Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Печальная история. — Она вдруг ойкнула, ибо не заметила лужу и чуть в нее не вступила. — Да, ты не поэт. Но помнишь стихи других…

— Не так уж и много, как хотелось, — сказал Влад. — Я, конечно, могу читать по поводу и без оного, но мой запас быстро кончится. Как набрал стишков в детстве, так они и остались в памяти, затем уж ее не пополнял.

— Почему?

— А чем? Все, что могло понравиться, проглотил, сейчас же на меня вряд ли нечто сможет произвести такое сильное впечатление, что заставит учить наизусть. Да и недосуг. Кстати, вот мой дом, — и указал на него.

— Да это же совсем рядом с моим! — словно обрадовавшись сему факту, проговорила она. — Минут десять — пятнадцать ходьбы! А мы во дворе Ильиных встречались — смех!

Влад, соглашаясь с нею, кивнул.

Дорогу до подъезда преодолели молча. У крыльца он сказал:

— Этаж — восьмой. Дама согласится на лифт или будет требовать, дабы я отнес ее туда на руках?

Жанна, услышав это, стала смеяться столь заразительно и громко, что он уж не был рад своей неожиданной шутке.

— Что-то не так? — спросил он.

— Почему же? Все идет замечательно! — продолжала смеяться она. — Но как ты себе это представляешь? По-моему, если ты чуть ли не каждый день пьешь водку, донести тебе женщину наверх все же будет нелегко, а если и донесешь, то все оставшееся время у тебя мы не чай и кофе будем пить «под музыку», а я просижу с нашатырем у твоего носа.

— И вовсе я не каждый день водку пью, — обиженно пробурчал кавалер, но сразу же расслабился и улыбнулся. — Ну зачем ты так, прекрасная Даная? А как же потенциал, во мне заключенный?

— Давай просто не ставить экспериментов. Доберемся на лифтике, как порядочная пара.

— На лифтике, так на лифтике.

Доехали. Влад заметно волновался, посему долго копошился с ключами и замками. Наконец вошли, Жанна осмотрелась.

— А ничего. Уютно.

— Ну я же не зря хвалил тебе домашний уют, — ответил он. — Маленькая, но своя квартира — и мне уже хорошо.

— Ничего себе маленькая! С такой-то кухней!

— Кухня — предмет моей особенной гордости. Каждая вещь в ней несет на себе печать нужности, она не только внешне сочетается с другими, но и имеет постоянное практическое применение — будь то разделочная доска, на гвоздике висящая, кружка, половник или вот эта полочка для приправ. А комбайн у меня — просто как выставочный образец. Если находит вдохновение, с радостью готовлю борщи-супы, баклажаны с орехами жарю, тушу телятину в помидорах…

— Серьезно? Как интересно! А ну-ка поделись рецептом блюда из телятины!

— Да ничего особенного. Мясо молодого бычка разрезается на равные, сантиметра по два-три, части, после чего в сковороду за ним поочередно отправляются репчатый лук, чеснок, укроп, петрушка и, наконец, измельченные на моем замечательном комбайне помидоры. Пятнадцать минут — и все готово!

— Понятно. Ну а кофе-то даме сумеешь сварить?

— Для такой дамы я и звезду с неба достану, не то что кофе сварю.

— Это намек на симпатию?

Влад приблизился к ней, хотел обнять, но постеснялся, просто взял ее за руки, сказал серьезно:

— Более чем намек. А для кофе у меня даже есть настоящая бронзовая турка.

Жанна внимательно посмотрела на него, сказала:

— Ну вот и прекрасно. Ты пока готовь сей чудесный напиток, я же, с твоего позволения, отправлюсь в ванную. У тебя есть халат?

— Ты знаешь, нет, — только и ответил он, чувствуя, что кровь ударяет ему в голову. — А большое, огромное такое полотенце не устроит?

— Из двух зол… — И, развернувшись к нему, она тихо произнесла: — Можно я тебя поцелую?

— Целуй, — зная, что все к тому шло и тем более идет, однако сам не ведая почему, оторопел от ее вопроса.

Она приблизила свое лицо к нему и нежно-нежно, легким движением губ прикоснулась к его щеке.

— Я быстро, — сказала Жанна. — Не забудь тут о кофе и о музыке, — и отправилась в ванную.

