Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

К точкам

Знакомки старые? О вы, в немые строчки,
Средь огненных стихов, разбрызганные точки!
Скажите: бросив здесь неконченый куплет,
Сам, мимо всех чинов, насыпал в вас поэт,
Иль вы явились тут и в должности и в чине —
По независящей от автора причине?
Поставленны ль в замен игривых, острых слов,
Могущих уколоть каких-нибудь глупцов,
Которые живут на нашем попеченьи,
Имея иногда особое значенье?
Иль заменили вы нескромный оборот
Речей, способных жечь и соблазнять народ,
Вводить в лукавый грех жену или вдовицу
И заставлять краснеть стыдливую девицу?
Иль правда смелая идеи роковой,
Чтоб не тревожить мир больной, полуживой,
За вами спряталась? Так, в отвращенье грому
И шуму от езды по тряской мостовой,
Кидают пред жильем недужного солому.

Желания

Кругом существенность бедна;
Везде – концы, пределы, грани;
Но в скудной жизни мне дана
Неограниченность одна —
Неограниченность желаний.
Желаньем в вечность я лечу;
И – червь земли – в быту убогом
Я всемогущим быть хочу,
Я быть хочу – безумец – богом.
Я чуть ступил – и изнемог,
Но с жалкой слабостью своею
В своих желаньях я, как бог,
Я беспредельностью владею,
И повелительно свою
Тебе я возвещаю волю,
И блага все тебе на долю
В прямых желаньях отдаю;
И – близок час: перегорая
В последнем пламени любви,
Тебе скажу я, умирая:
«Прости! Будь счастлива! Живи!»

«Поселившись в новой кельи…»

Поселившись в новой кельи
Стран измайловских в глуши,
За привет на новоселье
Благодарность от души
Лавроносному поэту
Всеусердно приношу
Я любезность, и прошу
Озарять мой темный угол
Поэтическим лучом,
Хоть иные – то как пугал
Рифм боятся, да и в чем
Не дано им как-то вкусу:
Пусть боятся. Храбрость трусу
И несродна; – их потреб
Музы чужды; что им Феб?
Мы ж – присяжники искусства —
Стариною как тряхнем,
Новичков – то силой чувства
Всех мы за пояс заткнем.
современные вопросы,
Канканируя, они
Пусть решают! Мы ж в тени
Гаркнем: прочь, молокососы!
Тяжба с нами вам невмочь.
Знайте: можем всех вас в купе
Мы в парнасской нашей ступе
В прах мельчайший истолочь.

Игра в шахматы

Войско стоит против войска. Готовятся к бою.
Высится гордо над всеми король головою.
Пешки стоят впереди. – Им сначала идти и валиться.
В задних рядах королева и важные лица.
Падают пешки. – То сволочь! Никто и не плачет.
Пусть очищается прочим; а конь через головы скачет.
Строются планы, к врагов пораженью приемлются меры.
Накось, облическим шагом идут офицеры.
Башни стоят по углам. Их натуре не свойственно прыгать.
Сам же король иногда в своей сфере домашней
Башню швырнет через себя, да и станет за башней;
А поелику царю неучтиво сказать: ретируйся! —
Коротко и нежно ему говорят: рокируйся!
Он безопасного места заранее ищет в сражениях,
Важности ради великой не быстр он в словах и движеньях.
С клетки на ближнюю клетку ступает направо, налево,
Взад и вперед, да и только. – А вот – королева,
Та семимильно шагает и наскось и прямо;
Многое ей позволяется. – Это ведь дама!
То через все поле сраженья, через смутную пашню
По-офицерски летит она вкось, то как башню
Прямо ее переносят: ее и противник уважит:
Ей приготовя удар, – «Берегись!» – он ей скажет.
Если опасность грозит королю, тот удар не творится
Сразу ему: предварительно «шах» говорится.
Случай коль есть заслонить, то и с места его не сдвигают,
Пусть не тревожится! Все короля охраняют.
На смерть все пешки пойдут и фигуры: ни слова,
Пасть за него и сама королева готова.
Если шах от коня, то нельзя оградить – это значит:
Сам уходи! Ибо конь чрез ограды все скачет.
Если же мат королю, то хоть сил еще много,
Войско сдается бессорно. – Прямая дорога
Всем остальным тут фигурам и пешкам – путь в ящик.
Здесь представляется участи общей образчик.
Тут, не боясь уж подвергнуться царскому гневу,
С пешками вместе кладут короля, королеву,
Знать тут и сволочь – все вместе. Таков уж обычай!
Кто победил, кто сражен – все туда, без различий!
Кончена партия. – Ходы все те ж на земле повторяя,
Смертный волнуется партию жизни играя.
Разница та, что игрок сам в игру ту невольно
Вводится высшею силой, подчас хоть и больно.
Мнит он: «Я двигал игру всю», – а рок самого его двигал,
Сам он и пешкой служил, да и конником прыгал.
Был офицером и башней. «Мат» – скажет верховный указчик,
Сходит с доски он игральной и прячется в ящик.

