь слаб, что Вир с трудом ее расслышал. – Кажется, ведьма ткнула меня ножом.

Вир продолжал держать ее, и когда она осела мертвым грузом в его руках, он знал, что на сей раз она не притворялась.

В толпе зевак у «Колокола и Якоря» стоял Фрэнсис Боумонт, наблюдая, как герцог Эйнсвуд несет свою неподвижную жену в карету. За считанные минуты по всей округе поднялся гвалт, все обсуждали новость, что сводня с Друри-Лейн убила герцогиню.

Горевал он не по герцогине, а по себе, родимому. Очевидно, Корали Бриз повесят, и, вне всякого сомнения, она про то знала, а сие означало, что она, конечно же, непременно будет болтаться на виселице в большой компании. И она поведает свою историю, у нее ведь есть что порассказать: прекрасное и длинное повествование, где главным героем выступает он, Фрэнсис Боумонт.