Влад бросился к шкафчику, отыскал ту самую турку, быстро бросил в нее две ложки кофе, аккуратно залил водой, поставил на огонь, помчался в комнату. Так, музыка, музыка… Какая? Может, «Radiohead» — там есть несколько замечательных медленных песен… Какой, к черту «Radiohead» — там других песен еще штук шесть — и все с «элементами концепции», как говорит Семеныч. Так вот же, Том Петти — «ай, нет, не хочу» — подумалось. Ну что ж, старый друг Брайан Ферри, альбом «Taxi» — чем не музыка для вечера с женщиной, тем паче такой? Поставил. Вернулся на кухню, кофе как раз подошел. Разлил в две маленькие чашечки, установил их на маленькие же блюдечки, подошел к двери в ванную, крикнул:

— Тебе сколько сахару?

— Что? — и она высунула голову, судя по обернутому вокруг тела полотенцу, тому самому, большому, будучи уже совсем готовой.

— Сахару в кофе — сколько? — переспросил он уже тише и отметил про себя, как любуется ее голыми плечами, шеей, выдающейся из-под полотенца грудью.

— Ложечку. Да я уже готова. А ты — давай на мое место.

— Так? — удивился Влад. — А кофе с кем ты будешь пить?

— С тобой, — спокойно отреагировала она. — Ты забирайся в ванную — я уж и воды тебе набрала — и пей свой кофе, хочешь — я буду пить рядом, нет — в одиночестве на кухне.

— Нет, конечно, лучше с тобой, вместе, но я же, э-э, должен обнажиться перед тем, как залезть в ванную, не так ли?

— А как ты собирался обнажиться потом?

— Все, тихо, тихо, мне все ясно. Лезу в ванну.

Быстро разделся, покидав всю одежду на стул, прошел в ванную комнату, бухнулся в воду, которая приятно радовала его тело своей теплотой. На время выходившая Жанна вернулась с чашечками, подала ему еще не успевший остыть кофе, сама уселась на стиральную машину и, сделав глоток, спросила:

— У тебя еще и для кофе свой рецепт? Весьма вкусно.

— Да, и очень мудрый, — ответил Влад. — Берешь молотый кофе, бросаешь в турку, заливаешь холодной водой, ставишь на огонь, доводишь до кипения.

— Да, действительно мудрено. Но все равно вкусно. Ладно, домывайся сам, а я пойду в комнату. Постель ты разобрал?

— А она, э-э, и не собиралась с утра. Там рядом шкаф, в нем свежее белье, можешь перестелить.

— Хорошо, — сказала она и вышла.

Владу, едва за ней закрылась дверь, захотелось, как тупому герою какого-нибудь тупого американского фильма, победоносно вскинуть вверх руку с растопыренными в форме буквы «V» пальцами и закричать: «Yes!»

Однако это было не кино, и Жанна — живая, настоящая, манящая, дразнящая — находилась здесь, в его квартире, сейчас она поменяет белье и будет ждать его уже в постели. С невероятной жестокостью минут десять тер себя мочалкой, соскоблил всю возможную и невозможную грязь, вытерся, решил, что время для стеснения прошло, и как был голышом, так и отправился в комнату.

Жанна лежала на кровати, слегка прикрытая краешком одеяла, верхний свет был потушен, но в углу горела настольная лампа. Влад прилег рядом и осторожно, медленно стал водить рукой — то всей ладонью, то одними кончиками пальцев — по ее шее, плечам, груди, животу, бедрам. Она приподнялась и прильнула к его губам долгим, жадным, влажным поцелуем. Все завертелось-закружилось у Влада в голове: если бы он позже постарался вспомнить очередность своих действий этой ночью, то, конечно бы, не смог. Он упивался Жанной, нырял в нее, как в самое глубокое море, пил, как самую восхитительную воду из журчащего источника, он парил с нею над землей, спускался в самые темные пещеры и горел на самом жарком жертвенном огне. Вдруг он услышал голос, будто бы незнакомый, громкий крик, но этот крик был его, Влада. Наконец он откинулся в сторону, тяжело переводя дыхание, лег на бок, положил ей руку на талию.

— Ты — мой герой, — прошептала Жанна.

— Как Геркулес? — спросил он.

— Какой там Геркулес, он несовершеннолетний мальчик по сравнению с тобой. Впрочем, — тут вдруг она улыбнулась, — я это могу утверждать только в теории — он тебе давно уже не конкурент.

— Почему же? Его ведь приравняли к богам, а боги, как известно, вечны. Вот спустится со своего Олимпа и отобьет тебя у меня.

20
{"b":"175619","o":1}