Песнь радости

[из Шиллера]

Радость! Ты искра небес; ты божественна
Дочь Елисейских полей!
Мы, упоенные, входим торжественно
В область святыни твоей.
Все, что разрозненно светским дыханьем,
Вяжешь ты братства узлом;
Люди там – братья, где ты над сознанием
Легким повеешь крылом.
(Хор)
Всем – простые объятья!
Люди! Всех лобзаем вас.
Там – над звездным сводом, братья,
Должен быть отец у нас.
С нами пируй, кто подругу желанную,
Дружбы нашел благодать,
Кто хоть единую душу избранную
Может своею назвать,
Знает, как бьется любовию сладкою
Жаркая грудь на груди!..
Если ж кто благ сих не ведал, – украдкою,
С плачем от нас отойди!
(Хор)
Все, над чем лик солнца ходит,
Пусть обет любви творит!
Нас туда любовь возводит,
Где неведомый царит.
К персям природы припав, упивается
Радостью каждая тварь:
Добрый и злой неудержно кидается
К этой богине в алтарь.
Радость – путь к дружбе, к сердечному счастию,
К чаше с вином золотым;
Червь упоенный ползет к сладострастию,
К богу летит херувим.
Хор
Люди, ниц! Во прах главами!
Сердце чует: есть творец.
Там он, люди, над звездами —
Царь ваш, бог ваш и отец.
Радость – пружина в часах мироздания.
Маятник этих часов.
Радость! Ты – пульс в организме создания,
В жилах вселенной ты – кровь.
Долу – ты цвет вызываешь из семени;
В небе – средь вечной игры,
Водишь по безднам пространства и времени
Солнцы, планеты, миры.
Хор
Как летят небес светила,
Так по дольнему пути
Каждый, братья, в ком есть сила,
Как герой на бой – лети!
Радость! ты путь указуешь искателю
К благу – к венцу бытия;
В огненном зеркале правды – пытателю
Зрима улыбка твоя;
Смертному веешь ты солнечным знаменем
Веры с крутой высоты;
В щели гробов проникающим пламенем
Блещешь меж ангелов ты.
Хор
Люди! Наш удел – терпенье.
Всяк неси свой в жизни крест!
Братья! Там возногражденье —
У отца, что выше звезд.
Будем богам подражать! На творение
Милость их сходит равно.
Бедный, убогий! Приди – наслаждение
С нами вкусить заодно!
Злоба! останься навеки забытою!
Враг наш да будет прощен!
Пусть обретет он слезу ядовитую!
Пусть не терзается он!
Хор
В пламя – книгу долговую!
Всепрощение врагам!
Бог за нашу мировую
Примирится с нами – там.
Пенится радость и в чаши вливается,
Золотом гроздий горя;
В робкого с нею дух бодрый вселяется,
Кротости дух – в дикаря.
Встанем, о братья, и к своду небесному
Брызнем вином золотым!
Встанем – и доброму духу безвестному
Этот бокал посвятим!
Хор
В хорах звездных кто прославлен,
Серафимами воспет,
Выше звезд чей трон поставлен —
Здесь да внемлет наш привет!
Братья! Терпенье и твердость – в страданиях!
Помощь невинным в беде!
Строгая верность – в святых обещаниях!
Честность и правда – везде!
Пред утеснителем – гордость спокойная!
Губит: умри – не дрожи!
Правому делу – награда достойная!
Гибель – исчадиям лжи!
Хор
Лейся, нектар! Пеньтесь, чаши!
Круг! Теснее становись!
Каждый вторь обеты наши!
Божьим именем клянись!
Братья! Пощада – злодея раскаянью!
Цепи долой навсегда!
Смерти есть место: нет места отчаянью!
Милость – и в громе суда!
И да услышим из уст бесконечного
Глас его: мертвый! живи!
Ада нет боле! Нет скрежета вечного!
Вечность есть царство любви.
Хор
Буди светел час прощанья!
По могилам – сладкий сон!
В день же судный, в день восстанья
Благость – суд, любовь – закон!
17
{"b":"175612","o":1}