ШТОРМ Всё случилось очень просто: Замутилась бирюза, Налетел порыв норд-оста И – в лохмотья паруса! Оглушил шальным ударом, Сбрызнув веки снопом искр… Разве эта шхуна даром, Сослепу зовётся – «Риск»? Вспомнишь ты и мать, и друга, Жизнь, и ту, что жизнью звал, И опять – матросов ругань, И опять – за шквалом шквал. Думал – прямо в руки счастье? Может, скажешь – свет не мил? Гнётся борт и рвутся снасти, Мачту крепче обними! Где-то на другой планете Есть и кров, и порт, и мол… Может быть. Утешься этим! И когда в неверном свете На корму ползущий холм Рухнет – Поверни иначе: Скатерть, стол, уют, тепло… Там тебя, тревогу пряча, Ждут и плавят лбом горячим Запотевшее стекло… И – назад: огонь в гортани, Жажда, грохот, стужа, темь… Гибель? Защитись бортами! В мачту! Кровь из-под ногтей! И – стрелой, черпая краем, В самый тихий в мире порт… Эй! Все к трюму! Погибаем! Груз за борт! 1920–1921 «На всей земле снега еще лежали…» С. На всей земле снега еще лежали. Я помню всё. – Пусть ты уже не та. Твоей любви разбитые скрижали Я берегу, как в давние лета. И каждый год, как памятная дата, Что метишь ты в листах календарей. Зима! Зима! И нет весне возврата. Глядись в огни далекого заката, Веди других, слагай стихи, старей. Старей и жди, чтоб новым взрывом горя, Как птица, пульс забился у виска… Из прошлого певучим гулом моря Звенит тысячелетняя тоска. 1921, Москва ВЕСНА На ширь пустынь и на снега Памира, На глушь лесов, на океан полей Сошла весна, – тысячелетьям мира Бросая вызов юностью своей. Простёрла руки в купол небосвода, Как легендарный Иисус Навин, – И солнце ждёт над пеной ледохода, Над грохотом сползающих лавин. Весна, весна! В твоем покрове талом Пробита брешь, и травы зацвели. А я стою с опущенным забралом, С мечом в руке, – заблудший сын Земли. И как, – скажи, – могу я оглянуться На этот путь победоносный твой? В груди гудит похмелье революций, Клокочет память небывалых войн. Ты думаешь, – мужали мы и крепли? Ты думаешь, – столетья были с час? Весна, весна! Наш мир в крови и пепле. Мы на тебя поднять не смеем глаз… 1921 «Весна. Ты бродишь сам не свой…»
Весна. Ты бродишь сам не свой, Чего-то нужно – до зареза. И день – как будто над землей Настлали ржавое железо. Нет, я не верю – не могу – Март месяц, а земля такая ж – В развалинах, в крови, в снегу… Весна, как ты ее оттаешь? 1921 «Послушайте, что это значит?..» Послушайте, что это значит? Опять все мысли – об одном… Горючими слезами плачет Весенний ветер за окном. Мне хочется поверить в Бога И хочется ему сказать: – Смотри, я потерял так много, Скажи мне, что еще терять? Весенний ветер, ветер шалый, Будь проклят, будь благословен. – Твое безумье в горсть зажало Все дни любви, разлук, измен. 1921, Москва «Ну,кажется, нет понятней и проще…» Ну, кажется, нет понятней и проще, – Всему есть конец. Еще. Повтори. Кольцо бульваров. Трубная площадь. Толпой бегущие вниз фонари. Ну что же? Мы все увидимся скоро, Как будет Суд за любовь, за грехи… Ведь это рассвет и вымерший город, В котором живут одни петухи. В котором – одни петухи да вокзалы, Охрипшие от похмелья разлук, Где шарит, как вор, на путях и по залам Застывший бред миллионами рук… Мы эту ночь схороним прекрасно, Споем отходную: «Смейся, паяц»… …Still ist die Nacht, es ruhen die Gassen, In diesen Hause wohnte mein Schatz. 1921 «Не надо сна. Я знаю и во сне…» Не надо сна. Я знаю и во сне, Что память злей и мстительней, чем коршун. Мне слишком больно думать о тебе, Но позабыть еще больней и горше. И на столе всегда передо мной Как образ – море, Ай-Тодор и скалы… А ты нашла ли новый берег твой, Нашла ли то, что так давно искала? Мы нынче все развеяны судьбой По всей земле, как семена на пашне. Прости, мой друг, я и теперь с тобой – Такой далекой, близкой и вчерашней. Вот я стою, так крепко руки сжав… Одно осталось – погасив желанья, Готовить зелье из целебных трав Для братского холодного свиданья. 1921, Москва |
