Следующий день выдался пасмурным, уже с ночи моросил мелкий нудный дождь, стуча по стеклам окон, сильный ветер качал карниз, и тот настороженно скрипел. Влад проснулся слишком рано, и как ни переворачивался с левого бока на правый и с живота на спину, заснуть не мог, посему эти звуки он явственно слышал. В голову лезли различные глупые мысли, которые он тщетно пытался отогнать, сон никак не шел. Влад обвинил во всем проклятый алкоголь, откинул одеяло и босыми ногами пошлепал в ванную. Там он принял душ, почистил зубы, побрился, быстро растер себя полотенцем, выбрался наружу и сделал несколько движений торсом, разминаясь. Внутри что-то хрустнуло. «Пора спортом заняться», — подумал Влад. Пожалуй, это была самая глупая мысль из всех пришедших утром. Решив сделать Жанне сюрприз, он принялся за приготовление завтрака. Не мудрствуя лукаво, он нарезал соломкой ветчину, положил ее в сковородку, накрошил туда помидоров и залил все взболтанной смесью яиц и молока, не забыл поставить на огонь и чайник. Достал из холодильника бутылку воды «Evian», с удовольствием отпил из горлышка, поставил на место. Пока готовилось его блюдо, похожее на омлет, поставил на стол хлеб, масло и сыр, потом пошел будить. Жанну.
Она сладко спала, положив под голову, как обычно во сне, кулачок, и трогать ее Владу было даже жаль. Он тихонько поцеловал ее в щеку и зашептал на ухо:
— Солнышко встало, маленьким девочкам пора просыпаться, открывать глазки и идти умываться.
Но Жанна никак не реагировала. Тогда он выпрямился и громко прокукарекал.
Она сразу проснулась, открыла глаза, потянулась и спросила:
— Что это с тобой?
— Ничего, — ответил Влад, — просто хорошее настроение. Я тебя так бужу.
— А-а, — произнесла она и зевнула. — Я пошла умываться.
— А я пойду закончу приготовление завтрака.
— Ого! — удивилась Жанна. — Энтузиазм похвальный. Тогда я быстро, — и, накинув халат, она пошла в ванную.
Омлет удался, Влад выключил газ, накрыл сковороду крышкой, чтоб еда не остыла, быстро нарезал хлеб и сыр, зашел в комнату, поставил «Outside» Дэвида Боуи и вернулся. Вскоре показалась невеста, села за стол и произнесла:
— Ну, раз начал, так и заканчивай. Поухаживай за дамой, дай ей чашку, налей туда чаю, результат своей стряпни положи ей в тарелку…
— Немедленно исполню, моя царица! — сказал он и встал по стойке смирно, взяв под козырек.
Жанна, смотря, как он дурачится, засмеялась и положила кусочек сыра на ломтик хлеба — таким образом у нее получился бутерброд. Сливочное масло не ела: читала, что вредно. Влад налил ей чаю, подал лимон, провел ножом по диаметру сковородки, поочередно аккуратно поддел половинки омлета и положил их в тарелки, достал вилки и столовые ножи, налил себе чаю тоже и, поерзав на стуле, поудобнее устроился сам.
— Что заставило нашего юного богатыря взяться за выполнение столь сложной задачи, как приготовление завтрака? — спросила Жанна, попробовав его блюдо.
— Раннее пробуждение, — ответил он, жуя.
— Что не спалось?
— Дождь, ветер — на ногах не стоит человек. Магнитные бури, сырость, сквозняк, коньяк — целый набор причин. Дурная погода — дурное самочувствие.
— Ты уже как старушка: температура изменилась — и у тебя поясницу схватило.
— Человек и природа — единое целое. Когда чувствуешь себя ее составной частью, то и жить легче.
— А когда же труднее?
— Когда человек пытается вырваться из общего потока жизни, воспарить над бурно мчащейся вперед рекой. Но это редко кому удается, обычно сила гравитации возвращает его назад, и если раньше он плыл, держась за бревнышко или даже сидя в лодке, то теперь низвергается он в пучину вниз головой и предоставляется сам себе — а так и утонуть недолго.
— Поэтому у тебя главный принцип — не высовываться?
— Да, не высовываться и никогда ни с кем не спорить, исключая, конечно, философские разговоры с близкими тебе людьми — там можно поболтать. Но в иных случаях — нельзя. Будешь спорить с начальником, он тебя уволит, накричишь на официанта за то, что долго выполняет заказ и не несет суп, он на кухне плюнет в этот суп, да так тебе и подаст, пересекая границу, нельзя спорить с таможенником — обидится и все твои вещи перетрясет, даже если у него по поводу тебя нет никаких подозрений. Будешь, сидя в своем автомобиле, спорить с гаишником — тебя заберут в отделение милиции, будешь спорить с охраной перед входом в ночной клуб — тебя не впустят…
— Ты вообще какой-то человек в футляре, премудрый пескарь. А с женой можно спорить?
