Биография моя проста и незатейлива. Она вряд ли может послужить основой для написания остросюжетного романа, постановки пьесы или создания кинофильма. При желании она может уложиться в несколько строк.

Родился 7 июня 1933 года в городе Киеве.

В школу пошел в 1941 году в городе Красноярске, куда был эвакуирован вместе с мамой и младшим братом по причине начавшейся Великой Отечественной войны. Отец в течение всей войны продолжал работать в Москве, куда мы и возвратились в апреле 1943 года.

В 1951 году окончил среднюю школу и поступил в Первый Московский ордена Ленина медицинский институт им. И. М. Сеченова, который и закончил шесть лет спустя.

До 1960 года работал участковым врачом в Москве, потом расстался с медициной и занялся профессиональной литературной деятельностью.

С 1963 по 1967 год работал внештатным редактором отдела юмора и сатиры в журнале "Юность".

В 1968 году был принят в члены Союза советских писателей.

Имею 13 изданных книг и книжек и двух сыновей. Еще заслуживают внимания три пьесы, написанные в соавторстве с Григорием Гориным, поставленные в московских и немосковских театрах и имевшие весьма достойный успех. Дата смерти моей пока неизвестна…

Что еще можно добавить?.. В детстве два раза тонул. Откачивали. С тех пор попытки даже высоких профессионалов обучить меня плаванию оканчивались безуспешно. Тем не менее водные путешествия остаются для меня наиболее желанными и приятными. Вот такой парадокс.

Обожаю музыку, которая является постоянным фоном моей жизни. Если предстоит прожить еще одну или несколько жизней, то постараюсь стать музыкантом или профессиональным спортсменом, так как в детстве и в ранней юности довольно прилично играл в футбол и имел первый разряд по легкой атлетике, пробегая стометровку за 11,1 секунды, что в пятидесятых годах считалось достаточно высоким результатом.

Азартен и имею склонность к так называемым "порокам", которые, однако, пороками не считаю: карточные и всякого другого рода игры, бессмысленные и безнадежные лотереи, казино, пари и т. д.

Больше всего люблю заниматься делами, которыми раньше никогда не занимался. Этим объясняются мои ныряния в кино, в пение, в сочинительство песенных текстов…

Не люблю коллективный труд, так как он обезличивает человека. По этой же причине не выхожу на демонстрации ни в поддержку, ни — против. В общем, "задрав штаны, бежать за комсомолом", преследуя кого-то или преследуя комсомол, — не моя стихия.

Никогда не занимался собственным имиджем. В детстве увидел как-то великого шахматиста Пауля Кересе и восхитился его элегантностью. "Завел" такой же, как у него, левосторонний пробор, который и сохраняю по сей день.

Притемненные очки — необходимость: во-первых, лучше вижу, во-вторых, оберегаю глаза от яркого света и пыли, поскольку глаза мои склонны к аллергическим воспалениям после травмы, полученной во время игры в футбол… Было мне тогда семнадцать лет. С тех пор и курю… Считаю это вмешательством в чужой внутренний мир. По той же причине не люблю, когда учат или поучают меня. Это ограничивает мою свободу.

Кстати, о свободе. Считаю, что у свободы есть две стадии. Первая стадия — примитивная. Это стадия только что освободившегося раба. Ее формула проста и общедоступна: что ХОЧУ, то и ДЕЛАЮ. Истинная свобода выражается другой формулой: чего НЕ ХОЧУ, того НЕ ДЕЛАЮ.

Что еще?.. Наверное, еще много всякого разного. Но если я хоть что-нибудь стою, как писатель, то это "всякое разное" можно будет выудить в моих сочинениях. На это и надеюсь…

Аркадий АРКАНОВ

Вот уже больше сорока лет эта странная карликовая планетка находилась под контролем Земли.

Одиннадцать наместников один за другим отправлялись с Земли на эту планетку, и все одиннадцать один за другим были отозваны как несправившиеся…

В конце концов, наместником Земли на этой хитрой планетке стал РОБОТ.

