Вернулся Бернард, и я поинтересовался, что он приобрел.

— Ничего, чистюля. Кругом сплошная гадость.

— Порнография?

— Хуже, — вздохнул Бернард. — Даниела Стил.

Я объяснил, что оттягиваю возвращение домой, потому что моя мать намерена поставить в известность отца касательно «Шоу Джереми Кайла» и объяснить, зачем она туда идет: ради ДНК-теста — она, видите ли, не совсем уверена в том, что Рози действительно его дочь.

— Твоя мать заткнет за пояс саму мадам Бовари, — восхищенно отозвался Бернард.

7.30 утра

Эмоционально опустошен.

Вчера в 8 часов вечера я наведался к родителям. В гостиной напротив отца в коляске сидели мать и Рози. Отец бормотал:

— Почему выключили телевизор? Что происходит? — Он переводил взгляд с жены на дочь, потом на меня и обратно и походил на затравленное животное. — Что я такого сделал? — жалобно восклицал он. Закурив, он швырнул сожженную спичку в пепельницу, встроенную в ручку его кресла.

Наступило долгое молчание.

Я был в ярости. Мать с сестрой должны были подготовиться, найти подходящие слова и выражения, но в итоге все свалили на меня. От кого родилась Рози, так и осталось до конца невыясненным, напомнил я отцу, и существует некая вероятность, что мистер Лукас, наш бывший сосед, может приходиться ей биологическим родителем. И добавил, что Лукас недавно связывался с Рози.

С тех пор как с отцом случился удар, его умственные способности слегка притупились. Пришлось повторять несколько раз, прежде чем он полностью осознал важность сказанного мною.

Конечно, он расстроился. Хотя я видал его и куда более расстроенным — например, когда «Лестер-Сити» проиграла на своем поле.

Мать, всхлипывая, попросила прощения за то, что причинила ему боль, но на этом она не остановилась:

— Отчасти ты сам виноват, Джордж. Я была женщиной кровь с молоком, с нормальными сексуальными потребностями, а тебе больше нравилось читать эти идиотские ковбойские книжки в постели. Помню, однажды, когда мы занимались любовью, я застукала тебя — ты читал «Билла, укротителя мустангов», держа книгу у меня за спиной!

Я ждал, что мать с сестрой скажут про «Шоу Джереми Кайла», но они помалкивали. И опять, дневник, завести речь на эту тему выпало мне. К моему удивлению, отец явно обрадовался возможности поучаствовать в телепередаче.

— Неужели ты смиришься с вторжением в твою личную жизнь? — разволновался я.

— Адриан, — ответил отец, — не осталось больше никакой личной жизни. Все всё и обо всех знают. Ты живешь в темных веках, сынок.

Мать победоносно воззрилась на меня:

— Я знала, папа встанет на нашу сторону.

— А меня здесь будто и нет, — вмешалась Рози. — Неужели тебе все равно, настоящий ты мне отец или нет?

Я растрогался и повернулся к отцу:

— Наверняка ты хочешь что-то сказать Рози.

С озадаченным видом отец почесал свои клочковатые усы и произнес:

— Она же знает, я всегда был к ней расположен.

— Расположен! — взвилась Рози. — Ах ты! Надеюсь, мистер Лукас окажется моим папой. Он жутко красивый, и у него чудесный почерк.

— Надо было отдубасить его до полусмерти, пока я еще был в силе! — закричал отец. — А ведь я доверял этому склизкому гаду! И твоя мать была не единственной, кого он оприходовал.

— Нет, единственной! — возмутилась мать.

Рози устремилась в гостевую спальню. Мать вышла на кухню, и я услыхал, как звенит лед в бокалах, потом булькает водка и шипит тоник. Она вернулась с подносом, и в этот вечер я не стал отказываться от выпивки. К тому времени, когда бокалы были наполнены в пятый или десятый раз, родители вполне дружелюбно обсуждали, что им надеть на «Шоу Джереми Кайла».

Георгина спросила, как отец воспринял наши откровения.

— Отлично, — ответил я и отправился спать.

Чистя зубы, я с тревогой обнаружил капельки крови в раковине.

7.30 вечера

Салли полагает, что кровотечение из десен, скорее всего, является симптомом заболевания десен и не обязательно связано с моим диагнозом или терапией.

Навестил мистера Карлтон-Хейеса. Он спал, и я не решился его будить. Медсестра сказала, что Лесли сейчас пьет кофе в буфете.

Я поинтересовался, как прошла операция.

— Я не имею права говорить об этом с посторонними, — ответила медсестра. — Мы сохраняем конфиденциальность.

Надо было соврать и назваться его сыном.

И словно мало мне неприятностей, позвонила доктор Пирс.

— Ты не звонишь, — пискнула она.

— Да, — подтвердил я.

— Почему?

— Я был занят.

— Мы можем встретиться?

Я молчал, мысленно повторяя про себя: «Нет, нет, нет», но вслух произнес:

— Где?

— Где угодно и в любое время.

Я сказал, что утром буду в больнице, днем в магазине, надеясь, что она поймет намек и прекратит настаивать, загоняя меня в угол. Она ответила, что до половины третьего у нее лекции, потом ей надо отвезти детей к дантисту, но к шести она освободится.

— К шести мне уже надо быть дома с женой и ребенком, — нашелся я.

— Зачем? Они заболели?

— Да, — солгал я, — у них… — Названия всех болезней вмиг улетучились из моей головы.

Тут даже до доктора Пирс дошло:

— Ты больше не хочешь меня видеть, да?

Отчего же, растерялся я, если она придет в магазин, я с удовольствием с ней побеседую.

— И больше ничего?

— Нет, больше ничего.

Я отключил телефон. Надеюсь, она не станет меня преследовать.

Утром терапия, как обычно. Салли почти рта не открывала. Я спросил, что случилось. Энтони съездил на озеро Уиндермир с другой девушкой, сказала она и подытожила:

— Ужасное предательство!

Я так и не понял, переживает она из-за появления другой девушки или завидует сопернице, потому что ее Энтони свозил на более красивое озеро.

В программе «Сегодня» Роберт Пестон сообщил, что у некоторых влиятельных банков возникли трудности. Он старался изо всех сил объяснить простыми словами все нюансы банковского кризиса, однако я как был в недоумении, так и остался. И запаниковал, но потом вспомнил, что не держу деньги во влиятельных банках. Я, слава богу, положил деньги, вырученные за страховку, на супернадежный исландский счет.

Вечером пришло текстовое сообщение от Пандоры:

Терапия.

Салли завладела бортовым журналом Энтони. И выяснила, что он разъезжал по озерам, затонам, эстуариям и прибрежным водам с самыми разными матросами женского пола. Она выставила свое непромокаемое обмундирование и водонепроницаемые сапоги на eBay.

Зашел к мистеру Карлтон-Хейесу. Похоже, ему совсем худо. Он плохо отреагировал на анестезию, и ему постоянно дают кислород. На нем по-прежнему больничный халат, и он весь опутан проводами и трубками, и все же боссу удалось донести до меня сквозь прозрачную маску, что спина у него болит много меньше. Спросил, как дела в магазине, и я соврал, ответив, что дела просто блеск.

Возвращаясь в магазин, я заметил доктора Пирс — она топталась на противоположной стороне улицы, делая вид, будто разглядывает рождественскую витрину «Рэкема». У меня упало сердце. Не успел я снять пальто, как она пересекла улицу и вошла в магазин. Она подстриглась и теперь с новой прической немного смахивает на Энн Уиддком, энергичную представительницу партии консерваторов, — уже прогресс.