— Зачем? — улыбнулся Влад. — Жена и без споров должна слушаться.
— Ах вот как! Интересный взгляд на семейную жизнь.
— Ну, — протянул он, — мой прекрасный цветочек на изящном стебельке! Не считаешь же ты, что у нас обязательно должны быть поводы для споров? Я с тобой вообще не хочу спорить — ну, может быть, уж о самых отвлеченных материях…
— Правильно! — сказала Жанна. — У нас будет конгломерат! А за комплимент спасибо.
— Пожалуйста! — произнес Влад и, сделав глоток чаю, добавил: — Конгломерат, так конгломерат!
Закончив завтрак, он встал и сказал:
— Ладно, мне пора на работу. Я готовил, ты — убираешь и моешь посуду.
— Да уж понятно.
Влад оделся, обулся, посмотрел на часы — будет, пожалуй, на месте и раньше десяти.
— А ты чего не собираешься? — спросил у любимой.
— Мне сегодня к полудню, потому и не спешу.
— Ну ладно, пока, — и он поцеловал Жанну. — Как будем строить планы на вечер?
— Как и вчера, — ответила она. — После работы поеду домой, побуду там некоторое время, а потом к тебе.
— Ты должна привыкать говорить теперь «домой» относительно этой квартиры, — сказал он.
— Привыкну, не переживай. Зонт не забудь.
— Ах да! — он снял с вешалки зонт, придвинулся к Жанне: — Давай поцелуемся.
Она вдруг обвила его шею руками, и потому поцелуй получился долгим, протяжным, сладким. С сожалением оторвавшись, Влад произнес:
— Тихо-тихо-тихо! Так я вообще никуда не уйду. Все, еще раз пока.
— Пока! — ответила она.
Выйдя к дороге, он довольно быстро поймал такси, в банк прибыл на пятнадцать минут раньше, чем было нужно. Здороваясь с охраной, заметил удивленные глаза ребят — это был его первый столь ранний приход за все время работы на этом месте. «Черт, решат, что выслуживаюсь в связи с предстоящим назначением, — подумал он. — Ну и ладно, мне-то какое дело?» Пройдя в отдел, закрыл за собой дверь, полураскрытый зонт, дабы тот никому не мешал, пристроил на полу — сушиться, снял плащ и повесил его на плечики в шкаф. Сел в кресло и вдруг почувствовал, что с удовольствием сейчас бы заснул. «Вот он, организм, берет свое. Плотный завтрак, горячий чай — и опять в постельку, почему и нет? В такую погоду хорошо сидеть дома и общаться с любимой женщиной, а если таковая отсутствует, то пить водку с друзьями и разговаривать „за жизнь“. И вообще, почему в неделе рабочих дней аж целых пять, а выходных — только два? Да и что за выходной воскресенье? С утра уже начинаешь думать, что завтра на работу, — и вечером ни выпить как следует, ни закусить, ни прогуляться. Почему бы не сделать так, что и пятница выходной, а в понедельник банк открывался, допустим, в час?» Так, занимая себя этими приятными мыслями, он дождался прихода Наташи. Едва зайдя в отдел, та сразу бросилась к зеркалу — посмотреть, не потекла ли тушь с век из-за попавших на лицо капель дождя. Удостоверившись, что все в порядке, сняла куртку, на всякий случай заглянула в кабинет, удивившись — но не подав виду, — что Влад уже на месте, поздоровалась и спросила у него:
— Вам чаю или кофе?
— Ты знаешь, Наталья, кофе я не очень люблю, но чай уже пил, так что давай кофе.
Девушка согласно кивнула головой, взяла пластмассовую бутыль из-под минералки и пошла набирать в нее воду. Постепенно банк наполнялся шумом, топотом, голосами, звуками хлопающих дверей — прибывали сотрудники, начинался рабочий день. Не опоздал и Косовский. Зайдя, сразу с деловым видом начал раскладывать у себя на столе какие-то документы, куда-то звонить, и у Влада где-то глубоко-глубоко зашевелилось, зацарапалось, просясь наружу, желание вдруг сказаться больным и отправиться домой, там же поудобней устроиться в постели, подложив под себя мягкие подушки, и, лежа в обнимку с Жанной, смотреть какой-нибудь новый интересный фильм, иногда отпивая глоточек коньяку из стоящей рядом на столике рюмки.