По сути дела, это была не просто планетка, а планетка-предприятие со всеми вытекающими отсюда последствиями. И здесь уже много лет подряд строили ПАБЛОСУРЖИК. Никто на планетке не знал, что такое ПАБЛОСУРЖИК. Одни говорили, что это важная деталь к еще более важной детали… Другие считали, что это — восстановление лица по черепу… Третьи были убеждены, что это новые секретные образцы мороженого, но никому об этом не говорили. Однако все были уверены, что ПАБЛОСУРЖИК — это что-то необходимое и розовое и что строить его надо засучив рукава, всем коллективом, догоняя передовых, подтягивая отстающих, рука об руку, нос к носу… Об этом же каждый день писала и местная газета…

И к вечеру, прочтя газеты, все уходили с работы с сознанием того, что розовый ПАБЛОСУРЖИК стал на день ближе, на день реальнее. И все понимали, что живые предшественники РОБОТА были не правы. "Конечно, не правы, — писала местная газета, — а как же они могли быть правы, когда они были не правы". Это было убедительно и толкало всех к новым успехам.

Поэтому неудивительно, что РОБОТ застал планетку на "новом небывалом подъеме" (как писала местная газета). Иными словами, все надо было начинать сначала…

"Самое главное — пробудить инициативу и сознание, — решил РОБОТ. — А для этого нельзя позволять им соглашаться со мной по каждому поводу".

И для пробы на первом же митинге РОБОТ заявил собравшимся, что он круглый идиот. Больше в этот день он ничего не мог сказать, потому что грянула овация. Между прочим, она до сих пор еще громыхает…

На следующий день РОБОТ собрал начальников отделов и заявил, что он не любит оваций…

— Он не любит оваций!.. Он не любит оваций! — восхищенно сказали начальники отделов и созвали стихийный митинг. "Не-лю-бит-о-ва-ций! Не-лю-бит-о-ва-ций!" — скандировали все. Вспыхнула овация, от которой у РОБОТА к вечеру разболелась голова с электронным мозгом.

И вдруг РОБОТ понял, почему ПАБЛОСУРЖИК до сих пор не построен. Ведь они же все время митингуют!..

И на следующий день он заявил на общем собрании:

— Меньше оваций — больше дела!

От разразившейся в ответ овации у РОБОТА чуть не лопнули предохранительные перепонки и сама планетка едва-едва не развалилась. Хорошо, что в субботу был короткий день, и ровно в 14.30 всех как ветром сдуло…

Всю оставшуюся субботу и целое воскресенье РОБОТ ломал свою железную голову над тем, как же пробудить в них то самое самосознание?.. Удивительное дело! Он назвал себя круглым идиотом, а они не только согласились, но еще и обрадовались.

И тогда РОБОТ решил пойти на риск. Он будет давать такие дурацкие указания, которым даже табуретка должна воспротивиться.

В понедельник он сказал начальникам отделов:

— Главное в строительстве ПАБЛОСУРЖИКА — это обеспечить брынзовелость!..

Начальники одобрительно закивали головами.

— Это правильно! — сказал один из них. — До сих пор мы закрывали глаза на брынзовелость. Что греха таить… Недооценивали…

— Брынзовелость — это объективный фактор, — сказал другой, — и с ней надо считаться!..

— Надо объявить кампанию за стопроцентную брынзовелость! — сказал третий.

— Подумайте над тем, что я вам сказал, — обратился РОБОТ к начальникам. — Примите меры и завтра доложите!

Когда наступил вечер, РОБОТ с ужасом увидел, что вся планетка иллюминирована и разукрашена…

"За СТОПРОЦЕНТНУЮ БРЫНЗОВЕЛОСТЬ!" — кричали неоновые буквы.

"А ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ ДЛЯ БРЫНЗОВЕЛОСТИ?" — орали размалеванные плакаты.